Самый безумный из маршрутов - читать онлайн книгу. Автор: Аспен Матис cтр.№ 98

Я увидела то, что видел он – Дэш смотрел на меня, сладко улыбаясь.

Наши души соединились.

Я улыбнулась в ответ свету костра, бросающего вверх искры – я была так счастлива – и поняла, что Джейкоб был рядом со мной, поддерживал меня во время моего последнего расставания, и что он был прав. Я могла верить брату. Мое сердце было разбито потому, что мне казалось, я не могла больше доверять своему брату, что ему стало наплевать на мою жизнь. Но это было не так. Мы почувствовали солидарность на волне общих эмоций. Я чувствовала такую с ним связь, какой у нас не было раньше. Я чувствовала себя в полной безопасности. Моя осанка изменилась – может быть, даже мышцы лица; и хоть здесь не было зеркала, я была уверена: такой я еще никогда не была, меня никто не узнает после возвращения в Ньютон. Впервые на маршруте я почувствовала уверенность в теле; я находилась среди добрых друзей, мне было хорошо, я контролировала направление своей жизни – куда мне нужно идти от того места, где закончится тропа. Я смогла, наконец-то, выбрать себе одежду – и моя мама это поддержала.

Я подумала о второй паре кроссовок, которые она послала мне и которые мне лучше подходили. Она проявила огромную заботу. Кроссовки пришли как раз вовремя, чтобы я смогла завершить путешествие. Я подумала, что мама дала мне именно то, что мне было нужно, и это простое утверждение вызвало у меня слезы, хотя, казалось, глупо плакать, когда ощущаешь такое счастье. Слезы падали на опавшие листья. Я с новой силой испытывала к ней благодарность за новую подушку безопасности, за чистые кроссовки, но больше всего – за нее саму.

Мама была хорошей – удивительной. Она прислала мне все, о чем я просила, находясь неизвестно где, – должно быть, это было ужасно дорого – как и всегда во время моего путешествия по тропе. Мерцая в своей юбке, я понимала, что мама прислала все необходимое и с уважением отнеслась к тому, что я просила, даже если это не совпадало с ее мнением.

Я ощутила новое чувство свободы, которое позволяло с пониманием относиться к ней. Я не застряла.

Когда я трогала молнию, белые блестки светились в золотистом свете костра; было такое чувство, будто я участвую в древнем ритуале молодых людей, связанных общей целью – найти свою дорогу к будущему, которого они хотели для себя.

Надеть эту юбку в этом месте казалось безумным поступком, который вызывал у меня трепет. Я перебирала пальцами тонкие жемчужные кружева, ощущая силу в своих руках.

Я оставила всю еду, которая была мне не нужна; ее с благодарностью взяли мои друзья. Мои руки были свободны, и я все время подкладывала ветви в костер.

Мама прислала мне две пары кроссовок, догадываясь, что мои ноги выросли.

Правда заключалась в том, что мне не просто посчастливилось найти путь к указателю, который привел меня к спасению на ранчо на Тропе Мьюра. На самом деле я помнила эту развилку. Я была там, у того указателя, дважды до того ужасного дня, когда я чуть не умерла от голода. Летом перед колледжем, счастливая, я следовала этому же указателю – тогда луг был другим, без снега, тогда была весна. Я добралась до ранчо на Тропе Мьюра и взяла мамину посылку у доброй пожилой женщины.

А за год до этого, когда я солгала родителям о том, что я иду в поход с организованной группой выпускников из клуба любителей природы, я вышла из леса к Аспен Мэдоу и указателю Мьюра. Тогда я тоже нашла ранчо.

Тогда мама тоже прислала посылку туда.

Я всегда ожидала, что обо мне позаботятся, что будут бескорыстно любить и поддерживать. Детство неизбежно время самовлюбленности, а вся моя жизнь протекала так, будто я все еще была ребенком. Я видела свою жизнь лишь со своей точки зрения. Но я не хотела оставаться ребенком, глухим к состраданию. Я сидела в тепле последнего костра среди милых кочевников, которых я могу никогда больше не увидеть, и казалось, что только сейчас я осознала, что у меня тоже есть собственная история.

И у мамы была своя история.

Я вспоминаю, что моя бабушка Белл, с которой я так любила играть, была не слишком любящей матерью для моей мамы. Мама как-то рассказала, что бабушка почти не прикасалась ни к ней, ни к ее младшей сестре и редко говорила им «я люблю тебя». Она все контролировала и держалась на дистанции, кричала на мою маму, когда та была маленькой, по пустякам, под смешным предлогом, чтобы хоть чем-то заполнить душевную пустоту.

Белл была молодой мамой; она была красива, но холодна. Она была неработающей мамой. И каждый день, когда ее об этом спрашивали, становился худшим в ее жизни.

Мама всегда говорила: «Моя мать не нравится мне, но я люблю ее».

Мама прибиралась в моей комнате, мыла за мной тарелки и стирала мои вещи, она ходила в магазины, чтобы купить мне одежду, и каждое утро надевала мне носки. На праздники, ко дню рождения и если я болела, она посылала мне букеты цветов. Она поддерживала все мои начинания. Она делала тысячи дел, и все невероятно чудесно. Я знала, что все, что мама делала для меня, происходило из одного источника – ее огромной любви.

Мама казалась такой чистой и ранимой в своей любви.

Я наконец смогла рассмотреть, что потребность мамы так заботиться обо мне возникла из ощущения, что она сама была не нужна своей маме. Я поняла, что моя мама не знала, как можно быть любимой, если ты не нужна.

Я попыталась взглянуть на свое изнасилование с маминой точки зрения.

Возможно, она посчитала его свидетельством своей неспособности быть хорошей матерью, какой на самом деле она была всю мою жизнь. Интересно, жалела ли она сейчас о том, что опекала меня слишком сильно. Когда она сказала, чтобы я хранила молчание, мое изнасилование казалось моим постыдным поступком, но сейчас мне было интересно знать, ощущала ли стыд она. Она избегала неудобных разговоров, как и я. Я поняла, почему мама хотела, чтобы я молчала. По сути, она была прекрасной матерью, ошарашенной болью. Чего я не понимала, так это того, как это, к сожалению, распространено.

Перенося непростые уроки, полученные нами за свою жизнь, на жизни любимых людей, наша любовь становится осуждением, которое отравляет. Страх перед тем, что у наших дочерей не сложится жизнь, как раз и приводит к тому, что у них не складывается жизнь.

Мама целых 18 лет заботилась обо мне и защищала меня от всех возможных напастей, но стоило мне покинуть дом, как самое ужасное из того, что могло произойти, произошло. Вероятно, это потрясло ее, она не могла примириться с этим. Ей нужно было от этого уйти. Потому что ее это сильно ранило, слишком сильно.