Псы войны. Пробуждение Ареса - читать онлайн книгу. Автор: Грег Бир cтр.№ 31

Первый лейтенант Койл и младшие сестры взяли на себя самого молодого и неопытного, но оттого еще более подлого бойца, ошалело размахивающего стальной цепью. Мы обезоруживали русских одного за другим, а Койл театральным взмахом руки отсылала поверженных врагов к черному входу, где Мишлен давал им пинок под зад и вышвыривал на улицу. Скоро все русские, покрытые синяками и ссадинами, валялись на парковке.

Избитые, но не утратившие боевого духа представители союзных войск отряхивались и, видимо, собирались требовать от нас сатисфакции. Я дрожу при одной мысли о том, что сталось бы с нами, если бы эти бравые ребята пошли в атаку вторично… Но тут в бар вломился бригадный генерал Ромулус Потоцки, взревел как бык и, прежде чем кто-то успел вымолвить хоть слово, швырнул между столами свето-шумовую гранату.

Когда дым рассеялся — все присутствующие едва держались на ногах, у многих шла кровь из ушей — Потоцки призвал ко всеобщему вниманию. Те, кто каким-то чудом не оглох от взрыва, повернулись к генералу, остальные, глядя на них, тоже. Даже русские приковыляли с парковки и попытались встать перед Потоцки навытяжку.

Безбородый юнец, который притаился в суматохе за перевернутым столом, с воплем выскочил из укрытия и хлестнул Тека железной цепью по лицу.

За такую проделку Койл самолично надавала пацану по заднице и поставила его в угол. Потоцки не вмешивался.

А потом в бар заявилась военная полиция.

Казах и девушки совершенно оглохли от разрыва гранаты, но в остальном вышли из драки без единой царапины. Мне на память о заварушке остались парочка ножей «Игла» и порез в районе бицепса. Врачи обработали его мазью по рецепту гуру, и он затянулся через три дня. Кроме того, в больнице нам вернули слух.

Тек потерял оба глаза, но уже на другой день ему поставили имплантаты, новые, ярко-голубые. Зрение Тека восстановилось и стало даже острее прежнего спустя всего несколько часов, а вот со шрамом на лице пришлось повозиться — врачи сводили его все оставшееся нам в Хоторне время. После драки с русскими мы сделались настоящими героями. Товарищи шутливо кланялись нам в офицерской столовой. Считали, что мы проявили характер и мужество.

Мы потом неделями вспоминали тот случай и все без исключения предавались непристойным мечтам о первом сержанте Койл.

Пять месяцев спустя мы снова встретились с нашими русскими друзьями, на этот раз на Марсе. Всего через семь часов после приземления нам пришлось совместно штурмовать хорошо укрепленный редут антагов. Это было в самом центре равнины Криса. Мы разнесли врага в пух и прах, несколько русских было представлено к наградам. Юнца, который ударил Тека цепью, там не было. Оказалось, гуру в Москве узнали про его выходку, понизили его в звании и перевели в Новосибирск, где он благополучно просиживал штаны за бумажной работой.

Я искренне рад видеть всех сестер, а первого сержанта Койл особенно. Надеюсь, она меня вспомнит. Мы ведь неплохо сработались тогда.

Мы с Тил спускаемся со смотровой башни и со всех ног бежим к южному гаражу. Через десять минут мы на месте, забираемся в будку управления и Тил открывает ворота. Три багги заезжают в пещеру — огромный выдолбленный в базальте ангар с поддерживающими крышу стальными балками. Следом идут девять форов и столько же сестер.

Автобусы паркуются, и из них вылезают водители — каждый в сопровождении еще трех космодесантниц. Воображение Тил рисовало по меньшей мере шестьдесят форов, а приехало всего двенадцать. Даже удивительно, на кой черт им понадобилось целых три багги.

Форы — все мужчины, кому за двадцать, кому за тридцать, и все очень бледные — выстраиваются около автобусов. Один тощий, кожа да кости, и постарше остальных. Похоже, из первого поколения колонистов. На форах, как и на Тил, гермоскафы с чужого плеча, но не зеленые, а красно-коричневые. Шлемы и штанины черные, а ботинки с белыми мысами.

Я перевожу взгляд на девушек. Жму «увеличить» и рассматриваю нашивки. Первый батальон. Не знаю как теперь, но раньше они занимались первичной разведкой и подготовкой поля боя, иными словами — рыскали туда-сюда, вынюхивали расположение антагов, исправляли и дополняли карты, выбирали места для бросков.

С этими дамами надо держать ухо востро: сильнопольный расщепитель — это вам не шутки. Да и местные перед ними по струнке ходят.

Прежде чем спуститься, я издаю пронзительный четырехзвучный свист. Капитан Койл стоит у подножия лестницы: ее глаза прожигают нас насквозь, а рука сжимает заряженный пистолет. Койл под сорок, она поджарая словно гончая, рыжеволосая, круглощекая и черноглазая. Сам я без формы, но приколол к рукаву сержантскую нашивку и закатал его, так чтобы были видны чип и электронная татуировка. Капитан Койл дотрагивается перчаткой до цифрового тату, и ангел сообщает ей мое имя, звание и текущую дислокацию. Остальные девушки ждут, что она скажет, некоторые улыбаются — уж теперь-то, когда они встретили своих, дела пойдут на лад. Может, и так. А может, и нет.

Койл все еще во власти подозрений. Косится на Тил, стоящую в нескольких метрах поодаль, переводит взгляд на меня.

— Мастер-сержант Майкл Венн, — повторяет Койл вслед за ангелом. — Шестой батальон, последняя дислокация — космопорт «Виргиния». Мы встречались раньше, Венн?

— Так точно, капитан.

— Не припомню где именно. Чип вышел из строя, но я прочитала ваше цифровое тату. Тут есть еще кто-нибудь кроме вас?

И я рассказываю ей все: о неудавшемся броске, о том, как мы ночевали в русских палатках и как не уберегли высших офицеров. Капитан слушает меня с мрачным лицом.

— Нас сбросили двумя днями позже, примерно в трехстах километрах к югу. Мы попали в ту же передрягу, что и вы. А потом встретили вот этих красавцев. ВППОЗ.

«Все по плану, общий звездец». Вообще-то, изначально вместо «звездец» мы говорили другое слово, но чтобы не оскорблять нежные уши наших инопланетных друзей, пришлось его заменить.

Капитан Койл берет расщепитель у комендор-сержанта Марии Кристины де Гузман — двадцать с небольшим, овальное лицо, маленькая, фигуристая и очень спортивная, со странным холодным взглядом — и приказывает ей «подготовить» форов. В гараже нормальное давление и не очень холодно, поэтому де Гузман командует мужчинам «раздеться до голландских панталон». Понятия не имею, что это означает, но сержант Анита Магсайсай прыскает со смеху, да и остальные девушки явно веселятся.

Форы исполняют приказ с застывшими лицами.

Я понимаю, что, несмотря на вежливый тон, Койл все еще подозревает меня. Мой ангел недоступен, чип не читается, есть только тату, то ли настоящее, то ли нет. Условный знак — свист — я мог подслушать, да и приколотую к рукаву нашивку можно было найти где угодно. Сам я могу оказаться кем угодно. Я пытаюсь вести себя дружелюбно и раскованно.

Тил даже не пытается. На ней просто лица нет. Она уверена: форы приехали, чтобы убить ее. С пленниками обращаются довольно грубо, но они беспрекословно исполняют все приказы. Восемь из них — совсем юные, напуганные, очень худые, трое постарше, но тоже кожа да кости, и один в годах, изможденный, но с горящими глазами.