Библия бедных - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Бабушкин cтр.№ 58

На фабрике бриллиантов мужчин и женщин поровну. Но на проверке и оценке – только женщины. Дело не в тонком художественном чутье или других стереотипах про слабый пол. Все проще: не бывает женщин-дальтоников.

– Прохожу я стажировку. Нам показывают камень и говорят: седьмая группа с отчетливым желтым цветом и с хорошо заметными небольшими включениями. Мы целый день его вертели: ну где этот желтый цвет? Где включения? Видеть камни – это не всякий может.

Передо мною черный бархат и десять бриллиантов выложены в ряд. Диаметр двух крайних отличается в пять раз, масса в сто раз, цена в десять тысяч. Я вижу, что хрустальный шарик слева больше и красивей, чем сизый кругляшок справа. Но это все, что я вижу. Человек без подготовки даже не отличит синтетический бриллиант от настоящего.

– Рынок бриллиантов – дикий. Люди смотрят, какой пробы золото, но не понимают, что там у бриллианта на бирке. Многие производители играют с характеристиками. Взяли, завысили. Разница в одну группу цвета или чистоты приводит к повышению стоимости на 15 %. Камень 1,99 карата будет на 25 % дешевле, чем 2,00. А разницы вы вообще не увидите. Сертификат – вот что защищает западного потребителя и не защищает нашего. В Америке есть гемологический институт – GIA. А у нас покупатель радуется: ах, какой бриллиант за маленькие деньги!

Все думают, что на фабрике бриллиантов делают колье и сережки, и кольца с камнями по десять карат, чтоб жить долго и счастливо, как в Голливуде. На самом деле здесь делают просто бриллианты. Продают их международным дилерам, а те уже – ювелирным домам. 99 % бриллиантов – на экспорт. Оставшийся процент – в свое ювелирное производство.

Так завершается путь некрасивого твердого камня – от якутской земли до оправы из белого золота. Ювелиров мало, их закуток похож не на завод, а на мастерскую. Четверо дизайнеров переводят эскиз в 3D-модель. Дальше – реальная пластмассовая модель на прототайпере. Бородатый литейщик включает печь. На выходе – неказистая, как бы пластиковая штуковина: неполированное золото ничем не лучше неограненного алмаза. За дело принимаются полировщики, монтировщики и закрепщики. А потом девица в красивом платье красиво открывает витрину красивого шоу-рума, и я выбираю ракурс получше, чтобы сфотографировать кольцо с бриллиантом. На кольце ценник, на ценнике – шесть нулей. Экскурсия закончена.

– Сам-то я в отрасли больше 20 лет. Окончил Ленинградский кораблестроительный, инженером. А тут как раз все развалилось. Идти некуда. Вернулся в Смоленск. Начинал с азов, был технологом, занимался огранкой. А потом в торговлю перешел. Потенциал роста тут большой. У нас другой замдиректора тоже из огранщиков. Здесь можно сделать карьеру. Но так-то мест не очень много. Если нас закроют – людям тяжело придется. Хотя и так в Москву уезжают люди. Это естественно, когда большой город под боком. Кто вырастает, кто видит перспективу, кто больше себя ценит – все уезжают. Вымывается народ.

Он честный топ-менеджер, он ни на что не намекает. Но, кажется, однажды уедет и он. А я уезжаю уже этим вечером и хочу погулять по остаткам города.

– У нас тут храм, обязательно посмотрите! И могила генерала какого-то. А еще есть кафе одно у вокзала, там валерьянку подают. А еще переход подземный!

Да тут даже Днепр есть, но никто не смеется на набережной. И в забытый музей приезжает фальшивый Шагал. Одинокий ребенок поет Шевчука в переходе. В нулевые Смоленск опустел окончательно. Бывшие заводы нашинкованы торговыми центрами. У вокзала – рекламный щит: «Добро пожаловать в столицу русских бриллиантов». Поезд Париж – Москва прибывает в семь.

Я не знаю ни президентов, ни миллиардеров. Даже самых захудалых. Зато мой друг – наркодилер, а его жена – ночной продавец в секс-шопе.

Петя и Алла – отличная пара. Пока она стоит у прилавка с анальными пробками, он производит и продает психоделики. По утрам они нежно обнимаются и считают прибыль.

Президенты и миллиардеры часто пишут книги, как они стали президентами и миллиардерами, но у Пети нет на это времени. Я за него.

Все началось в сортире истфака Нижегородского государственного университета. Сюжет для малобюджетной мелодрамы: Петя – студент из Дзержинска, гадкого промышленного городка, где люди умирают в сорок. Родители любят Петю и шлют ему домашние огурцы с повышенным содержанием тяжелых металлов, но денег нет. Голодный студент начинает покупать траву по 1200 за стакан и продавать по 2500. Прекрасная прибавка к стипендии, карьера идет на взлет, Петя становится человеком. (Тут ложь в деталях: Нижний Новгород ни при чем, и зовут моего друга иначе. Все остальное – чистейшая евангельская истина.)

Рынок не резиновый, пожадничаешь – накроет наркоконтроль. Старшего брата Пети так и взяли: пытался продать стакан афганки незнакомцу, тот оказался стукачом, семь лет общего режима. Петя осторожней: только своим. Возникает социальная сеть, человек сто, все проверенные и прошаренные, все знают, у кого достать. Уверен, Марк Цукерберг тоже приторговывал травкой в своем Гарварде, «Фейсбук» структурно не отличается от сети по продаже легких наркотиков в НГУ им. Лобачевского. Но Петя не создал «Фейсбук», он просто жил в удовольствие, и если кто в него кинет камень, то разве что из зависти.

– Ты спрашиваешь зачем. А зачем люди начинают бизнес? Пока мои сокурсники курили всякое говно, я курил «Мальборо». Они ели пельмени, а я мог позволить себе Макдоналдс. Отличный вариант для историка.

Про марихуану – присказка. Сказка – про диметилтриптамин. Мгновенно, но недолго действующий психоделик. После крохотной дозы ДМТ разговариваешь с ангелами и смотришь мультики на обоях, а через двадцать минут возвращаешься в повседневность как новенький. Так, во всяком случае, Петя описал свой товар. Переехав в Петербург, он стал химиком-любителем, тут-то мы и познакомились на почве общих интересов: он – специалист по истории послевоенной Франции, я – специалист по истории театра абсурда.

Я полагал, подпольная фабрика по производству ДМТ – это барак в промзоне, тусклая лампочка накаливания и мрачные баки с какой-то бурдой. Но нет: место действия – парадный центр Петербурга, съемная квартира, балкон, лепнина, полотки четыре метра, а все хозяйство помещается в кладовке. Оборудование для производства диметилтриптамина – две утятницы. Повторяю: самый сильный в мире психоделик варят в чугунных утятницах. Компоненты можно купить в любом супермаркете. Это: бензин для зажигалок, керамическая посуда, шприц, чистящее средство «Мистер Мускул». Рецепт публиковать не стану, сами забейте в гугл, но уверяю: один из источников ДМТ, так называемый «кустарничек», растет в любом подмосковном лесу.

Впрочем, в «кустарничке» нужного вещества мало, и профи закупают правильные растения в Бразилии. А теперь арифметика. Килограмм сушеных листьев Mimosa tenuiflora стоит 3 тысячи рублей. На выходе – тысяча доз, сварить их можно за две бессонные ночи. Розничная цена ДМТ – 300 рублей. Таким образом, за один уик-энд можно заработать на «Ладу-Калину» в комплектации люкс.

Но Петя не ездит на «Ладе». Причина все та же: рынок не резиновый. Тысячу доз довольно редкого наркотика обязательно засечет наркоконтроль, тщательно сплетенная социальная сеть порвется, кто-то обязательно стукнет. Нет уж, у Пети все схвачено. Он понемногу продает знакомым, угощает друзей, а деньги копит на поездку во Вьетнам.