Неоконченные предания Нуменора и Средиземья - читать онлайн книгу. Автор: Джон Рональд Руэл Толкин cтр.№ 9

Быть может, птицы почувствовали, что грядет жестокая зима ^[7]: те, что улетают на юг, рано начали сбиваться в стаи, а те, что жили дальше на север, уже вернулись в Невраст. И вот однажды, сидя на берегу, Туор услышал шум и свист могучих крыльев и, подняв голову, увидел в небе семь белых лебедей, клином летящих на юг. Но, пролетая над ним, они покружили и внезапно с плеском опустились на воду.

Надо сказать, что Туор любил лебедей – он часто видел их в серых заводях Митрима; и, к тому же, лебедь был гербом Аннаэля и народа, воспитавшего Туора. Поэтому он встал, приветствуя птиц, и окликнул их, дивясь их величине и царственной стати, какой не видел раньше ни у одного лебедя; но птицы захлопали крыльями и громко закричали, словно сердились на Туора и хотели прогнать его с берега. Потом с шумом взлетели и стали кружить у него над головой, обдавая его ветром от крыльев; они описали большой круг, поднялись высоко в небо и полетели на юг.

И воскликнул Туор:

– Это знак, что я задержался!

Он поспешно вскарабкался на обрыв и увидел, что лебеди все кружат в небе; но когда он пошел вслед за ними на юг, они полетели вперед.

Туор шел вдоль берега ровно семь дней, и каждое утро его будил на рассвете шум крыльев, а днем лебеди летели впереди него. Чем дальше, тем ниже становились берега, и на них росли цветы и густая трава, а на востоке появились леса, желтеющие на исходе года. Но впереди показалась горная гряда, преграждавшая путь; на западе она оканчивалась высоким пиком: мрачная башня, увенчанная тучами, вздымалась в небо над зеленым мысом, уходящим далеко в море.

Эти сумрачные горы были не чем иным, как западным отрогом Эред-Ветрина, ограждавшего Белерианд с севера, а пик назывался гора Тарас – то была самая западная из гор этого края, и ее вершина была первым, что увидел бы издалека мореход, подплывающий к смертным берегам. У ее подножия некогда жил Тургон в чертогах Виньямара, древнейшего из каменных дворцов, что возвели нолдор в землях изгнания. Эти чертоги и поныне стояли там, опустевшие, но прочные, возвышаясь на крутых уступах над морем. Годы не разрушили их, и прислужники Моргота обходили их стороной; но ветра, дожди и морозы точили их, и трещины стен и крыши густо поросли неприхотливыми серо-зелеными растениями, привыкшими к соленому морскому ветру и способными жить на голом камне.

Туор набрел на старую заброшенную дорогу и долго шел меж зеленых холмов и стоячих камней; на исходе дня он вышел к древним чертогам с высокими дворами, где гуляли ветра. Ни тени страха и зла не таилось в них, но Туора охватил благоговейный трепет, когда он подумал о тех, кто жил здесь когда-то, а теперь ушел неведомо куда: гордый народ, бессмертный, но обреченный, пришедший из дальних земель за Морем. И Туор обернулся назад и вгляделся, как часто вглядывались они, в даль мерцающих беспокойных вод. Потом он снова повернулся к дворцу и увидел, что лебеди опустились на верхний уступ, у западных дверей чертога; они захлопали крыльями, и Туору показалось, что птицы зовут его войти. Тогда Туор взошел наверх по широким лестницам, наполовину заросшим гвоздичником и дремой, прошел под могучей аркой и вступил под своды дома Тургона. И вот наконец он вошел в зал со множеством колонн. Большим виделся тот чертог снаружи, изнутри же он явился Туору огромным и величественным, и Туор исполнился такого благоговения, что боялся будить эхо в пустых стенах. Внутри он увидел только высокий трон на возвышении в восточном конце зала, и направился к нему, стараясь ступать как можно тише; но его шаги звенели, как поступь судьбы, и отдавались эхом в колоннадах.

Остановившись перед троном, окутанным тенями, Туор увидел, что тот высечен из цельного камня и украшен непонятными письменами. И в этот миг заходящее солнце заглянуло в высокое окно под западным фронтоном, и луч света упал на стену прямо перед Туором и засверкал на полированном металле. Туор с изумлением увидел, что на стене над троном висят щит, длинная кольчуга, шлем и длинный меч в ножнах. Кольчуга сияла, как нетускнеющее серебро, и солнечный луч осыпал ее золотыми искрами. А щит был необычный, Туор таких никогда не видел: вытянутый, клинообразный, с лебединым крылом на синем поле. Тогда заговорил Туор, и голос его прозвенел под сводами, точно вызов:

– Во имя этого знака я беру это оружие себе и принимаю на себя судьбу, которая таится в нем! ^[8]

И Туор взял щит, и тот оказался удивительно легким и удобным: он, видимо, был сделан из дерева, но искусные эльфийские кузнецы обили его металлическими накладками, тонкими, как фольга, но прочными, и это защитило его от древоточцев и от сырости.

Тогда Туор облачился в кольчугу, и надел на голову шлем, и опоясался мечом; черны были ножны того меча, и пояс был черным, с серебряными пряжками. Вооружившись, вышел он из Тургонова чертога и встал на высоком уступе Тараса в алых лучах солнца. Никто не видел, как он стоял, обратясь на Запад, сверкая серебром и золотом доспехов; и не знал Туор, что в тот час он казался подобен одному из могучих Владык Запада. Воистину, достоин он был стать отцом королей Королей Людей из-за Моря, что и было суждено ему ^[9]; ибо когда Туор сын Хуора надел эти доспехи, в нем произошла перемена, и сердце его исполнилось величия. И вот, когда он вышел из дверей чертога, лебеди поклонились ему и, вырвав по перу из своих крыльев, протянули их ему, склонившись к его стопам; и он взял семь перьев и воткнул их в верх шлема, лебеди же поднялись в небо и улетели на север, озаренные закатом, и Туор не видел их более.

Теперь Туора потянуло на берег, и он спустился по длинным лестницам к широкому пляжу, окаймлявшему с севера мыс Тарас. По дороге он увидел, что солнце садится в огромную черную тучу, поднимающуюся над потемневшим морем. Похолодало; море волновалось и рокотало, словно в преддверии бури. И Туор стоял на берегу; и из-за грозной тучи солнце пылало, как дымный костер. И показалось Туору, что вдали из моря восстала огромная волна и медленно покатилась к земле; но он остался на месте, застыв от изумления. А волна все приближалась, окутанная туманным сумраком. Неподалеку от берега ее гребень изогнулся, рухнул вниз и хлынул на песок длинными пенными рукавами; но в том месте, где рассыпалась волна, на фоне надвигающихся туч темнела огромная, величественная фигура.