Жизнь в стеклянном доме - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Феррис cтр.№ 33

— Вот набор для фенечек, со станком разберетесь, сразу заказываю Мусенку для себя браслет, а если ей понравится и дело пойдет, организуем выставку в музее!

Угорский городской музей, где уже много лет работала Светлана, носил гордое имя «Музейно-выставочного центра» и был очагом работы с ветеранами, школьниками, местными художниками. В музее активно формировался видеоархив воспоминаний жителей города, при музее работали местные умельцы, в городских газетах сообщалось, что в фондах собрано более двадцати тысяч экспонатов. Конечно, далеко маленькому провинциальному «музейчику» до своих старших собратьев, но каждая территория находит в своей истории что-то отличное от других и бережно это хранит. Конечно, Света предпочла бы лучше проводить экскурсии, например, в лиссабонском национальном музее карет, музее бабочек в Санкт-Петербурге или японском музее камикадзе, но судьба подсунула ей билет в угорский музей. По сути, не музей, а Дом культуры с выставками народных умельцев. Но она была не из тех людей, что опускали руки, да и где еще найти работу в маленьком провинциальном городке?

Светлана уже собралась уходить, но, спохватившись, полезла в сумку.

— Забыла тебе в прошлый раз историю рассказать. При строительстве нового дома в ковше экскаватора обнаружили металлическую коробку, а в ней — уникальную находку: старую тетрадь, чудом уцелевшую, строители притащили ее к нам в музей. Это потрепанный дневник зэка, который работал на строительстве завода. На том самом месте давным-давно стояли бараки.

— Ты же знаешь, — тут в Светке «включился» экскурсовод, — всегда считалось, что закрытые территории по сталинскому указу строили заключенные, под завесой полной секретности. Власть в городе на период строительства принадлежала военным, создавался город, как закрытый «почтовый ящик», коих в нашей стране было и осталось немало. Бытовало мнение, что у зэков абсолютно однозначное представление о работе, мол, дураков работа любит, и что эта категория народа всецело лишена патриотического чувства. Этот дневник, напротив, писал патриот. Что-то вроде: «Вы будете жить при коммунизме, ваш город будет украшением Сибири. Вспоминайте тех, кто строил это прекрасное будущее».

— Здорово. — Наташа любила музейные находки. — Из этой истории можно сделать классный сюжет.

— Там еще фотография красивой девушки. Зайдешь, сделаю копии, но дневник читается плохо, многие страницы истлели. Гонорар пополам. Кстати, завтра открывается новая выставка, приходите, я буду ждать, заодно и место приглядите, где можно фенечками торговать, — шутливо добавила она и умчалась, стуча каблучками. У Светланы на истории был потрясающий нюх, и не только потому, что работала она в музее экскурсоводом, но и потому, что у нее была какая-то особая, природная обонятельная система.

Звонила мама.

— У нас все цветет! — радовалась она. — Мы хорошо пережили зиму. Как Маруся, что нового у вас?

— У нас холодно, Муся уже спит, — Наташа решила пока ничего не говорить родителям про несостоявшуюся семейную жизнь.

— Ты что такая невеселая?

— Я вышла в тираж погашения, мама.

— Ничего не поняла. Куда ты пошла?

— Мамочка! У меня все нормально, просто я очень занята, перезвоню. — И дала отбой.

Маруся спала неспокойно, Наташа несколько раз подходила к ее кровати. Она потом тоже долго не могла уснуть, ворочалась, вздыхала. Все, что произошло в последние дни, было соткано из удивительных разногласий и невероятных обстоятельств. Было ощущение, что ее интервью с Пестеревым стало стартом, началом загадочной цепочки. Она пыталась вспомнить что-то необычное из его речи, но не смогла.

— Кто и почему мог отравить Пестерева? Вряд ли это мог сделать Ударников. Он и его дядя, конечно, хитрейшие интриганы, лицемеры, но чтобы отравить человека, этого недостаточно, — размышляла она.

Наташе вдруг вспомнилась приторно-сладкая и липучая Надежда Кауровна, потом бледное лицо Пестерева, и она провалилась в тревожный и зыбкий сон.

Утром Маруся начала чихать, и речи ни о какой музейной выставке быть не могло. Они остались дома и быстро разобрались с приспособлением по изготовлению фенечек.

На открытие выставки в местный музей Надежда Кауровна решила обязательно пойти. Выставка «Палитра самоцветов» на поверку оказалась обычной коммерческой продажей. Но ее так расхвалили в музее, да еще директор музея лично приглашала депутатку, как тут не уважить городской музей? Честно признаться, любила Кауровна эти отдельные приглашения, персональные звонки и просьбы:

— Без вас мероприятие не будет иметь такой значимости!

Депутатка наряжалась в допотопные костюмы, почему-то полагая, что именно в устаревших классических костюмах стройно смотрится ее грузное тело, а она выглядит воплощением элегантности. Еще Кауровна любила шляпки — маленькие и большие, с полями и без, всевозможных размеров и фасонов. Никто и никогда не говорил ей, что шляпа ей не к лицу, особенно надетая так, как любила она, нахлобученная на макушку. Просто не находилось таких смельчаков сказать ей правду, да и незачем. У Надежды Кауровны была особенная смелость носить шляпы всегда и везде, не только по особым случаям.

Все отмечали ее удивительный фокус: в любой, даже самой неотразимой, шляпке она выглядела неестественно и нелепо. Надежда покупала шляпы не задумываясь, и целые стены в ее квартире были завешаны этим шляпным богатством — красные, черные, голубые, белые, наконец. Шляпы, по ее представлению, ассоциировались с богатством, властью, элитарностью и удачей. То, к чему она так стремилась.

Директор музея просто бросилась Надежде навстречу.

— Ждали вас, так ждали, Надежда Кауровна!

Это было особенно приятно.

— Не очень люблю самоцветы, — покачивая шляпкой, пропела Надежда Кауровна. — Но раз вы пригласили…

Что может быть нового на этой выставке, она не представляла. Депутатка внимательно слушала, что рассказывала экскурсовод.

— Самоцветы символизируют благополучие и достаток владельца. Еще в древности люди заметили необыкновенные и удивительные свойства природных камней. Они наделяли природные минералы способностью влиять на судьбу человека. Считалось, что камни олицетворяют сердце, солнце и луну, свет и жар.

Все удивительное и необычное Надежда любила. Правда, никакой обещанной природной энергии камня на выставке она не почувствовала — только прохладу от прикосновения. Она раскошелилась себе на маленький подарок — кулон из нежно-сиреневого чароита. По словам продавца, если его положить на проблемную часть тела, он «вытягивает» на себя напряжение. Это ей понравилось.

Другой камень, амулет из агата, оберегающий от происков врагов, ей подарила директриса музея.

— От амулета не откажусь, — игриво сказала Надежда.

Кауровна была готова поверить в силу любого амулета, лишь бы он, пусть чуть-чуть, но охранял ее от болезней и бед, притягивал удачу. Удача ей была сейчас очень нужна.