Кто готовил Адаму Смиту? Женщины и мировая экономика - читать онлайн книгу. Автор: Катрин Марсал cтр.№ 21

Язык сплошных необходимостей. Мы знаем, что делать, но не знаем, что будет с нами потом.

Экстаз здравого смысла.

Первые в истории рынки образовывались вокруг жилья и между поселениями. Считалось важным держать торговлю за пределами человеческой общности – рыночную логику купли-продажи не следовало смешивать с остальной общественной жизнью. Она должна была оставаться за городской чертой, и человек вершил магические обряды, чтобы границы между ним и местом торговли оставались стабильны и святы. Место для торговли обозначалось камнем, и торговая логика не должна была нарушать границ, им обозначенных.

Прошли тысячи лет, рыночная логика преодолела все преграды. Ссылка на «экономику» стала ссылкой на «рациональность». Купля, продажа и конкуренция теперь покрывают весь спектр общества. Подобным образом анализируется политика, юриспруденция, любовь – любые аспекты существования. Каждое действие можно охарактеризовать в плане соответствия его экономическим идеям собственной выгоды, конкурентоспособности и получения максимального удовлетворения минимальными средствами. Мы знаем цену, но не ценность, как писал Оскар Уайльд, которому никто не объяснил, что ценность определяется спросом.

Рынок не только перебрался в центр крупнейших метрополисов – здания, возведённые в его честь, возвышаются не только в Нью-Йорке, Шанхае, Токио, Лондоне, Куала-Лумпуре. Небоскрёбы банковско-финансового сектора есть везде. Мы никогда прежде не строили так высоко и так масштабно, но мы вынуждены защищать небоскрёбы сетками, иначе люди выбрасываются из окон и пролетают сотню этажей сквозь облака, чтобы найти на тротуаре свою смерть.

Одновременно с тем, что человек экономический вырос и захватил мир, рынок по-прежнему нуждается в нашем колдовстве. Может быть, даже больше, чем когда-либо. Мы всё время тревожимся, как он себя чувствует. Рынок может быть позитивным, беспокойным, разгорячённым, радостным – это странное существо переполнено эмоциями. Его внутренняя жизнь настолько богата, что самые престижные издания мира посвящают каждый выпуск наблюдению за ней.

Иногда это существо думает, рассуждает: «Рынок проигнорировал ожидаемое повышение цены»; «Вчера рынок никак не мог решиться»; «Рынок истолковал решение правительства в пользу того, что девальвации не будет»; «Всех удивила быстрая реакция рынка»; «Рынок сделал собственные выводы»…

Иногда оно упрямо и недовольно: «Рынок проигнорировал меры, предпринятые правительством»; Рынок по-прежнему не верит, что Италия играет всерьёз»; «Рынок крайне разочарован немецким Бундесбанком»…

Оно может вести себя агрессивно и нападать: «Греческое правительство пребывает в состоянии полномасштабной войны с рынком»; «Возможно, Штаты позволят рынку добить доллар»; «Рынок жаждет крови»; «Центробанк всё ещё вооружён»; «Мы должны убедить рынок в серьёзности наших намерений»…

Ему бывает плохо: «На прошлой неделе рынок ощущал напряжение»; «Падение фунта привело рынок в возбуждение»; «Рынок тяжело переносит удар»; «Нервозность рынка вызвана действиями министра финансов Андерса Борга»; «Рынок пришёл в замешательство от его комментария»; «Неуверенность – основное ощущение рынка»; «У рынка спазмы»; «Рынок в отчаянии»; «Португалия попыталась успокоить рынок»…

Если рынок переживает крайнее возбуждение, клиническую депрессию или внезапный синдром раскаяния, общество обязано провести обряд жертвоприношения – принести в жертву большую сумму денег. Экономику нужно «стимулировать». Люди, страны или и те и другие должны потреблять больше, чтобы удержать рынок. Это дорого, но альтернатива настолько страшна, что о ней даже думать не хочется. Потребление становится жертвенной кровью – чистой, нечистой, прекрасной, ужасной и святой одновременно.

«Разговоры о стимуляции приводят к тому, что экономика – это один огромный клитор», – написала американская журналистка Барбара Эренрейх. Конечно, сказано жёстко – экономика устроена совсем не так сложно, как женское тело. Но лёгкие ощущения на кончиках пальцев необходимы.

С одной стороны, экономика – это чистый голос разума (желательно, выраженный с помощью сложной математики). С другой – речь всё время идёт об эмоциональной жизни рынка, которая описывается в тысячах нюансах на страницах The Financial Times, Dagens Industri и The Wall Street Journal.

Но, описывая рынок так, словно у него есть человеческие чувства, мы одновременно всё чаще сами себя описываем так, будто у нас их нет. Как будто мы бездушные товары или рыночные предприятия: «Нельзя забывать о собственном бренде»; «Ты должен инвестировать в наши отношения»; «Как здорово, что я снова пользуюсь спросом»; «В наших отношениях я должна тебе больше, чем могу отдать»; «Ты должен лучше себя продавать»; «Дети – это инвестиция в наше будущее»; «Он не хочет нести эмоциональные расходы»; «Её срок годности вышел»…

Там, где человеческий язык используется для описания рынка, рыночным языком всё чаще описывают человека.

Экономика стала нами, а мы стали экономикой. В книге «Стратегия семейной жизни. Как реже мыть посуду, чаще заниматься сексом и меньше ссориться» (Spousonomics: Using Ecomonics to Master Love, Marriage and Dirty Dishes) Паула Шуман и Дженни Андерсон обещают улучшить наши любовные отношения с помощью экономических принципов.

Шуман и Андерсон рассматривают брак как спекулятивные предприятие. Цель книги – показать, как сделать отдачу максимальной: бесперебойное применение рыночной экономики в спальне. Исходный пункт – утверждение, что любовная связь есть небольшое хозяйство: два экземпляра рациональных индивидов под одной крышей. Брак есть деятельность с ограниченными ресурсами, которые следует распределять эффективно, чтобы добиться окупаемости. Рыночные принципы, по мнению Шуман и Андерсон, могут помочь нам избавиться от ссор из-за грязного белья, детей, неисполнения супружеского долга.

Они приводят в пример Ховарда. Когда Ховард возвращается вечером домой к семье, его всё бесит. Везде валяются игрушки и трёхколёсные велосипеды. Ховард просто сходит с ума. Он громко ругается и не может успокоиться. И так каждый раз. Пока его жена не начинает применять «Стратегию семейной жизни».

Люди эгоцентричны и реагируют на стимул, утверждают стандартные экономические теории. Дрессируя собаку, вы говорите ей «сидеть», и, если собака делает, что ей велели, ей дают конфету. Конфета – это стимул, а сидящая собака – то, что требуется. Человек экономический всегда реагирует на стимул, мини-калькулятор молниеносно определяет, что можно выиграть в конкретной ситуации.

В соответствии с этими теориями поведение человека всегда можно привязать к тому, что он в данной ситуации выиграет, а что потеряет. Вспышки гнева Ховарда – это нежелательное поведение. Они раздражают жену и пугают детей. Поэтому Ховарду нужен стимул, который заставит его прекратить вести себя таким образом. Не впадать в ярость должно стать выгодно для него. Сказано – сделано, и Джейн создаёт стимулирующую систему. Если Ховард не впадает в бешенство три вечера подряд, она занимается с ним сексом. И вскоре Ховард прекращает ругаться – вот оно, доказательство работы экономических торгов, свидетельствуют Шуман и Андерсон.