Дороги богов - читать онлайн книгу. Автор: Галина Львовна Романова cтр.№ 21

У старого Огнеслава который день явление князя не шло из головы. Стучали топоры, повизгивали долота и пилы — дружина обустраивалась всерьез и надолго. Да только что принесет новое селение? Хотелось верить, что именно о нем нынче упреждал жреца Перун, да привычный ко всему Огнеслав не больно-то тому верил. А пора бы — князь Гостомысл уже навестил капище, принес Перуну дары, и вчера перед закатом притек гонец с вестью — князь-старейшина обещался быть на капище в полудень, велел ждать. Что повестит?

Вспомнив об упреждении, Огнеслав сердито помотал головой — совсем стар стал, забывчив сделался! Белый день давно, а он все у себя на пороге землянки сидит, ждет чего-то! Набросив на плечи меховую овчинную безрукавку и подхватив посох, старый жрец выбрался наружу и поспешил к капищу.

Огнеслав жил на окраине селения, у самого тына. Старший сын давно звал старика к себе, да еще с молодости полюбил Огнеслав одиночество и, как умерла жена, перебрался сюда. Привык подолгу сидеть один на пороге, глядя вдаль, а хозяйство его вела младшая внучка. То, что делала по дому девушка, старику вполне хватало.

Выйдя из селения, — как раз дозорные отворяли ворота стаду, что скоро выйдет на простор, — Огнеслав догнал двух младших жрецов. Тот, что помоложе, Милонег, услыхал шаги старика и, приостановившись, поклонился:

— Здрав будь, Огнеслав!

— И ты подобру-поздорову, Милонегушко! — отозвался старый жрец, кивая.

Милонег ему глянулся еще давно, когда призадумался впервые Огнеслав о помощниках. Еще мальчишкой он как-то сразу и навсегда полюбил бегать на капище, блестящими глазами следя за действами во славу Перуна. Огнеслав дождался, пока отрок подрастет, и понемногу взялся за его обучение. И прошлым летом Милонег тоже стал жрецом.

Старик шел не спеша, и молодые жрецы сперва держались вровень, а потом перегнали его, торопясь затеплить огни в ямах-кострищах вокруг изваяния Перуна. Они далеко обогнали Огнеслава, и, еще подходя к кургану, на котором в кольце костров высилось изваяние Перуна, старый жрец издали заметил, что за ночь стряслось что-то необычайное. Оба его младших помощника стояли у камня-алтаря и о чем-то вполголоса переговаривались.

Вот оно! Сухая гроза в небе над Волховом упреждала именно об этом!.. Это было первое, что пришло в голову Огнеславу, и он прибавил шагу.

Милонег и второй жрец, Ведомир, примолкли при его приближении и расступились, давая Огнеславу подойти и посмотреть самому. Старик сделал последние шаги — и замер, как споткнувшись.

На земле у ног деревянного Перуна, как раз между ним и алтарем, подтянув колени к животу, спала женщина. В мужских портах, с воинским поясом, косо срезанным разлохматившимся обрывком косы, грязная, почерневшая от худобы и усталости — но женщина! И чужая! Видимо, долгий, трудный путь так утомил ее, что незваная гостья не проснулась даже от мужских голосов над собой.

Уже занимался рассвет — на востоке протянулась первая алая ниточка: Дева Заря уже встала и вела Даждьбогу запряженных коней, готовясь проводить его в путь по небу. В роще неподалеку запели птицы, приветствуя просыпающееся солнце. Негоже было испытывать терпение богов — Перун мог и разгневаться на то, что его слуги забыли из-за такой помехи почтить его достойно. И так всю ночь гневался невесть на что!.. И не долго думая Огнеслав ткнул спящую посохом в бок.

Она взвилась как ужаленная, подхватываясь и тиская в кулаке боевой нож. Вскочила, пригибаясь для боя и горбя привычно плечи, но увидела перед собой старика, позади которого стояли два молодых мужика, и остановилась, хрипло дыша.

Может, она и была хороша, да только сейчас было не до того. Не зная, кто перед ним — человек или диво лесное, облик людской принявшее, жрец Огнеслав вскинул руки и нацелил твердый палец в грудь женщине.

— Даждьбог в небо, Змей в землю! Перун летит, грохочет; изок сидит стрекочет!.. Жаба в болото, змея под пень, солнце — на день! Коль жив человек — встань, не шелохнись. А коль диво лесное — вспять оборотись!.. А будь мое слово крепко…

Он еще не договорил, как женщина, словно подкошенная, рухнула перед стариком на колени.

— Прости, коль что не так измолвлю, — прохрипела она темными потрескавшимися губами. — Не гони сразу!.. Некуда мне идти!

Она покачнулась — не держалось усталое тело, и женщина оперлась о бок камня-алтаря. Она не дослышала слов, что произносил над нею Огнеслав, только все ниже и ниже клонилась ее голова. Но заговорные слова на незваную гостью не действовали — не спешил лесной оборотень снова становиться самим собой. Да и не смог бы он столько времени провести подле Перуна невредим — известно, как от Громовника бежит всякая нечисть! Женщина и впрямь была живым человеком.

Милонег понял это первым. Когда Огнеслав замолчал, отступя, он наклонился к незнакомке и тряхнул ее за плечо:

— Ты чья? Откудова пришла?

Женщина подняла на него глаза — синие, как небо весеннее. Они одни жили на ее лице.

— Зарницей дома звали, — отмолвила она тихо. — Из Каменецкого поселища я, что на берегу Нево-озера… Урмане на нас напали, кого порубили, кого в полон угнали, я еле ушла… Где я?

— Нево-озеро далече, — повестил ей Милонег. — То Перынь, Перунов погост. А тамо далее, — он кивнул на мало видный отсюда берег Волхова, — старый Славенск-град. Для нас Ильмень-озеро родное… Как ты сюда-то добралась?

— Того не ведаю. — Зарница качнула головой и поморщилась, пережидая слабость. — Сколь шла — не упомню… Одно скажу — вел меня вой, всадник на буром коне… Он урманам, что за мной гнались, путь застил. Досюда довел и сгинул…

Огнеслав уже разинул рот, чтоб возразить — капище не поле мимоезжее, что по нему всяк, кто хочет, может ездить в свое удовольствие. Но тут Ведомир приметил что-то на земле и тронул старика за локоть:

— Глянь-ка, владыка!

Оглянулись все — и приподнявшаяся над камнем Зарница ахнула, зажимая себе рот ладонью. На земле отпечатались четыре конских копыта — точь-в-точь по сторонам света вокруг изваяние Перуна, на полудень, полуночь, восход и закат. И более никаких следов — точно возник конь из ниоткуда и в никуда пропал.

Отведя наконец взгляд от следов копыт, Зарница почувствовала на себе оценивающий взор. Опершись на посох, старый жрец Огнеслав смотрел на незваную гостью, и девушка невольно зарделась — казалось, светлые с прищуром глаза жреца проникали ей в душу, выискивая там нечто тайное. Он пытался решить, достойна ли Зарница остаться.

— Сказали свое слово Светлые боги! — звучно, по-молодому молвил Огнеслав. — Коль явилась ты сюда, оставайся!.. Не гнать же тебя… Но уж тогда держись!

Зарница поклонилась старому жрецу, чувствуя, как дрожат ноги.

— Я, владыка, кметем была, — отмолвила она, — и труды мне ведомы!

Ее шатнуло, и не будь подле камня-алтаря, она бы непременно упала. Милонег первым подхватился, подставив ей плечо.

— Заря уж на небо вышла, — повысил голос Огнеслав. — Упустим время — не простит нам отец Сварог!.. Живо за дело!.. И ты, — он снова вонзил взор в лицо Зарницы, — отдохнешь и подмогни.