Семья - читать онлайн книгу. Автор: Тони Парсонс cтр.№ 44

В комнату вошла Кэт с надорванным пакетом молока в руках.

— Этому молоку уже целая неделя, — сказала она. — Хочешь сбегаю в магазин и принесу тебе чего-нибудь поесть?

— Я не собираюсь больше пить чай, — пробурчала Меган. — Так тебе интересно, Джесс, что я тебе рассказываю?

— Разумеется, интересно! — с жаром отозвалась Джессика. — Ты же моя сестра! А Поппи моя племянница!

— Хорошо, — согласилась Меган. — Эклампсия возникает тогда, когда в тканях матки скапливается слишком много крови. Это связано с функцией материнского организма — питать плод через плаценту.

— Да, но ведь этот идиот на тебя напал, — неуверенно возразила Джессика. — Разве от этого не может подняться давление?

— Разумеется, может, — ответила Меган. — Но в таком случае оно должно быстро пойти вниз. Никто в точности не знает, отчего возникает эклампсия. И какой у нее спусковой крючок. Но мы надеемся, что она пройдет.

— А если не пройдет? — спросила Кэт.

Перед глазами Меган проплыли недоношенные дети, которых она видела во время практики в Хамертоне. Крошечные, морщинистые создания, закутанные в шерстяные пеленки, потому что они были слишком малы, чтобы поддерживать собственный теплообмен. И их родители, которые наблюдали за ними сквозь пластиковые стекла инкубаторов. Многие из них стали совершенно нормальными детьми. Но многие так и не смогли выжить.

Меган глубоко вздохнула. Внезапно на нее напала страшная усталость. Ей надоело объяснять сестрам подробности своего состояния.

— Если давление не упадет, значит, это эклампсия. И надо ждать преждевременных родов. Причем с помощью кесарева сечения, потому что сам ребенок не сможет себе помочь.

— Но ребенку это не повредит? — не унималась Джессика.

«Двадцать девять недель», — думала Меган. Ее дочь еще не готова родиться на свет. И в ближайшее время не будет готова. Легкие у нее еще слишком слабы, чтобы дышать воздухом. Если она родится в ближайшие два месяца, то все еще будет считаться недоношенной. А если родится в ближайшие семь дней, то за ее жизнь врачам придется бороться. Значит, им с Поппи надо продержаться как можно дольше.

— Надеюсь, что нет, — вслух ответила она Джессике. — Но к преждевременным родам нам все же придется подготовиться. И к тому, что ребенку придется наверстывать сроки в инкубаторе.

— Ты имеешь в виду, что она будет слишком мала?

Двадцать девять недель. И сканирование показало, что Поппи абсолютно соответствует этому сроку беременности. Акушерка в больнице сказала, что Поппи сейчас весит чуть меньше килограмма. Надо же: маленькая человеческая жизнь — а весит меньше пакета с молоком. Моя маленькая доченька, думала Меган.

— Да, я именно это имею в виду.

Меган пыталась говорить бодрым голосом. Она не стала рассказывать сестрам об истинном смысле эклампсии, от которой в старые добрые времена часто умирали и мать, и ребенок. По-другому это называется заражением крови. Фактически это тяжелая судорожная форма токсикоза, когда кровь отравляется настолько, что во время родов начинаются конвульсии, плацента разрывается, и оба — и мать, и плод, — умирают от потери крови в течение пятнадцати минут. В наши дни такое случается, конечно, редко, потому что врачи делают все возможное, чтобы токсикоз не зашел слишком далеко. Но все равно, такой вероятности нельзя исключать. Несмотря на современные технологии, жестокие законы жизни и смерти действуют и сегодня.

Но об этом Меган не стала рассказывать своим сестрам. Один из неписаных законов ее профессии гласил, что пациентам нельзя рассказывать всего.

— Я звонила отцу, — сообщила Кэт. — Он тоже очень волнуется.

— О, Кэт! — Меган внезапно снова превратилась в младшую сестру. — Зря ты его вмешиваешь в эти дела. С нами все в порядке.

— Тогда я позвоню ему снова и скажу, что с вами все в порядке.

Их отец находился сейчас в Лос-Анджелесе, куда его вызвали для нескольких кинопроб. Джек Джуэлл не снимался в кино с 1971 года, когда у него была небольшая роль в фильме «Не без брюк» («Удачный контраст со всеми этими надоевшими, несмешными телевизионными сериалами» — писал корреспондент из «Дейли Скетч»). Там он играл ужасного английского террориста. Но англичане никогда не жаловались на Голливуд за то, что там их выставляют в ложном свете.

Пока они дискутировали на тему, звонить отцу или нет, в дверь снова позвонили.

— Это, наверное, мама, — призналась Джессика.

От такого известия Кэт даже вздрогнула.

— Вот видишь, — попыталась оправдаться Джессика, — ты позвонила отцу, а я позвонила маме.

Оливия вошла в квартиру, распространяя вокруг себя аромат Шанель № 5 и Мальборо. В подарок она принесла с собой бутылку красного вина, как будто пришла на званый обед.

— Знаешь ли ты, что в коридоре лежит какой-то ужасный мужчина с косичками на голове? — спросила она Меган, подходя к кровати. — Это, наверное, какой-то бродяга. Может, нам вызвать полицию, чтобы они выставили его вон?

Потом она передала Джессике бутылку и поцеловала Меган в здоровую щеку.

— Ах, детка, что они с тобой сделали! — вздохнула она.

— Пожалуй, я схожу и куплю молока, — мигом собралась Кэт.

Но не успела она спуститься по шаткой лестнице, как Оливия позвала ее по имени. Кэт не обернулась и не стала останавливаться. Оливия, однако, оказалась для своего возраста очень проворной: на высоких каблуках она нагнала Кэт внизу и снова позвала. На этот раз Кэт обернулась и встретилась лицом к лицу с матерью.

По сравнению с тем, какой она ее помнила, Оливия выглядела постаревшей. Боевой раскрас на ее лице был сделан топорно. Сколько времени они не встречались? Пять лет? Точнее, со дня свадьбы Джессики. Но на свадьбе так легко друг друга избегать.

— Ты слишком спешишь, моя девочка, — сказала Оливия.

— Почему бы и нет?

— Разве я не имею права посмотреть на свою собственную дочь?

— Делай, что хочешь. Пусть Меган тебя принимает. А я не желаю сидеть и смотреть, как ты изображаешь из себя заботливую родительницу.

— Ты все еще не остыла. А, между прочим, в один прекрасный день ты сама скажешь мне спасибо. И ты, и твои сестры.

Кэт попыталась улыбнуться.

— С чего бы это?

— Ты просто понятия не имеешь, как другие женщины обращаются со своими дочерьми. — В голосе Оливии появился утрированный пролетарский акцент. Она напустилась на дочь с притворными придирками: — «Ты почему еще не беременна? Когда в конце концов ты станешь матерью? Почему я не вижу рядом с тобой маленьких деточек?» А я избавила вас от всего этого. Дала вам свободу спокойно вырасти.

— А, кроме свободы, ты нам ничего больше не дала?

— Я никогда не была этакой помешанной на внуках мамашей, — упрямо твердила Оливия.