Тайны анатомии - читать онлайн книгу. Автор: Кэрол Доннер cтр.№ 19

– Никакие это не горки, – важно ответил Вольняшка, – а полукружные каналы. Это часть вестибулярного аппарата, органа чувств, который заведует равновесием и сообщает Мозгу о положении Тела.

– А-а, понятно теперь, почему я вспомнила про «американские горки»!

– Они заполнены моей жидкостью. Когда голова меняет положение, жидкость плещется. Чувствительные нейроны в полукружных каналах сигнализируют Мозгу, насколько далеко, насколько быстро и в каком направлении наклонилась голова.

– А почему их три? И все смотрят в разные стороны? – спросил Макс, оглядывая арки снизу.

– Чтобы охватить все возможные направления, меньше чем тремя не обойтись. Для каждого направления они плещут по-особому, но если плеска слишком много, возникает путаница, и Тело испытывает головокружение.

– У меня путаница возникла, когда мы плавали в желудке, – вздохнул Макс. – Вот и началась морская болезнь.

– Слишком расплескались, – кивнул Вольняшка с видом знатока. Потом он весело потер ладони и объявил: – Ну-с, дайте собраться с мыслями. Куда бы нам теперь отправиться?

– Вольняшка, поймите же вы наконец: мы хотим вернуться домой! – твердо сказал Макс. – Поможете вы нам или нет?

– Неужели вам не понравилось внутреннее ухо? – От огорчения Вольняшка даже руками всплеснул. – А я-то думал! Тут ведь так замечательно!

– Да, – сказала Молли. – И красиво, и очень интересно, но отсюда нет выхода наружу. А нам необходимо найти выход, Вольняшка. Так что мы попробуем.

– Ничего не получится, – ответил Вольняшка, пожимая плечами.

– Идем, Молли! Вот нерв. Он ведет в мозг. Уж это-то мы знаем! – Макс решительно зашагал по нерву.

Бакстер затрусил за ним, а Молли завершала процессию. Всю дорогу Вольняшка старался их переубедить. Наконец они вышли из отверстия в черепе и увидели перед собой полушария Головного Мозга. Вольняшка метнулся вперед и отчаянно замахал им, указывая на еще одно отверстие.

– Идем, как шли! – объявил Макс, не сворачивая с нерва.

Вольняшка затрясся от огорчения, во все стороны полетели брызги. Молли невольно улыбнулась: точно так же отряхивался на крыльце вымокший под дождем Бакстер.

– Куда, по-вашему, вы направляетесь? – сердито спросил Вольняшка и опять замахал руками.

– Назад, в мозг, – ответил Макс. – Нейроны отлично соображают. И, наверное, согласятся нам помочь, раз вы не желаете.

– Но они знают куда меньше моего!

– Ну и пусть! Зато с ними можно договориться. – И он пошел быстрее.

Войдя в Мозг, близнецы тут же заблудились. Помахивающие дендритами сплетенные в сеть нейроны вспыхивали, пускали искры по аксонам и с удовольствием сообщали им совершенно ненужные сведения. О том, как можно выбраться из Тела, никто из них представления не имел.

– Я по ведомству Речи, – сказал один. – Я знаю слово «из», но понятие, которое за ним стоит, мне неизвестно. Обратитесь в Восприятие, там, наверное, вам помогут. Идите вон по тому коридору из аксонов, слева через триста двадцать пять дверей.

Восприятие отправило их к Воображению, а оно посоветовало им обратиться куда-то еще.

– Я по ведомству Отгадывания, – сказал очередной нейрон. – Дайте сообразить. А нельзя ли… нет, не годится. Или же… опять-таки ничего хорошего. Собственно говоря, о том, что можно и что нельзя, знают только ребята, обслуживающие Двигательный центр. Вот к ним и обратитесь. Они большие знатоки всяких «вверх-вниз», «двигайся-стой»! – И он объяснил им, куда идти.

Вольняшка следовал за ними по пятам, возражал нейронам и высмеивал их советы. Макс шел твердым шагом, решив ни за что не сдаваться. Молли послушно шла рядом и все больше и больше поддавалась безнадежному унынию. Бакстер принялся жалобно мяукать. У всех троих ныли ноги.

– Я двигательный нейрон, а это моя подружка, – представился яркий нейрон и указал на соседний. Подружка кивнула и смущенно замерцала. – Мы познакомились за работой, – продолжал нейрон и совсем засиял. – Мы поднимаем палец, правый указательный палец, и вместе играем на рояле. – Он улыбнулся ей.

– Наш палец самый важный! – добавила она. – И хорошо, что мы расположены совсем рядом. Нашему пальцу требуется точнейшая координация. Ведь у Тела правая рука – главная.

– Нас связывает общий труд и любовь к искусству. Мы обеспечиваем Телу возможность творить, обретать себя, находить смысл в жизни. – Они обменялись нежными взглядами. – Без нас у Тела могли бы опуститься руки, оно умерло бы!

– Еще чего! – не выдержал Вольняшка. – Двигательные нейроны – это рассыльные, чернорабочие. Творчеством занимается Мозг, а не вы. Я же тесно связан с Мозгом, можно сказать, совсем с ним накоротке, так кому и знать, как не мне!

Любители искусства! Пфф!

– Ах, вот как! – Подружка смерила его ледяным взглядом. – К твоему сведению, мы и есть Мозг! И на рояле играем мы, а не ты!

– Да вы хоть слышали рояль-то? – Вольняшка брызгался от злости. – Никакого у вас и понятия об этом нет. Слуховые нейроны отсюда за триллион синапсов! А с такими, как вы, они и разговаривать бы не стали, даже если бы могли!

– Ну-ну, не ругайтесь! Это же глупо, – сказал Макс.

Первый нейрон заискрился на Вольняшку.

– Ты просто завидуешь нам, потому что ты – жалкая каплюшка, а мы блистаем в сфере искусства!

Вольняшка чуть было не распылился:

– Блистаете? Вы? Да не будь меня, вы бы… вы бы УСОХЛИ!

– По-моему, все обязанности одинаково важны, – вмешалась Молли, стараясь их помирить. – Здесь, внутри Тела, я твердо усвоила одно: вы все нужны друг другу. А уметь играть на рояле – это, конечно, замечательно!

Нейроны засветились от гордости, зато Вольняшка взбесился.

– Могли бы они услышать свое треньканье, так не задирали бы носы! – завизжал он.

– Вольняшка! – сказал Макс. – Вы же только что утверждали, что они вообще на рояле не играют!

– Ничего я такого не утверждал! И вообще, на чьей ты стороне?

– Ни на чьей. Мы просто наводим справки.

– Ну и наводите себе на здоровье. Эти два двигательных идиота – как раз то, что вам требуется! – И бросив на всех уничтожающий взгляд, он упорхнул.

– Вольняшка, не сердитесь! – крикнула Молли и побежала за ним, но он исчез в чаще аксонов, которые уводили в неизвестном направлении. – Куда это он?