Кто ты, Гертруда? - читать онлайн книгу. Автор: Лиза Ахси cтр.№ 19

Тема добиться «равноправия для всех» была актуальна всегда, на протяжении всей истории человечества, и только коммунистам это удалось, хотя и на короткий промежуток времени, пока сама идея себя не изжила, разбившись о «человеческий фактор». Но тогда, на заре Великой Октябрьской социалистической революции, народ поверил в возможность справедливого мира. «Равные возможности для всех, все люди братья», опять созвучие с Библией. И хотя, на месте снесенного Храма Христа Спасителя в Москве, построили бассейн, чудовищный вандализм, как ни крути, но все-таки, бассейн, а не бордель, например. На первый план они вывели значимость физического в человеке, отсюда лозунги типа, «в здоровом теле, здоровый дух», где «здоровый дух», ответ тем, кто продолжал настаивать на божественном начале и дуализме людей. В дальнейшем же, все что имело отношение к Богу, духовному миру, к существованию души, стало отрицаться, осуждаться и высмеиваться, как недоказуемое на материальном плане, где в молодой, атеистической России, хватало насущных проблем и без этого.

Да и сама церковь, была в какой-то степени виновата. Ее служители, пропустили момент, когда нужно было остановить в зародыше, воинствующий атеизм, в стране. Вера в собственную незыблемость, нечистоплотность некоторых ее представителей, как и самоуверенность, не считающаяся с новыми историческими реалиями, сослужили дурную службу Святая Святых, Православному Христианству в России. Вместо Священной Войны с разрастающимся неверием, безбожием и духовной анархией – ну, я не знаю, борьба с Распутиным. Только в годы Великой Отечественной войны, в тяжкую годину, люди стали вновь искренне обращаться к Богу, но с пропагандистской точки зрения, момент был уже упущен, и проявлять открыто свою Веру в Бога, теперь было не только не приемлемо, но и опасно. Если ты коммунист, тире атеист, а если ты не с нами, значит против нас. Так и росли поколения в безверии, а без Веры человеку нельзя.

– Почему? Вот я, например, окрестилась только в двадцать пять лет?

– Знаешь, Гертруда, я считаю Веру, еще одним, органом чувств человека. Правда, потерю слуха или зрения, человек ощущает сразу, а потерю Веры нет. Человеку, лишенному Веры, всегда будет чего-то не хватать, и он тщетно будет искать, почему. Вроде все хорошо, все есть, здоровье, семья, материальные блага, ну не знаю, что еще, все есть, но без Веры душа человека всегда будет не на месте, всегда будет в смятении. А почему, ты, окрестилась в двадцать пять лет?

– К этому времени, я похоронила обоих родителей. Многочисленные родственники куда-то испарились, я осталась одна с маленьким сыном на руках, да, у меня был муж с его родней, но все это было не то, теплые отношения ни с кем не сложились, его родители не стали мне близкими и родными, я чувствовала себя ужасно одиноко и беззащитно. И я окрестилась, чтобы у меня появился ангел-хранитель, вспоминая слова моей бабушки.

– И что было дальше?

– Я действительно, почувствовала себя защищенной, не знаю почему, но я успокоилась. В моем доме появилась икона Казанской Божьей Матери, к которой я часто обращалась за помощью. Она помогала, потому что сынок ничем серьезным не болел, развивался хорошо, хотя я очень за него боялась. Моя беременность протекала на фоне смертельной болезни моего отца, который внезапно слег, когда я уже была беременна. Потом неутешительный диагноз, который от меня неумело скрывали, но зачем слова, если после двух недель в больнице, ничего не сделав, человека отдают домой? Умирать. Потом инсульт, после которого, мы больше с отцом ни разу не поговорили, так и не успев сказать друг другу главного на прощание, потом его быстрое угасание и смерть. Хоронили папу в день, когда сыну исполнился один месяц.

– Бедная моя девочка.

– Не надо, а то я сейчас заплачу, – Эл пыталась остановить навернувшиеся слезы, готовые в любой миг вырваться, неудержимым потоком. Не в первый раз. Она справилась, помолчав немного, продолжила. – Вот. Молоко у меня перегорело, малыш был на искусственном вскармливании, и я все время всего боялась. Наверное, тут еще и послеродовая депрессия добавилась, но я постоянно была в панике. И теперь уже я, каждый вечер заходила в комнату отца, которая раньше была комнатой мамы, включала негромко сюиту Георгия Свиридова к Пушкинской «Метели», пронзаемая насквозь звуками скрипки, беззвучно рыдала. А когда я окрестилась, все прошло. Панические атаки прекратились. Заботы о сыне стали приятными. Казалось, что нависшая свинцовая туча надо мной рассеялась. Я полагаю это старания моего ангела-хранителя.

– Конечно. Тяжко тебе пришлось. Твои родители были атеистами?

– Да.

– Человеку нельзя без Веры. Отсюда столько «потерянных людей», мечущихся, ищущих. Советские люди, в большинстве своем были воспитаны, в духе атеизма, а когда распался Советский Союз, и канула в лету коммунистическая идеология, и вовсе остались без объединяющего фактора. Разбросанные по миру, стали самой разделенной нацией. Людям нельзя без Веры. И стране нельзя без Веры. Даже если это светское государство, а не христианское, предположим. А в двадцатом веке Россия на долгие годы погрузилась в безверие. Отсюда потеря духовных корней, потеря традиций, когда многие хотели бы уверовать, но теперь не знают, как. А те, что уверовали, вынуждены открывать для себя прописные истины из числа тех, что раньше передавались из поколения в поколение, из уст в уста. Связь потеряна. Хотя, справедливости ради стоит сказать, что на месте бассейна, опять возвысился Храм. Людям нельзя без Веры, вот и теперь большинство из нас только учатся Вере, делая акцент пока больше на внешнюю атрибутику.

– Что, Вы, имеете в виду?

– Гигантские нательные кресты, куличи, купание в проруби – все это внешняя сторона ритуала, истинное же общение с Богом – не напоказ, но не всякий готов остаться с Богом один на один. Восстановление храмов, строительство новых, празднование Рождества – это внешняя атрибутика, но от лица и с поддержки государства, также пытающегося вернуть России духовную основу, утраченную в советское время. Как говорится: «Всяк крестится, да не всяк молится» или «Иной две обедни слушает, да и по две души кушает». Мне кажется, что большинство из тех, кто называет себя верующими людьми, пока только «имитируют» Веру в Бога, убеждая других, пытаются сами поверить в собственную духовность. Разве, все те, кто носят нательные кресты, ходят в церковь, и провозглашают себя верующими, живут по десяти заповедям, например?

– А это важно?

– Конечно. Десять заповедей – это предписание, это десять основных законов, данных богом человеку. И как человек истинно верующий, может их нарушать? Никак. А в реальной жизни что?

– Да, что? Не убий, не укради?

– Хотя бы, но с «не укради» все ясно, – гадалка лукаво улыбалась, – «не прелюбодействуй» тоже не на высоте, в современном обществе, где сексуальность возвели на пьедестал, и сделали одним из основных критериев успешности современного человека, о чем тут говорить? О каких десяти заповедях?

– Но мы все-таки живем в светском государстве.

– Вот именно, и как светскость сочетается с религией в современном обществе мне не понятно. Получается, что если общество светское, то, к примеру, суббота такой же день недели, как и все остальные, но это противоречит одной из заповедей, «Шесть дней работай, и делай всякие дела твои; а день седьмой – суббота Господу Богу твоему». Как тогда, человеку верующему, и истово желающему не нарушать ни одной заповеди, соблюдать их?