Жребий праведных грешниц. Наследники - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Нестерова cтр.№ 43

– Степа, ты хочешь меня убить?

– Конечно! Я что, забыл сказать? Голова садовая! Непременно убить, стереть с лица земли.

– За что-о-о?

– Не могу с вами находиться в одном помещении, в одном городе, на одной планете. Смердит! Прям, знаете, ужасно воняет, как в сортире, дышать невозможно. Итак, я хотел вас пристрелить из маузера. Мой любимчик, – Степка чмокнул пистолет. – Обожаю его! Но, во-первых, громко. Во-вторых, куда стрелять? Если в живот, пуля в жиру… в жире… – у меня по русскому «четверка» с натягом – застрянет. В голову? Фу, некрасиво! Кровь фонтаном – некуртуазно. Вы согласны?

– Да-а-а…

Жаба смотрела на него как на безумного. Ее губы, уголки которых обычно скобкой уходили вниз к подбородку с редкими черными закрученными волосиками, теперь выпрямились. Рот-щель от уха до уха вкупе с вылупленными глазами – она напоминала настоящую жабу.

– Поэтому в ход идет план «Б». Сидите тихо, никаких резких движений!

Степка открыл портфель и с нарочитой осторожностью вытащил из него обувную коробку. На крышке коробки было круглое отверстие, из которого торчал циферблат тикающего будильника. Из торца коробки тянулся длинный провод.

– Бомба! – шёпотом сообщил Степан. – С часовым механизмом. Я вас очень прошу не дергаться, а то раньше времени – бух! – и взлетим. Я разве опытный бомбист? Это мое первое изделие, возможны недочеты. И мне совершенно не хочется вместе с вами подорваться. За что?

– Мальчи-и-ик!

– Молчать! Дышать через раз, я сказал!

Он присел около ее кресла и привязал конец шнура к ее щиколотке. Потом, согнувшись, таращась в притворном страхе на коробку, попятился задом из комнаты, разматывая шнур.

Через минуту вернулся, вытер пот со лба:

– Кажется, все! – Бросил маузер в портфель. – Отпечатки пальцев? Я ничего здесь не трогал. Что еще? А! Самое главное! Бомба с часовым механизмом, реагирует на движение. Дерните ногой – и ку-ку! Вам остались минуты или часы жизни, пока не пошевелитесь. Покаяться письменно, увы, не получилось. Осталось время вспомнить свои грехи устно. Чао-какао! Стоп! Запамятовал! Вот точно я сегодня какой-то забывчивый. Парик! – Он вытащил из портфеля черный кудрявый парик и натянул на голову. Пояснил: – Из спектакля про юность Пушкина. Это чтобы меня случайные прохожие не опознали. Представляете, я на премьеру бакенбарды налепил. Вот они, – показал черные мохнатые хвостики. – Ну, какие у двенадцатилетнего лицеиста могли быть бакенбарды? Никто не заметил! Люди ужасно ненаблюдательны.

Она сидела не шевелясь почти час, следила за временем по наручным часам. Каждую секунду ждала взрыва. Забывчивый Медведев мог действительно бракованную бомбу сделать. Нога затекла, стала свинцовой и, казалось, вот-вот начнет дергаться непроизвольно. Потом Жаба стала звать на помощь, сначала тихо, затем в полный голос. Нога дрожала, сотрясалось все тело, каждую минуту мог прогреметь взрыв.

Ее услышали прохожие, два студента, примчались, дверь в квартиру была не закрыта. Обнаружили сидящую в кресле женщину, явно не в себе, талдычившую про бомбу. К ноге женщины был на бантик привязан шнур, конец которого валялся в коридоре. Принесли, показали этот пустой конец, женщина вскочила, стала кричать, что на нее было совершено покушение, требовать, чтобы вызвали милицию. Студенты подумали, что здесь впору вызывать психиатрическую помощь, и сочли за благо ускользнуть из квартиры. Милицию вызвала сама Агния Артуровна.

Приехавшие милиционеры отнеслись к ее словам с явным недоверием: ни следов бомбы, ни выстрелов, хотя гражданка утверждала, что террорист Медведев выстрелил в люстру, полетели осколки, пуля застряла в потолке. Где же пуля, осколки? На этот вопрос гражданка ответить не могла. Из доказательств покушения – только завядший букет цветов на полу и шнур. С другой стороны, на сумасшедшую, которых они достаточно повидали, она не походила, просто на очень возбужденную женщину, пережившую сильный страх. А от пацанов всего можно ожидать. Заявление приняли.

Жаба после ухода милиционеров немного успокоилась, вспомнила скепсис на лицах представителей закона, предположила, что ее делу могут не дать ход, и села писать развернутое заявление – получилось на шести листах.

Степка ждал вызова в милицию, готовился, но ему позвонили и велели прийти в отделение только через четыре дня, когда он уже стал слегка нервничать.

Допрашивал его капитан – дядька с рабоче-крестьянским лицом, умело играющий простака. Дослужился бы он до капитана в уголовном розыске, если бы был простаком!

Говорил капитан отечески, как бы сочувствуя Степке, разделяя его настроение:

– Мы навели справки о потерпевшей, тебя можно понять. Да я сам в школе был хулиганом, оторвой. Доску мазал воском, чтобы мел не писал. Кнопки учителям на стул подкладывал, а директору клеем намазал – намертво прилип.

– Это негуманно, – сказал Степка. – Учителя – взрослые люди. Дети, которые издеваются над взрослыми, по меньшей мере дурно воспитаны.

– Ну да! Ну да! Сейчас-то мне стыдно. Послушай, сынок! Есть хулиганство, за которое потом стыдно, а есть действия – угроза оружием, например, – за которые статья светит. Давай мы с тобой сделаем по-хорошему? Ты добровольно отдаешь оружие, а я постараюсь сделать все возможное, чтобы смягчить наказание.

– Какое оружие? – вскинул брови Степка.

– Пистолет, которым ты угрожал Агнии Артуровне.

– Но я ей не угрожал! И пистолета у меня нет!

– Подумай, сынок, хорошенько подумай! Если мы найдем пистолет, то уж будет совсем другой коленкор: суд, колония – и прощай мечты об институте.

– Какая колония? За что? Как я могу хорошо подумать о пистолете, если я ни одного никогда в руках не держал? – У Степки навернулись вполне достоверные слезы.

– Хорошо, зайдем с другой стороны. Где ты был в момент покушения на гражданку Жабко?

Он ждал этого вопроса. Известный безотказный приемчик, читал про него в детективах. «Где вы были в момент убийства?» – «На рыбалке». – «А откуда вы знаете, когда произошло убийство?» Попался, голубчик!

– А когда было покушение? – спросил Степка.

– В прошлую пятницу в семь вечера, – нехотя ответил капитан.

– О! – облегченно вздохнул Степан. – Мы Вовки Мокина день рождения отмечали. На Старо-Невском. Там нас шестеро было. Как бы я…

Сказал и заткнулся, в последнюю секунду спохватился. В секунду до провала! Он едва не ляпнул: «Как бы я успел со Старо-Невского до набережной Мойки туда-обратно незаметно смотаться?» Он ведь, по легенде, не мог знать, где живет Жаба.

– Так-так, – почувствовал горячее капитан, и его добренькие глазки, как показалось Степке, сверкнули дьявольским огнем охотника, обнаружившего дичь. – Говори, говори! Как бы ты… Что?

– Неудобно вышло. Я немножко перебрал. И в туалете меня выворачивало, мимо унитаза попало, соседи ругались.