Янтарные цветы - читать онлайн книгу. Автор: Джулия Хиберлин cтр.№ 55

На миг теряю дар речи. Надо же, я и не догадывалась, что в голове Лукаса варятся такие мысли!

С решительным видом выхожу на крыльцо.

– Лукас. Уйди, ладно? Я все делаю по собственной воле, Билл меня не заставляет.

Я хлопаю дверью прямо перед его носом – уже не впервые.

– Можешь стереть с лица это выражение, Билл.

М-да, это не совсем то, что я хотела сказать. Не «Как же я соскучилась!».

– Стало быть, вот он какой – твой солдат.

– Если ты про отца Чарли – да, это он.

– С тобой живет?

– Приехал ненадолго. Долгая история… В общем, Чарли перепугалась после той встречи с… вандалом. Позвонила Лукасу по скайпу и все ему рассказала, вот он и примчался. Шеф у него понимающий, да к тому же он давным-давно не видел Чарли. Я его не приглашала, но совсем не жалею, что он приехал… А спит он на диване.

– Не такая уж долгая история, – непринужденно замечает Билл. – Если ты все еще его любишь, так и скажи.

Я скрещиваю руки на груди. Приглашать Билла в дом и выступать в роли рефери не входило в мои планы.

– Не о чем говорить. Мы с тобой не можем… быть вместе. Мы переспали по чистой случайности. Обычно я более осмотрительна. Я не такая.

– Ты не ответила на вопрос.

Я смотрю ему в глаза. Вздрагиваю. В воздухе стоит почти невыносимое напряжение. Лукас никогда так на меня не смотрел. Лукас – это гормоны, замешанные на инстинктах.

– Я его не люблю. Он хороший человек, просто ты попал ему под горячую руку.

Сама я уже гадаю: этот лазерный взгляд – настоящий? Или очередной инструмент, который включается и выключается по щелчку? А что, очень полезно для запугивания свидетелей или раздевания девиц до шрамов.

Лидия всегда клялась, что ее влагалище никто не увидит, кроме Пола Ньюмана, «хоть он и древний». Просто она не была знакома с Биллом. Впрочем, я бы их и не познакомила. Никому не позволю испохабить это, во что бы оно ни вылилось.

При чем тут вообще Лидия? Почему я опять о ней думаю?

Билл плюхается на качели и уходить явно не намерен. Я неохотно сажусь рядом и впервые замечаю у него в руке большой конверт толщиной в пару дюймов.

– Что это?

– Принес тебе кое-что. Читала когда-нибудь расшифровку своих показаний в суде?

– Как-то не приходило в голову.

Ложь. Очень даже приходило. Судья глазел на меня, как на инопланетянку, а художник длинными быстрыми штрихами выводил мои волосы. Отец сидел в первом ряду забитого битком зала, потрясенный, а Террел в дешевом синем галстуке с золотыми полосками не отрывал взгляда от пустого белого листка, предназначенного для заметок. Он ни разу не посмотрел на меня и не сделал ни единой заметки. Судья списал это на чувство вины.

Я тоже.

– Вот, выбрал несколько фрагментов и принес тебе, – говорит Билл.

– Зачем?

– Ты так коришь себя за показания… – Билл резко останавливает качели и постукивает пальцем по конверту, который теперь лежит между нами. – Пожалуйста, прочитай. Тебе станет легче. Террел сидит в тюрьме вовсе не из-за тебя.

Я скрещиваю руки на груди.

– А может, ты просто думаешь, что я могу что-то вспомнить, если вернусь в прошлое, и тем самым помочь Террелу?

– Это плохо?

Мое сердце начинает колотиться. Какой кошмар.

– Нет. Конечно, нет.

Он быстро встает, и качели возмущенно вздрагивают.

– Это было на последнем месте. Главное – чтобы ты перестала мучиться угрызениями совести. Как Джо… злится?

– Спроси ее сам.

Он уходит, разочарованный. Жизнью. Мной. Я хватаю с качелей конверт и провожаю Билла до ступенек.

– Ответь честно: есть хоть малая надежда, что Террела оправдают?

Он резко разворачивается на лестнице и едва не сбивает меня с ног.

– Надо подать еще пару апелляций. На следующей неделе я еду в Хантсвилл на последнюю встречу с ним.

Я хватаю Билла за руку.

– Последнюю? Ну и формулировка. Ты скажешь Террелу, что я до сих пор не сдаюсь – что я пытаюсь вспомнить?

Глаза Билла прикованы к моим ногтям, впившимся в его свитер. Они всегда коротко подстрижены и не отполированы, а сейчас под ними все еще чернеет земля с дедушкиного огорода.

– Может, скажешь ему сама?

– Да я последний человек, которого он захочет увидеть!

Билл решительно убирает мою руку. Практически отталкивает.

– Это не я придумал. Он сам предложил.

– Разве Террел… не ненавидит меня?

– Террел не озлобился. Я таких людей в жизни не встречал. Он искренне считает, что тебе досталось больше всех. Долгое время он слышал по ночам твои рыдания. Перед сном он всегда молится за тебя Господу. И он просил не настаивать на встрече – только предложить.

Террел слышал мои рыдания в камере смертников. Я не даю ему спать. В его голове тоже живет Сюзанна.

– Почему ты раньше не сказал?!

– Ему запрещены любые физические контакты с другими людьми. Можешь себе это представить? Двадцать три часа в сутки в крошечной камере с узкой щелью для подноса с едой. Плексигласовое окошко под потолком. Чтобы выглянуть наружу, приходится сворачивать матрас, но там все равно ничего не видно. Один час в день ему позволяют ходить по кругу по другой камере, немногим больше его собственной. Все время, каждую секунду жизни он думает о смерти. А знаешь, что самое ужасное? Хуже, чем крики людей, которые пытаются себя задушить или спорят с воображаемыми собеседниками или непрерывно печатают на воображаемых клавиатурах? Запах. Вонь страха и безнадеги от пятисот человек. В камере смертников Террел никогда не дышит полной грудью. Ему кажется, если сделать глубокий вдох, он сойдет с ума или задохнется. А я, когда делаю глубокий вдох, всякий раз думаю о Терреле. Почему я раньше этого не говорил? Потому что у тебя и так жизнь не сахар, Тесса. – Он снова стучит по конверту. – Прочитай.

Уезжая, Билл не машет мне на прощание.

Когда я вхожу в дом, Лукас сидит на полу лицом к двери, прислонившись к спинке дивана, и пьет пиво. Ждет меня.

– Что случилось?

Он уже сложил белье заново – извинение в духе Лукаса.

– Чего он хотел?

– Ничего особенного. Пойду полежу часик перед тем, как забирать Чарли.

– Ты с ним спишь. – Констатация факта, не вопрос.

– Пойду вздремну.

Я прохожу мимо него в коридор, а оттуда – в спальню.

– Он же тебя использует, Тесс! Как пить дать!

Закрываю дверь и съезжаю по ней на пол. Лукас все еще что-то кричит мне вдогонку. Глаза начинает щипать от слез.