Великие мистики, как они есть - читать онлайн книгу. Автор: Руслан Жуковец cтр.№ 23

«Школа» в Приоре просуществовала два года, а потом Гурджиев попал в автомобильную аварию. Состояние его было тяжелым, и на восстановление ушло почти полгода. Сразу по выздоровлении он объявил о прекращении работы в Приоре и предложил ученикам убираться восвояси. Кто-то уехал сразу же, кто-то чуть позже, и около трети учеников проигнорировали указание покинуть Приоре. Чуть позже Гурджиев снова начал заниматься с ними, но ни о какой «школе» или даже Институте (как он любил называть свой проект) речи уже не шло. Потом и Приоре был продан за долги, и история организованной и сплоченной Работы на этом для Гурджиева завершилась. Мог ли он найти деньги для спасения поместья и продолжения Работы в такой форме? Если бы захотел, то, конечно, нашел бы. Мог ли он продолжить подобную деятельность в другом месте? Да, мог бы, но опять же не хотел этого. И вполне можно понять, почему так произошло.

Какие бы странные вещи ни рассказывал о себе Гурджиев и как бы он ни затуманивал свое прошлое – совершенно очевидно, что основное обучение он прошел у суфиев. Четвертый Путь строился по принципам суфийской Работы, пусть и с поправкой на уникальность подхода Гурджиева. Но суфийский Путь не подразумевает создания ашрамов, общин или монастырей, в которых люди живут и работают постоянно. Он проходит в гуще повседневной жизни, где искатель учится и терпению, и принятию, а также обнаружению Божественного Присутствия и проявлений Воли Бога. Суфийская Работа не проводится в условиях искусственно созданной изоляции ее участников, хотя иногда они, конечно, могут уединяться с целью выполнения каких-то, требующих этого, практик.

Когда Гурджиев создавал свою общину, он отчасти шел на поводу у обстоятельств, отчасти хотел посмотреть, что получится из всей этой затеи. Выяснилось, что даже интенсивная работа не может отменить фактора времени, которое требуется для развития человека и обретения им опыта и необходимого уровня бытия. Что невозможно перепрыгнуть через внутренние ограничения, которые несет в себе ум, а для того, чтобы их устранить, требуется опять же достаточно много времени. Что поддержание функционирования общины влечет за собой не только материальные затраты, но и затраты все того же времени – и что нужно самому жить в общине, отдавая ей большую часть своей энергии и вообще жизни. Если бы такая задача стояла перед Гурджиевым и если бы именно она была главной целью его миссии, то он, несомненно, добился бы ее осуществления. Вот только задача его, похоже, была совсем иной. Я бы даже сказал так: возможно, что главной целью Гурджиева было не учить их, но исследовать их реакции на обучение и на новое знание.

7

Идрис Шах говорил, что Гурджиев учился у суфиев, но так и не закончил свое обучение. Тем не менее это вовсе не означает того, что Гурджиев не поддерживал связи с определенными суфийскими кругами и что его Работа была полностью независимой и выполнялась им на свой страх и риск. В тех же «Рассказах Вельзевула» есть места, указывающие на то, что Гурджиев был знаком с такими аспектами суфийской Работы, о которых нам не сможет рассказать ни один его ученик, потому что Работа эта ведется скрытно. А знать о ней может только тот, кто принимал в ней участие, так что с Гурджиевым дела обстоят еще сложнее, чем это кажется на первый взгляд.

Например: Гурджиев мог не закончить обучение у суфиев ровно потому, что перестал в нем нуждаться, или потому, что дальнейшее продвижение в рамках той версии суфизма, которую ему давали, стало невозможным. Не будем забывать о том, что разные ордена в суфизме имеют разную, что называется, «специализацию», а уникальное бытие Гурджиева только до определенной степени могло вписаться в требования, предъявляемые к ученикам суфиев. Он был слишком силен, да еще к тому же имел передачу увайси – то есть получил знание мистическим путем от кого-то из умерших прежде суфиев. Именно поэтому Гурджиев мог не закончить стандартных этапов суфийского обучения – поскольку в чем-то уже превосходил своих возможных учителей. Книжка Лефорта «Учителя Гурджиева» является очевидной подделкой, так что об истинных его учителях нам ничего не известно. В то же время Гурджиев вполне мог взять на себя миссию – принести на Запад новое знание и посмотреть, что из этого получится. В одном из своих текстов он упоминает, что направил более десятка человек в некие центры, где те смогут получить необходимое обучение. Сам же он, так получается, работал с теми, кто к подобному обучению в принципе не годился.

Гурджиев начал свою Работу в России ровно потому, что здесь у него – человека, возникшего из ниоткуда, – были родственные связи, и это облегчало его задачу. Полагаю, что позже он все равно перебрался бы на Запад, но судьба – в виде войны и революции – ускорила темп, и уезжать на Запад пришлось раньше, чем он планировал. Гурджиев уже прибыл в Россию, имея план привлечения внимания публики к своей персоне через постановку балета «Битва магов». Но ставить его пришлось уже во Франции.

В интернете гуляет многозначительная версия, согласно которой начало Второй мировой войны было спровоцировано Гурджиевым через постановку балета «Битва магов». Дескать, он, используя знание древних символов и сакральных движений, превратил постановку в магическое действо, которое и пробудило темные силы, столкнув их со светлыми. Тогда и началась Вторая мировая. Гурджиев предстает перед нами сильным магом, влиявшим на судьбы мира. Комментировать тут особенно нечего – это полная чушь, написанная человеком, не знающим ничего ни о Гурджиеве, ни о магии, ни о сакральных движениях. Подобной чуши написано немало, и версии встречаются самые фантастические – но все, как одна, подчеркивающие исключительность Гурджиева и наличие у него неведомых нам сил. Георгий Иванович, я думаю, рад. У него всегда было прекрасное чувство юмора.

8

Сила бытия Гурджиева была одновременно и благословлением, и проклятием для него. Он знал об этом и, более того, был вынужден строить свою работу с людьми, учитывая свои особенности. Сила Гурджиева была такова, что он мог порабощать людей, а они в ответ его бы обожествляли. Что бы там ни говорили про Гурджиева разные злопыхатели, именно этой ситуации он избегал всю свою жизнь. Именно поэтому, возможно, он не получил разрешения на обучение людей – в стандартной его форме – и именно поэтому он вынужден был вести себя отталкивающе и грубо. И даже это не спасло Гурджиева от статуса сверхчеловека, который ему присваивается в большинстве воспоминаний. Если учесть все вышесказанное, то можно догадаться, почему время от времени Гурджиев избавлялся от преданных ему учеников. Во-первых, он имел ограниченный мандат на обучение, которое не должно было выходить за рамки его миссии. И тогда с какого-то момента он не мог ничего больше дать своим ученикам, не нарушив своего обещания. А к обещаниям Георгий Иванович относился очень серьезно. Во-вторых, когда преданность Работе начинала превращаться в раболепие по отношению к Учителю, человек должен был уйти от Гурджиева – пусть даже с обидой и непониманием – но уйти, ради своей же пользы. Кто-то, подобно Успенскому, уходил сам, но тогда причины ухода были иными. Гурджиев отталкивал людей по причине либо их состояния, либо по причине того, что обучение под его руководством не могло быть продолжено. Потому что никакой школы он создавать не собирался и, более того, не должен был этого делать. И здесь мы сталкиваемся с вопросом, насколько тогда полезна данная им Система и для чего вообще он ее давал.