Спартанец - читать онлайн книгу. Автор: Александр Тутов cтр.№ 48

Удалось развалить – лучники не подкачали – и вторую «черепаху». Тогда всадники Цербера стали сооружать три «черепахи» одновременно. Людей для этого у них хватало. А у ополченцев не было возможности расстрелять все три «черепахи» одновременно.

Хорошо бы полить их расплавленным свинцом или кипящей смолой, ну, на худой конец, кипятком! Но подготовить эти субстанции времени не было. Пришлось распределять усилия. Лучники по приказу Ксантиппа принялись обстреливать одну «черепаху», вторую встречали пращники и метатели дротиков. Третьей «черепахой» Ксантипп решил заняться сам.

– Если развалите «черепаху», – сказал он лучникам, – то сразу бегите на помощь пращникам!

По третьей «черепахе» у Ксантиппа был расчёт, что раз по ней никто стрелять не будет, то без помех всадники Цербера выстроятся и начнут взбираться на стену, то есть у него будет время, пока две остальные «черепахи» догоняют третью. И есть надежда, что от догоняющих останется лишь одна, другую разрушат лучники.

Ксантипп успел метнуть несколько копий и дротиков, прежде чем верхний ряд «черепахи» стал взбираться на стену. За его стеной стояли несколько ополченцев с копьями, но это так, на всякий случай, работать он собирался в одиночку. Верный Меленон также находился за его спиной, парень стоял, изготовившись к стрельбе, готовый в один миг натянуть тетиву и выпустить стрелу. Ореста Ксантипп отправил к пращникам и метателям дротиков, понимая, что те могут не сдержать врага. Сам же спартанец стоял, сжимая верное копьё, готовый к схватке. Он прикинул, что всадники Цербера не смогут взбираться на стену более чем по четыре человека одновременно.

Не прошло и минуты, как всадники Цербера возникли из-за стены. Они полезли, как тараканы, размахивая мечами и целясь в Ксантиппа копьями. И началось!.. Кто-нибудь видел, как ставят стога сена, как крестьяне вилами закидывают охапки подсушенной скошенной травы наверх, торопясь, стараясь как можно чаще снабжать работой стоящего наверху стога? Раз! Бросок! Два! Бросок! То, что делал Ксантипп, чем-то напоминало эту работу. Копьё его мелькало так быстро, чётко втыкаясь в тела нападавших, что не каждый успел бы сосчитать до четырёх, как четыре тела бездыханными падали, кто внутрь стены, кто наружу. Спартанец не промахивался, один враг – один удар. Врага не спасали ни щит, ни попытка отвести его копьё клинком или древком копья. За первой четвёркой последовала вторая, её ждала та же участь. И третья четвёрка была поражена копьём спартанца.

Сейчас Ксантипп не чувствовал к всадникам Цербера ни злости, ни ненависти. Для спартанца война – это просто работа, которой его учили с раннего детства, в которой и был смысл всей его жизни. Ксантипп превратился в боевую машину, он сейчас ничего не чувствовал – ни страха, ни боли, ни усталости. Он только замечал врага, видел его слабое, незащищённое место и наносил удар.

Ещё три четвёрки, возникшие на стене, поразил он копьём, но всадники Цербера продолжали лезть. Чего-чего, а тупой отваги и ярости им было не занимать! Как рассказывал старейшина Тимей, вождь всадников Цербера поил их каким-то напитком перед боем, после чего они испытывали боевое исступление, теряя страх, обуреваемые ненавистью. Но что стоила эта отвага, вызванная одурманивающими снадобьями, перед спартанским воспитанием, когда характер и личное мужество не нуждались ни в каких стимуляторах!

То, что спартанцы родственники мужественных руссов-ариев – непреложный факт! Не зря существует версия, что это их потомки создали потом воинское братство на острове Руян, он же Рюген. Сходство обычаев и традиций так и бросается в глаза! Но об этом не сейчас. Ведь сейчас идёт битва! И врагов всё так же бесконечно много, и они всё так же упорно стараются преодолеть стену.

Проблемой для Ксантиппа становились множившиеся у ног трупы всадников Цербера, ему некогда было их убирать, но двигаться становилось всё труднее.

Спартанец приказал стоявшим до этого момента за его спиной ополченцам растаскивать завалы из мёртвых тел. Те, заворожённые тем, как сражается спартанец, беспрекословно бросились выполнять, в спешке мешая друг другу.

На мгновение Ксантипп отвлёкся, и этого хватило, чтобы один из всадников Цербера успел спрыгнуть со стены и поразить мечом ближайшего ополченца. Ксантипп в это время вынужден был колоть следующую четвёрку врагов. Выручил Меленон. Он почти в упор всадил стрелу в прорвавшегося за стену всадника Цербера. Ксантипп, краем глаза видевший это, успел крикнуть парню:

– Молодец!

И продолжил своё кровавое дело, с огромной скоростью вонзая копьё во всё лезущих врагов.

Радостные крики лучников возвестили, что первая «черепаха» рассыпалась.

Тяжелее приходилось отряду Ореста, дротиками и камнями из пращи развалить «черепаху» не удалось, всадники Цербера полезли через стену.

Правда, напор на Ксантиппа стал слабеть. Бесплодность атак и потери сказались, даже одурманенным всадникам Цербера больше не хотелось лезть на стену, ещё несколько безумцев попытались было, перескочив стену, кинуться на спартанца, но их постигла печальная участь предшественников. После этого остатки «черепахи» отступили, и отступление было больше похоже на бегство. Меленон пару раз выстрелил вдогонку всадникам Цербера и, судя по довольному выражению лица, попал.

А вот у Ореста дела обстояли тяжело. Около десятка всадников Цербера преодолели стену и напали на ополченцев. Орест выстроил ополченцев в две шеренги и старательно сдерживал противника. Если бы не вновь перемахивающие стену враги, то ополченцы быстро бы уничтожили прорвавшихся. Но всадники Цербера всё лезли и лезли. Впрочем, Ксантипп не видел оснований для повышенного волнения. Лучники, расстрелявшие свою «черепаху», подтягивались к месту прорыва, да и сам Ксантипп торопился на помощь. Прорыв должен был быть ликвидирован! И это не цель, а уверенность! Главное – быстрее и меньшими потерями! А потерь избегать не удавалось. В отряде Ореста уже двое крестьян упали, сражённые врагами. Но, даже видя, как падают их товарищи, ополченцы держались уверенно.

«Молодцы!» – подумал Ксантипп, врезаясь в толпу всадников Цербера. Копьё при первом же ударе сломалось, не выдержало предыдущей нагрузки. Тогда он выхватил махайру и ксифос и принялся рубить и колоть.

Строй ополченцев тоже поднажал. Как же надо довести издевательствами крестьян, чтобы они так стали сражаться! Когда-то спартанцев спросили: что помогает им побеждать? «Презрение к смерти!» – ответили они. Так здесь помогало преодолевать страх к смерти презрение к подобной жизни. Некоторые правители, угнетая народ, запугивая его, считают, что, чем больше угнетаешь и запугиваешь, тем послушнее будут подданные, забывая, что всему есть предел.

И пределом становится отношение к жизни. Когда начинаешь презирать её, то уже ничего не страшно. Вот только во что выльется это презрительное отношение к жизни? В пьянство или полное равнодушие ко всему? Или в бунт либо революцию?

Ксантиппу в который раз стало стыдно, что он раньше презрительно относился к крестьянам. Конечно, он раньше и подумать не мог, что землепашцы станут его собратьями по оружию. Пусть достойными не по мастерству, но по мужеству!