Владимир Богомолов. Сочинения в 2 томах. Том 1. Момент истины - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Богомолов cтр.№ 127

Минск встречает неприветливо — дождем. Сделал отметку на билете и пошел искать пристанище. Обегаю гостиницы: «Беларусь», «1-я Советская», гостиницу ЦК — мест нигде нет. В столовой гостиницы ЦК обедаю — это лучшая столовая в городе. Решаю ночевать в комнате отдыха на вокзале. Пешком отправляюсь смотреть Минск, против прошлого года он стал еще лучше. Довольно красивые здания разнообразной архитектуры составляют целые ансамбли. Особенно хорош проспект им. Сталина, бывшая Советская улица. Иду проспектом на Комаровку, на базар, где я не был 11 лет, т. е. с лета 1944 года.

Вспоминаю Аббасова, солдат взвода и лейтенанта, который заболел гонореей, чтобы не ехать на фронт. На базаре народу мало, цены соответственно высокие. Ем зеленые и дорогие яблоки, отправляюсь трамваем на Старо-Виленскую.

Знакомый район, знакомые улицы. Много новых зданий, но улицы я узнаю. В доме № 14, кв. 2 я хотел найти сослуживца, но увы... А как хотелось расспросить о старых знакомых и товарищах.

Купаюсь на озере и возвращаюсь. По дороге захожу на Мопровскую — ул. Мопра, 95 — и несколько минут разглядываю это здание, такое знакомое и изменившееся. Теперь в нем живут: грязь и беспорядок во дворе; на балконах — бабы, во дворе — сарайчики. Старо-Слободской и Старо-Виленской прохожу на Торговую, стараюсь найти новое здание Управления, которое в 1945 году строили баптисты. Прошел несколько кварталов, наконец вижу нечто похожее. Подхожу. С двумя створками металлические ворота, в окне у подъезда — солдаты. Решаю зайти сюда завтра. Ужинаю в ресторане. Дорого и невкусно. Знакомлюсь с соседом по столику: приезжий из Вильно, в командировке, по всей видимости снабженец. Разговорились. Он родом с Украины, с Подолии, до 1953 года служил в Советской Армии. В Понарах (под Вильно) был зам. нач. штаба отдельного батальона. В июне 1953 года его, в связи с тем что он еврей, уволили из армии. Внешность у него типичная, но парень он славный, деловой и не мелочный. Вечером смотрим с ним «Седьмое небо» на летней площадке Первого кинотеатра (построенного немцами). Ночую в комнате отдыха, расположенной в крыле здания вокзала на 2-м этаже. Много проезжающих, все места заняты. Какой дурак придумал разместить здесь комнату отдыха? Под окном останавливаются и оглушительно гудят паровозы, шумные посадки и выкрики.

19-го, пятница. Утром отправляюсь разыскивать Управление. Зашел в бюро пропусков МВД и КГБ. В первом мне дежурный, старшина, не глядя на документы, сказал: «Где-то на Октябрьской». В КГБ дежурный, тоже старшина, проверяет документы и предлагает позвонить в секретариат. Он не знает или боится сказать, скорее, последнее. Секретариат не отвечает.

15-00 — в УОО КГБ ^[67] . Нач. секретариата — майор К. — высокого роста, плешивый; нач. Управления — полковник С. — выше среднего роста, плотный, волосы пшеничного цвета с проседью, коротко стриженные, загорелый, глаза — серые. На кителе три ряда орденских планок, под ними — значок депутата Верховного Совета СССР. Голос хриплый, грубый. Доброжелательный. Получаю необходимую информацию и специальное разрешение на проживание в приграничной зоне.

18-00 — посетил музей Отечественной войны. Купил крупномасштабные карты Белоруссии и Гродненской области.

19-20 августа — по рекомендации УОО ездил в Борисов, Печи. Меня ждали. В архивном отделе разузнал о многих бывших сослуживцах ^[68].

23 августа поездом № 75 из Минска еду в Лиду. В вагоне знакомлюсь с попутчиком — некто Павлюков, лет пятидесяти, загорелый, с чуть вислым с горбинкой носом. Охотно рассказывает, что сидел по 58-й статье. Интересуюсь, за что. Оказывается, при немцах служил в полиции в Смоленской области (сам смоленский). После освобождения был взят в Красную Армию, якобы воевал, имел ранение. Демобилизовавшись, на родину не вернулся (безусловно — скрывался), поселился с семьей в Западной Белоруссии. В апреле 1949 года был арестован, осужден к 25 годам лагерей. Просидел 7 лет, освобожден определением Военного Трибунала Московского Военного Округа с применением Указа Президиума Верховного Совета от 1955 года со снятием судимости и без всяких поражений и ограничений в правах. Охотно показывает свои документы. Говорит неправильно, употребляя диалектные слова. Павлюков рассказывает, что лагерь находился в 300 км от ж.д. и продукты туда завозили водой один раз в год — это ему кажется особенно значительным.

В лагере в последние годы было хорошо. Если бы не родные, живи и уезжать не надо. Попадались и «урки». Были случаи побегов, но возвращались сами — никуда не уйдешь. В лесах — лесники-чалдоны.

Когда в купе заходит разговор о репрессиях и один пассажир говорит о чрезмерной суровости, Павлюков повторяет:

«Вот Вы верно говорите, вот это правильно». А когда женщина из р-на Василишек, у которой спалили хату полицаи и погибли близкие, говорит, что с бандитами так и надо поступать, он протестует: «Разберитесь, кто бандит, а кто в полиции служил. Это другое дело». Пытается доказать, что в полицию всех брали насильно и ничего нельзя было поделать. В конце концов соглашается, что наказывать за службу в полиции надо было, но не так сурово. Он и отделался легко. Едет он в Лиду, где у него семья. В лагере якобы приобрел несколько профессий, теперь не пропадет. Паспорт у него без ограничений, что несколько удивляет.

Мне его вовсе не жалко.

В горотделе милиции в Лиде ставят отметку в паспорте.

24—26 августа 1956 г. Вороново, Гродненской области

Приехал рано утром, погода сырая. Вороново — захудалое местечко на шоссе Лида — Вильнюс километрах в 35 от Лиды. Отправляюсь в гостиницу — небольшая, комнат шесть; при гостинице живет дежурная — Лёдзя, полька, записанная белоруской, здоровая, внешне приятная девка 20 лет, от которой исходит сильный запах картошки, вареной в мундире — для поросенка. Зав. гостиницей — женщина 21-го года, в положении, с продолговатым лицом и коричневыми неприятными глазами, одета неряшливо, ходит босая, как и Лёдзя. Муж ее в сером ношеном комбинезоне и армейской фуражке, недавно из армии, работает на электростанции.

Чайная — грязная забегаловка, с сонной неопрятной буфетчицей, она трет руками немытое лицо, затем режет хлеб.

За околицей, прямо у леса — узкое длинное место, огороженное штакетником с проржавевшей вывеской:

Братская могила 1834 евреев, замученных и расстрелянных немецкими бандитами и их пособниками в м-ке Вороново 11 мая 1942 года Вечная память!