Девушка с синими гортензиями - читать онлайн книгу. Автор: Валерия Вербинина cтр.№ 19

– Некоторые из слуг вдруг без всякой причины сделались грубы… – Ксения покраснела. – Я забрала кое-какие вещи из нашего особняка… мне было боязно их там оставлять.

Баронесса взглянула на вещи, которые дочь вывезла из Петербурга, и улыбнулась. Несколько книг, маленькая картина, альбомы с фотографиями… и две шкатулки с ее драгоценностями. Ай да Ксения! Не так уж девочка наивна, как всегда казалось.

– Главное, что ты здесь, – сказала Амалия. – Теперь надо подумать над тем, как бы вытащить из России семью Михаила (Михаил был ее старший сын). Я послала им уже штук двадцать телеграмм, чтобы они бросали все и ехали к нам, но до сих пор не получила ответа.

– Телеграф почти не работает, – ответила Ксения. – Ко мне дошла только одна твоя телеграмма, которую передал господин из французского посольства.

По правде говоря, несколько телеграмм Амалии все же были получены, однако жена Михаила и ее родители вовсе не торопились собирать вещи и выбираться из России. Как и многим другим, им казалось, что вот-вот революция как-нибудь сама собой рассосется, большевиков сместят и все вернется на круги своя. Однако когда начались аресты, повальные обыски и расстрелы, стало понятно, что жизнь тех, кто хоть чем-нибудь не угодил новому режиму, висит на волоске. А ему не нравились все, кто хоть что-то значил при прежнем режиме.

Из России начался Великий Исход. Бежали банкиры и адвокаты, писатели и ученые, музыканты и кокотки, князья и мелкопоместные дворяне. Бежали теноры, модистки, генералы и куплетисты, градоначальники и полицейские, учителя гимназий и преподавательницы Смольного института. Бежали старые и молодые, мужчины и женщины, увозя с собой детей. Бежали через Финляндию и Польшу, то есть через бывшие провинции великой империи; бежали через Батум и Китай, через Крым и Одессу; бежали по суше и по воде, проявляли чудеса изворотливости, переходили по тонкому льду замерзшие реки… А между тем…

А между тем мировая война в Европе подошла к концу. Австрийский император был вынужден отречься от престола, немецкий сопротивлялся до последнего, но уже ничего не решал. Франция получила обратно Эльзас и Лотарингию, Австро-Венгрия распалась на несколько государств. Казалось, мир наконец-то вздохнет спокойно. Но в это же время в России разгоралась самая страшная из всех войн – война гражданская, потому что не всем пришлись по вкусу обещания мира и спокойствия, подкрепленные обысками и расстрелами. Генералы Деникин и Врангель собрали Добровольческую армию, в Сибири восстание возглавил генерал Колчак. И как будто мало было того, что воюют красные и белые, повсюду в провинции поднялись банды, чье занятие было одно: убивать и грабить.

Да еще голод… и тиф…

Однако даже в этих условиях большевики не отдали власть. Слишком дорого она им досталась, чтобы расставаться с ней просто так. И, чтобы окончательно обезопасить себя от попыток реставрации предыдущего режима, они истребили всех членов царской семьи, до кого сумели дотянуться. Включая женщин и детей.

В 1918 году с фронта вернулся второй сын баронессы, Александр, который воевал вместе с английскими войсками во Фландрии и был там тяжело ранен. Через некоторое время Амалия получила сведения, что ее старший сын вместе с отцом находится в частях Добровольческой армии, которые через Крым отступили в Константинополь. Она сразу же собралась и вместе с Ксенией, которая сама вызвалась ехать с ней, отправилась туда.

Амалия не нашла Михаила, о котором ей сказали, что он убит, отыскала только бывшего мужа. Тот умер у нее на руках, и баронесса привезла гроб с его телом в Париж, куда в то время уже перебралась вся ее семья, а также семья старшего сына.

Стоял июнь 1921 года, парижские бульвары были залиты солнцем, а Амалия сидела у окна и думала, что ее жизнь кончена. Кончена бесповоротно. И не просто кончена, а завершилась полным крахом. Была Российская империя, служению которой она посвятила многие годы своей жизни, и нет ее; были налаженный быт, уютный дом, несколько имений, и все это сгинуло в никуда. И вовсе не земли было жаль, и не вещей, и не денег, а милых сердцу воспоминаний, своего прошлого, которое осталось где-то там и из которого тебя выбросили: пожалте, начинайте в Париже жизнь с нуля в пятьдесят с лишним лет.

Теперь она – человек без родины, отныне и навсегда.

Впрочем, как и многие, многие тысячи тех, кто был вынужден покинуть Россию в те отмеченные роком года.

Оставить свою страну – одно. Выжить в чужой стране – совсем другое.

Из России эмигранты уезжали кто куда. Те, кто бежал через восток, оседали в Харбине и Шанхае. Большинство же предпочитало Европу, и тут больше всего повезло тем, у кого в Финляндии, Польше или во Франции имелась какая-нибудь собственность. Если нет, можно было задержаться в Сербии или Чехословакии – все-таки славянские страны, которые как-то ближе, чем остальные. Значительная колония образовалась в Берлине. Но похоже, что в одном Париже русских эмигрантов было больше, чем во всей Германии. Дальше Франции мало кто уезжал, хотя некоторые смельчаки отваживались даже перебраться за океан.

Впрочем, эмигранты эмигрантам рознь.

Были и везунчики, и просто дальновидные люди, которые вовремя перевели свои капиталы в надежные банки и теперь наслаждались жизнью. Они сразу же сделали свои выводы из происшедшей катастрофы, и если та их и затронула, то только внешне. Нет больше Российской империи? Ну что же, печально, но, значит, такова ее судьба. Европа-то все равно на месте, и в Европе можно обтяпывать дела ничуть не хуже, чем дома. Государя и невинных деток очень жаль, упокой господь их душу, но не терять же из-за этого сон, в самом деле… Что такое? Пришли из фонда помощи российским беженцам? Слуга, как тебя там, Николя, гони их в шею! Ну и что из того, что я русский, разве поэтому теперь всем помогать обязан? Своя рубашка ближе к телу. Если всем давать деньги, сам скоро без порток останешься.

Конечно, везунчиков было мало. Основную массу эмигрантов составляли те, кого на родине презрительно окрестили «бывшие» и кто на данном основании рисковал быть поставленным там к стенке. Бывшие генералы, бывшие офицеры, бывшие чиновники, бывшие дворяне…

Все эти люди перебивались кто как мог. А когда проживали последние крохи того, что успели захватить с собой с родины, они соглашались на любую работу. Префект Парижа разрешил русским водить такси. Чуть ли не весь парижский пригород Бийянкур был заселен эмигрантами, которые теперь служили на расположенных неподалеку заводах «Рено». Большим успехом пользовались рестораны с русскими музыкантами, балалайками и прочей чепухой. Молодые девушки, гордые аристократки, за неимением работы шли в манекенщицы, а вчерашние великие князья поступали на содержание к богатым американкам.

Горек, горек хлеб изгнания!

Однако не всем удавалось занять хоть какое-нибудь место в новой жизни. Людей грызла тоска, мучила неустроенность. В чужой стране, без денег, без всяких перспектив было недалеко до самоубийства. Мужчины стрелялись, женщины вешались или травились газом. Но большинство эмигрантов было настроено выжить любой ценой. У них просто не было другого выхода.