Муравьиный царь - читать онлайн книгу. Автор: Сухбат Афлатуни cтр.№ 2

– А я привык.

Ну да, ну да. Местный, кожа – не прокусишь. Смотрю на его кожу.

Нет, не из местных. Назвал город, откуда. Но я как раз комара хлопнула. Вот такого жирного!

Положил пустую бутылку, капнул пеной на штаны. Сегодня мы в синих трениках.

Итак, значит, Гена. Гена-Гена-Гена. Ген у нас еще не было.

И не будет.

* * *

Мама с утра сбегала уже в церковь. Вернулась довольная такая, светлая.

Вытащила целый пакет крыжовника.

Тысячу лет его не ела!

Вот так живешь, а столько всего вокруг не ешь.

Сунула мне его в ванную, мыть.

А тогда здесь церкви не было. И мама ни во что не верила. И папочка. Верил в науку, до сих пор «Наука и жизнь» на даче стопками валяется, в мышиных какашках.

А я верила в вампиру. Лёнька из лагеря привез целый сюжет. Укрывалась с головой. А вдруг вампира сможет сбросить с меня одеяло? А? Что тогда, а?

– Лен! Ты что там, уснула с крыжовником? Или мылом его моешь?

– Ага, шампунем!

Выключаю воду. Смотрю в зеркало. Два седых волоса. И вот еще один.

Генка очень смешной. При ходьбе щеки трясутся. Как хомяк, говорю ему.

Это плохо. Серьезно. Если какой-то мужик начинает мне казаться смешным – то это все, картина Репина, не успеваешь даже тормознуть. Машина вбок, в кювет и вверх колесами.

Сидим под старыми соснами. Он из Владикавказа.

Задираю голову. Как в кино, стволы вверх, как пальмы, перспективное сокращение.

– Да, красиво, – говорит. – По тебе муравей.

Еще говорит, что многие тут обратили на нас внимание. Что мы одеваемся странно.

Звонил Коваленок. Я же просила, что ж такое!

Не выдержала, сунула мобильный папе. Сама на балкончик. Сижу на плетенке, руки ледяные, папа мычит Коваленку фигню какую-то, бе-ме.

Врываюсь, выхватываю трубку. Говорю спокойным тоном:

– Я же просила, по всем вопросом – с Казимировым!

Через десять минут – Казимиров:

– Елена, все в порядке, я все объяснил.

Объяснил! Сказала, буду искать другого адвоката.

Не прямо, а дала понять.

Ну вот и башка. А-а… Куда опять анальгин? В косметичке целая аптека, а как нужно, так одни презервативы и уголь активированный.

Влезла под одеяло, задернула шторы. Голова! А!

Приперся Лёник, навонял кремом от загара.

Ходит по комнате… туда-сюда…

Наклонился:

– Отдыхаешь?

– Подыхаю.

– Помочь что-то?

– Чтоб скорее подохла?.. Ну, воды принеси.

Уходит в ванную.

Рожает он там эту воду, что ли?

– Голову приподними.

Приподнимаю. Не разлепляя век. Губы касаются теплого и мягкого. Мокрого.

Пью. Осторожно. Стараясь не касаться губами его кожи.

Принес мне воду в ладонях, как тогда.

Снился коттедж. Запретила думать о нем, теперь назло будет сниться.

Даже обставить не успела. И в спальне еще был ремонт, краску, как дура, закупила.

И хорошо, что продала. Все у меня еще будет. И коттедж еще лучше. И машина – не эта развалюха, одно название джип. И мужик нормальный, а не «живая мебель».

Вороны что-то раскаркались.

– Что это у тебя?

Лёник показывает на мое запястье.

– Укус.

– Какой?

– Комариный!

Розовый полумесяц. Впилась зубами, вчера. Когда сон вспомнила. Про коттеджик.

– Комар случайно не в красных шортах был?

– Нет, – говорю, – не в красных!

Отелло, на фиг.

Выплыли почти на середину озера. Генка на веслах.

– Вот здесь. Вода спокойная. Может, повезет.

Вода. Облака в воде. Ничего не вижу.

Нет, что-то темное. Это?

Гена смешно качает головой: не там, а во-он там.

– В позапрошлом меньше воды было. Каланча почти из воды торчала.

Я смотрю. Кажется, вижу.

– А если нырнуть, то хорошо видно.

– Я и так вижу.

Ничего не вижу. Только небо. Опускаюсь затылком на доску, солнце сквозь веки.

– А я нырну, – сообщает.

– Стой!

Быстро встаю и бросаюсь в воду.

Лед! Не брызги, а льдинки взлетают.

Ка-а-айф.

Но не ныряю. Зачем мне эта каланча?

Зачем мне затопленный город?

Зачем этот, со смешными щеками? Зачем?

– Гена!

Подгребает на лодке, помогает залезть.

Мокрые волосы ползут по мне как змеи.

Зубы тык-тык-тык. Гена мне бренди – «на», запасливый… Как белка… Б-б-белка… Чуть не откусываю горлышко, так стучат вот.

Отогреваюсь под его курткой.

– Возвращаемся. Может, сейчас там у тебя тонут, а мы тут…

Генка послушно гребет назад.

Кладет весла, поворачивается и целует.

Я не отталкиваю.

Скоро это все кончится.

Скоро у меня ничего не будет. Ничего, одна черная дверь.

«Папа, смотри, по мне мурашик ползет!»

Папа из-за газеты: «Убей».

Убивать совсем не хотелось. Хотелось, чтобы на него посмотрели. То есть на меня. Он же по мне ползет. Мамочка вылезла из воды: «Холодно сегодня». Вся в каплях и мурашках, и озером пахнет. Подошла к папе, легла рядом. Папа отложил газеты, подпер голову ладонью. Какой он красивый, когда газеты не читает.

«А где котлетки?» – спрашивает мамочка.

Папа мотнул головой в сторону кустов облепихи.

«Окунешься еще, Станиславыч?»

«Потом». – Папа погладил маму по мокрым волосам.

Когда мама их намочит, они вьются, как вьюнок.

Мама пошла в кусты доставать котлеты. Главное, чтобы не укололась!

На песке рядом след от ее купальника.

Я хотела рассказать ей про муравья, но он уполз. Всю себя обсмотрела, даже пятки проверила.

«Мам, котлету дай!» – спускается с валунов Лёник.

Ему одиннадцать лет, и он все время голодный. Вчера после зарядки он показывал бицепсы и заставлял трогать.