Три с половиной ступеньки - читать онлайн книгу. Автор: BANIFED cтр.№ 20

– Да, в тот последний вечер, когда мы были у Надьки, ты уехал домой, а я написала тебе письмо. Думала сделать тебе сюрприз, ты бы приехал из отпуска, а тебя бы ждало письмо от меня! Но как же так, Коля! Что теперь будет? – с какой-то разочарованностью и в то же время с нежностью в голосе, спросила она.

– Знаешь, я сам не представляю, что теперь будет, – проговорил он тихим голосом. В голове мелькали мысли, двоякость ее поведения не давала ему возможность сформулировать его отношение к ней. Он понимал всю глупость их не очень хорошо складывающихся отношений, но он не мог дать или отобрать надежду на то, что между ними может быть что-то серьезное. – Обустроюсь, напишу тебе письмо, а там, может, в гости приедешь.

Они подошли к остановке, он с облегчением бросил сумку и повернулся к ней лицом, стараясь уловить ее настроение и чувства. В это время к ним подошла ее подруга. Нина, сделав усилие над собой, улыбнулась и сказала:

– Знакомьтесь, это Николай, только с армии вернулся и опять уезжает, а это Галя, вместе живем и работаем.

Его резануло ее безликое «это Николай» без пояснительного: друг, товарищ, парень, мой…

– Очень приятно! – сказала Галя.

Николай, взглянув на нее, понял, что ей вовсе не приятно, и, более того, она, видно, была посвящена в то, о чем Николай и не догадывался. Ее глаза говорили о том, что она прекрасно понимает, что происходит в их с Ниной отношениях. Он лишь кивнул головой новой знакомой и опять устремил свой взгляд на черноокую Нину.

– Наш, – коротко сказала Галя, кивнув в сторону подъезжающего автобуса, и бросила Николаю: – До свидания, письма надо писать!

– Ну счастливо, спишемся? – полувопросительно сказал Николай, взял Нину за локоть и хотел поцеловать, но она резко вскинула голову и поцеловала его в щеку, как брата.

– Напиши, мне будет интересно, как ты устроишься! Счастливо тебе! – проговорила она второпях, развернулась и вскочила в автобус.

Дверь закрылась, и она исчезла из поля зрения Николая – окна автобуса были запотевшими. Сама встреча, короткая беседа и расставание оставили у Николая щемящее чувство, но не болезненное. Он не ощущал потерю, он понимал, что продолжение может быть, только нужно ли оно? Скорее всего, это чувство возникло из-за того, что от встречи он ожидал чего-то другого. Он искренне стремился к этой встрече и немало приложил для нее усилий, но сложилось так, как сложилось. Два года разлуки охладили чувства, и не было тех острых, ярких отношений, которые присутствовали между ними, когда они дружили. Было похоже, что у нее кто-то есть, иначе почему такая холодность? А может, это обида? Ведь действительно, если смотреть со стороны, то большей частью виноват он, а если учесть, что она все же его ждала, то…

Николай сел в следующий автобус, идущий к автовокзалу. В пустынном и неуютном зале автовокзала он целый час сидел и ждал автобуса на Воронеж.

В Воронеже жили многие его родственники, но он решил заехать к дяде Пете, маминому брату. До поезда оставалось много времени, и его нужно было как-то скоротать, а дядя Петя жил на улице Цурюпы рядом с Чернавским мостом, а это недалеко от железнодорожного вокзала. Дядя был военным, майором юстиции, и служил в воинской части, расположенной прямо у дома, где он и проживал. Жил он, не бедствуя, со своей женой Валентиной. Детей у них не было, и сложилось так, что с детства Николай был их любимым племянником. Когда случалось, что он к ним приезжал, то тетя Валя первым делом отправляла его в ванную, чтоб, как она говорила, смыть «рябчевскую грязь». А Николаю эта процедура безумно нравилась. В деревне не было такой шикарной ванны, там предлагался либо тазик, либо корыто, поэтому он лежал и расслаблялся в той ванне по часу.

Одно из окон двухкомнатной квартиры дяди выходило на территорию части, в которой он служил, и Николай открывал иногда окно и угощал солдат-постовых конфетами, которые в доме дяди Пети всегда лежали в хрустальной вазе, установленной в центре круглого стола. Узнав об этом, дядя Петя очень сильно отругал его и еще пригрозил, что накажет постового за то, что он, находясь в карауле, нарушил устав внутренней службы. Николаю было тогда очень страшно, что из-за него накажут ни в чем не виноватого солдата, и он слезно просил дядю этого не делать. Теперь Николай все понимал и улыбнулся, вспомнив тех солдат-нарушителей. Ему самому в армии иногда так хотелось сладкого, что выделялась слюна при одной лишь мысли о чем-то вкусненьком, ведь возможность купить сладости была не всегда.

Николай позвонил в дверь дяди Петиной квартиры, но никто не поспешил ему ее открыть. Написал записку, которую засунул в щель возле ручки, и, оставив свою ношу у той же двери, решил пойти на КПП и попросить дежурного позвать майора Асеева. Только он вышел из подъезда, как увидел свою тетку, не спеша идущую в его сторону с авоськой в руках. Он пошел к ней навстречу, широко улыбаясь, и даже помахал рукой, но она шла себе спокойным шагом и совершенно не реагировала на его знаки внимания, пока он не подошел к ней вплотную и не сказал:

– Здравствуйте, тетя Валя!

– Ой-ой, Коля! Здравствуй, дорогой! – как человек после сна, заворковала она. – Прямо не узнала. Думаю, кто это машет и мне ли! Так как ты, отслужил? Ой-ёй, какая радость!

Она свободной рукой обняла его и поцеловала.

– Вот сон в руку, – продолжала она радостно, – видела аиста во сне, вот и гость в дом! Давно ли ждешь? Был ли дома?

– Совсем не ждал, только приехал из дома. Дайте вашу авоську, понесу, – говорил Николай, улыбаясь и в душе радуясь такому искреннему и теплому приему. – Как вы здесь, держитесь? Как здоровье ваше? Как дядя?

– Слава богу, все нормально! Ну астма у меня как была, так и осталась, летом бывает так, что прям задыхаюсь, хоть в гроб ложись, – пожаловалась она на свой недуг, – а так и у меня, и у Петра все хорошо! Живем – хлеб жуем!

Николай уже в который раз за последнее время начал рассказывать о себе и своих намерениях. Но самое интересное произошло, когда они вошли в квартиру и сняли верхнюю одежду – тетя сказала:

– Ты пока раздевайся, я пойду воду включу и принесу полотенце, тебе нужно смыть рябчевскую грязь.

Они оба рассмеялись…

Поезд прибывал в Москву в половине шестого. На этот раз Николаю не удалось выспаться: ехал в плацкарте, попались больно разговорчивые попутчики в его секции. Он старался уснуть, но они своими разговорами не позволяли это сделать. А когда те успокоились, то сон у Николая окончательно пропал, и он до самого подъема пролежал в полудреме и с мыслями, которые его еще занимали во время поездки домой…

Выйдя из вагона, не спеша направился к метро. Знал, что оно еще закрыто, поэтому и не торопился. Но когда он подошел ко входу, оказалось, что в метро уже можно было спуститься. Спустившись в подземку и дождавшись первую электричку, он отметил про себя, что даже в такой ранний час Москва не спит. В вагонах не так уж много людей было, но ритм жизни с каждой минутой ускорялся. Это особо чувствовалось на переходах между станциями. Николай со своей тяжелой сумкой прижимался ближе к стенке, так как не мог идти в ногу с общим потоком спешащих людей. И все равно чувствовал неловкость, когда кто-то старался его обогнать. Добравшись до «Авиамоторной» и выйдя на поверхность, он решил одну остановку до основного здания института проехать на трамвае, а уж до общежития опять пришлось руки обрывать. Войдя в вестибюль общежития, он никого не обнаружил на вахте. Через какое-то время с улицы вошла полная женщина лет сорока пяти и, властно посмотрев на Николая, спросила его: