Одна маленькая ложь - читать онлайн книгу. Автор: К.-А. Такер cтр.№ 41

Риган, похоже, думает о том же. Бежит рядом и замечает:

– Однако идти довольно далеко!

– Метров восемьсот, не больше. Марш! – командует он и подмигивает Риган. – А то еще отрастишь задницу на беду Гранту.

Страх растолстеть – мощная мотивация. Риган показывает Эштону язык, посылает мне многозначительный взгляд и бежит вперед с еще большей скоростью, чем раньше. А я остаюсь наедине с Эштоном.

– Извини, Ирландка, что я весь потный. Ты застукала меня в разгар длительной пробежки, – шепчет он, и на миг его глаза смотрят в мои, а потом снова на дорогу.

– Все в порядке. Ничего страшного, – бормочу я чуть охрипшим голосом. И правда, внезапно понимаю, что вовсе не против, хотя он совсем мокрый. Непонятно, от пота или дождя. Влажные волосы, хотя и липнут ко лбу и щекам, все равно выглядят привлекательно. Вижу, как по щеке бежит капелька, и мне хочется ее смахнуть, но я сомневаюсь, не слишком ли это интимный жест, и сдерживаюсь. А сердце у меня колотится еще сильнее, чем от бега.

– Ирландка, не смотри на меня.

– Я не смотрю. – Отворачиваюсь и смотрю на дорогу, а щеки горят. Попалась. Опять.

Эштон чуть встряхивает меня, перехватив руки поудобнее.

– Может, опустишь меня и отдохнешь?

Он ухмыляется.

– Восемь лет занятий греблей не проходят даром. Я не устал, Ирландка.

– Догадываюсь. – Восемь лет. Теперь понятно, почему он в такой прекрасной форме. – Значит, тебе на самом деле нравится.

Вздохнув, он шепчет:

– Да, здорово расслабляет, когда сидишь на воде и думаешь только о конечной цели. Так проще не думать ни о чем другом.

Эштон встряхивает головой. Вижу еще одну дождинку у него на щеке и понимаю, что он хочет ее смахнуть, но у него заняты руки.

– Сейчас, – шепчу я и протягиваю руку к щеке. Эштон морщится и хмуро смотрит на меня. Отдергиваю руку. Наверное, я неправильно поняла. Не надо было… Но дело не во мне, понимаю я. Заметил большую ссадину у меня на ладони. Он осматривал щиколотку, а про ссадину я забыла.

– Ирландка, лучше тебе не бегать, – бормочет парень.

– А тебе на пробежку лучше одеваться потеплее, – ни с того ни с сего взрываюсь я и чувствую, что густо краснею.

– Не понял, Ирландка. Это еще почему?

Тяну время, облизываю зубы языком и решаю просто проигнорировать вопрос.

– Я могла подождать Гранта.

– И схватила бы воспаление легких, – упрямо парирует он и снова перехватывает руки. От его движения ногу снова простреливает болью, но я умудряюсь не поморщиться. Не хочу расстраивать Эштона.

Он идет быстрым, размеренным шагом и смотрит прямо перед собой, из чего я делаю вывод, что разговор окончен.

– Жаль, что у тебя погибли родители, – говорит он так тихо, что я чудом расслышала.

Украдкой гляжу на него: смотрит прямо перед собой, лицо – непроницаемая маска.

А мне жаль, что у тебя умерла мать.

Слова вертятся на языке, но я молчу. Ведь Риган тогда подслушивала. Предполагается, что она ничего не знает. И я тоже. Вот если он сам мне скажет…

Молчу и просто киваю, жду, что дальше. Но он тоже молчит. Повисает длинная, неловкая пауза. Эштон смотрит на дорогу, а я перевожу взгляд с его лица на придорожные деревья и обратно. Чувствую, что тепло его тела передается мне, и понимаю, что на мне его пот. Слышу биение его сердца и сравниваю со стуком своего. А потом до меня вдруг доходит комизм ситуации.

Больше не могу молчать.

– Даже не верится, что отец Риган знал моих родителей, – непринужденным тоном говорю я. – И что он увидел во мне маму. Не знала, что мы с ней похожи.

Эштон хмурит брови.

– А ты помнишь, какая она была?

– Помню. Но все детские и студенческие фотографии родителей пропали во время наводнения, так что я никогда не видела ее в моем возрасте.

Внезапно я чувствую, что кончики моих пальцев гладят теплую кожу, и понимаю, что в какой-то момент я забылась, моя рука взбунтовалась против разума и скользнула за ворот футболки Эштона. Сегодня, видно, такой день, что меня тянет на подвиги: понимаю, что если не знать ответа, то вопрос мой может показаться вполне невинным, и я решаюсь спросить, стараясь сохранять непринужденный, легкий тон:

– А как твои родители?

– А что именно тебя интересует? – переспрашивает он после паузы. Пытается говорить безразличным тоном, но, судя по тому, как сжались его руки и напряглась шея, понимаю: попала в болевую точку.

– Не знаю… – Поворачиваюсь и смотрю на дорогу. – Расскажи мне о них.

– Да особо нечего рассказывать. – Тон из безразличного превратился в недовольный. – А что? Риган что-то слышала?

Стараясь смотреть на дорогу, делаю глубокий вдох и решаю не лгать.

– У тебя… нет мамы?

Слышу, как Эштон переводит дыхание.

– Верно. Ее больше нет. – Он говорит об этом будничным тоном, но так, что больше вопросов не возникает.

Не знаю почему, но я решаю испытать судьбу.

– А что отец?

– Отец есть… к сожалению. – В голосе звучит неприкрытая неприязнь. – Ирландка, давай не будем об этом.

– Хорошо, Эштон.

* * *

По дороге к дому я еще раз пять спрашиваю, не устал ли он, и он раз пять просит меня закрыть рот и не спрашивать одно и то же.

Больше мы ни о чем не говорим.

Он идет мимо Риган – она успела принять душ и облачиться в огромный для нее спортивный костюм Гранта – и мимо любопытного Гранта, поднимается наверх, минует общую ванную и несет меня прямо в ванную в своей комнате. Осторожно сажает меня на столик.

А потом я слышу сдержанный стон и понимаю, что ему надо было давным-давно опустить меня и отдохнуть.

– Извини, – бормочу я, и меня охватывает чувство вины.

В дверях появляются Риган и Грант – как раз в тот момент, когда Эштон потягивается, разминает руки, закинув их за голову, и чуть постанывает.

– Вот это мускулатура! Нет, вы только полюбуйтесь! – дурашливо восторгается Грант и тянется пощупать бицепсы.

– Отвали, Кливер, – резко говорит Эштон, отбрасывая его руку. Хватает с вешалки полотенце и начинает вытирать мне лицо и волосы.

– Ничего себе! Я хотел за вами поехать, но Риган сказала, мол, вам двоим нужно… – Риган пихает его локтем в бок, и он умолкает на полуслове.

– На. Твой чай. – Риган протягивает мне чашку, от которой идет пар.

Выпив глоток, понимаю, что это не просто чай.

– Спаиваешь раненую подругу, – констатирую я, а алкоголь приятно горячит горло. – Ну и кто так поступает?