Ликвидатор с Лубянки. Выполняя приказы Павла Судоплатова - читать онлайн книгу. Автор: Николай Хохлов cтр.№ 137

– Но вы понимаете и наше положение, – вмешался Поль, – у нас есть свое государство, свое начальство. Торговаться мы тоже не намерены. Но если вы просите помощи у нас, то и мы можем просить помощи у вас. Союзники, так с двух сторон.

– Да. Я понимаю. Все зависит от того, как наладятся наши взаимоотношения. Те сведения, которые ваше государство использует не против моей Родины, а против советской власти, я, конечно, могу вложить в общий котел нашей борьбы. Ну, например, сведения об агентуре, которая заслана на Запад с заданиями по диверсиям, саботажу, убийствам. Такие дела и такие агенты русскому народу не нужны и только порочат его имя. Может быть, найдутся и другие данные, раскрытие которых ударит по самой системе. Но это столь ответственный шаг, шаг, который может повлечь за собой такие опасные последствия для моей семьи и для меня, что говорить о таких вещах чересчур рано. Вот, если выяснится, что вы и ваша служба являетесь действительно теми союзниками, о которых я говорил, тогда можно будет заняться и дальнейшими этапами общей борьбы.

Один из американцев, сидевших рядом со мной на диване, решил включиться в разговор. Его русский язык был довольно чистым:

– Как разведчик, вы знаете… Прежде чем давать обещания, мы обязаны хорошо понимать обстановку: что вы именно хотите, кто вы действительно такой, почему мы вам должны помогать? В другом случае нам никто ничего не разрешит.

– Ну да. Это меня, повторяю, и беспокоит: то, что вы разведчики и я разведчик. На первый взгляд, нам полагалось бы цинично и бездушно выложить все «за» и «против» на стол и составить оперативный баланс, но таким путем ничего не получилось бы и не получится. Я не для того начал борьбу с советской разведкой, чтобы потом запутаться в комбинациях другой разведки. Я могу обращаться к вам только как к людям, как бы наивно и беспредметно это ни звучало в сложившейся обстановке. Моя жена и не согласилась бы, чтобы я помогал ей иным путем. Как бы это объяснить попроще, чтобы не получились одни громкие слова… Я знаю, что в сегодняшнем мире идеализм не пользуется доверием. Но все равно… Дело в том, что, находясь еще в Советском Союзе, я получил задание, направленное против НТС. А мне уже было ясно, что по отношению к русской революционной организации у меня есть определенные обязанности. Я посоветовался со своими близкими. Их это касалось в первую очередь по разным причинам. Вместе мы приняли решение сорвать задание. Тогда я и придумал разные планы, как выполнить это наше решение и потом вернуться домой, в Москву. Причем у нас было предусмотрено, что я вообще не буду иметь никакого контакта с американской, английской или какой-нибудь другой разведкой…

– Я вас спросил, хотите ли вы… – перебил меня Околович.

– Да. Это произошло уже здесь. И я, собственно, имел в виду, что переговоры будут идти без меня. Но события приняли другой оборот. Поэтому мне немного и не по себе. Но, видимо, это уже пройденный этап и говорить снова на эту тему нет смысла. Потом у меня в Москве, честно говоря, было мнение о несколько больших возможностях НТС…

– Что вы переоценили нас, в этом мы уж не виноваты, – сказал Околович.

– Да нет, не переоценил. Я пошел к НТС по другим причинам. В основную цель революционной организации не входит, конечно, спасение семей.

– Здесь я с вами не согласен, – горячо возразил Околович. – Будь ваша семья в Восточной Германии, мы бы их вывезли. Без колебаний и без всякой иностранной помощи. Но я хочу о другом… Я вам сразу сказал, что у меня, как у человека, из-за которого завязалось это дело, есть теперь две задачи: помочь вам лично и, кроме того, спасти вашу семью. Так я рассуждал просто как человек, а сейчас скажу как член НТС: я бы очень хотел, чтобы ваша жена и ребенок были здесь. Это и политически чрезвычайно важно и для нас, русских, и для американского государства. Политически чрезвычайно важно. Вот почему, по-моему, ехать вам туда просто нельзя. Вы погибнете сами и этим погубите ваших. Значит, надо оставаться здесь и вместе с нами освобождать вашу семью. Я лично гарантирую от имени НТС, что мы готовы сделать все, что можем, для этого. Но времени слишком мало. Поэтому и пришлось обратиться к иностранцам. И я, между прочим, тоже не рассматриваю наши переговоры с представителями американского государства как торг.

– У вас есть задание, которое нужно выполнять, а вы хотите его срывать. После этого с вами в Москве разве ничего не сделают? – спросил один из американцев.

– Трудно сказать… Может быть, что-нибудь и сделают. Посадят за халатность… А, может быть, и нет… Если сорвать по-умному… Даже не знаю. Понимаете, сам я лично жив или нет – это полдела. Я не собираюсь бежать от опасности. Да и прыжок на Запад для меня неприемлем, но моей семье помощь может понадобиться в любой момент. У спортсменов есть такое слово – «страховка». Когда человек совершает опасное упражнение, рядом кто-то стоит наготове, чтобы в случае срыва спасти его от увечья. Вот такой страховки для моей семьи я и прошу у вас. Какой-то точный и хорошо продуманный план вашей помощи НТС. План, который в случае моего срыва можно немедленно пустить в ход: перебросить мою семью к границе и вывезти их на Запад.

На несколько секунд установилось молчание. Головы американцев пытались, вероятно, уложить все только что услышанное в рамки привычных восприятий и категорий. Потом один из них, тот, что до сих пор молчал, заговорил, отчаянно коверкая русские слова:

– Я сожалею, но я не понимайт точно, почему вы пришел сюда. Сюда – к Западу. Или, как вы говорит, к НТС.

– Да, это, конечно, непростая и долгая история. Началась она несколько лет тому назад. В двух словах – перелом в психологии моего народа. И мое чувство долга по отношению к народу.

– Вы хотите сказать, что русские настроены против большевиков?

В голосе Поля звучало почти недоверие.

– Конечно. Мне трудно подтвердить это процентами или статистическим анализом. Но по своим друзьям, по моим близким, да и по самому себе я знаю, что произошел сдвиг в психологии масс. Народ начинает поддаваться революционным настроениям.

– Что вы имеете в виду под словом «народ»? – продолжал Поль. – Армию? Крестьян?

Разговор перешел на внутреннее положение в Советском Союзе. Я понимал, что их интересует не только сам материал, но и те мелочи советского быта, по которым они могли проверить, действительно ли я только что оттуда. Потом они стали забрасывать меня вопросами. Я старался отвечать как можно осторожнее. Часть вопросов могла быть ловушками.

– По каким документам вы здесь живете?

– По иностранным, не советским.

– А точнее?

– Точнее не могу сказать…

– Какой уровень вашей жизни в Москве? Вы довольны своими материальными условиями?

– Зарабатываю я очень хорошо. Имею в Москве все, что нужно. Жаловаться на материальный уровень не могу. Но это не имеет никакого отношения к моему конфликту с советской властью…

– К Берии вы имели какое-либо отношение? Вам могли грозить репрессии в связи с ликвидацией его группы?