С Хейердалом через Атлантику. О силе духа в диких условиях - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Сенкевич cтр.№ 37

Мало того, что он был в диверсионной группе, взорвавшей фашистский секретный завод тяжелой воды, – операция широко известная и чрезвычайно значительная, появись у нацистов ядерное оружие – кто знает, сколько бы еще они натворили зла? – так вот, мало этого, Кнют Хаугланд еще являлся главой норвежского радиоподполья. Гестапо охотилось за ним и почти ловило, но он чудом уходил. Позже, после победы, преданный суду и осужденный крупный гитлеровский чин попросил напоследок об особом одолжении – пусть ему покажут человека, за которым он чуть не всю войну гонялся. Ему устроили встречу с Кнютом. Гитлеровец взглянул и не поверил, а поверив, страшно расстроился – проиграть юберменшу, Верзиле-Косая-Сажень-в-Плечах – куда ни шло, но такому замухрышке и коротышке!

Весьма это показательно и примечательно, что ядро экипажа на «Ра» составляют люди с достойным военным прошлым. Карло, Тур – их убеждения выстраданы, они, по сути дела, еще тридцать лет назад, один на севере Европы, другой на юге, готовили нынешний интернациональный рейс «Ра». Однажды Карло, задумавшись, принялся насвистывать: «Белла, чао, белла, чао, белла, чао, чао, чао…» – и тут же откликнулся Тур, так они и свистели вдвоем: «Белла, чао, чао, чао», песенку, знакомую нам по итальянским, а особенно по югославским фильмам, – и оба, наверно, были в ту минуту мыслями далеко-далеко…

Тур как-то заявил, что кое-кого из нас он знает еще по «Кон-Тики». Эрудит и интеллектуал Сантьяго похож на Бенгта Даниэльссона, педантичный Норман напоминает Кнюта Хаугланда, глядя на разбитного Жоржа, Тур вспоминает Эрика Хессельберга… Я, как он говорил, похож на увальня Торстейна Робю, погибшего, к несчастью, несколько лет назад на пути к Северному полюсу.

Возможно, известное совпадение темпераментов и характеров и впрямь имелось; вернее же всего, Тур делал нам комплимент. Он как бы давал нам понять, что мы пополнили собой число его надежнейших, испытаннейших, вернейших друзей, – и это было очень приятно.

Друзья Хейердала, друзья «Кон-Тики» и «Ра», – совсем особая тема, ее здесь невозможно не то что исчерпать, а даже и ощутимо затронуть. Что бы случилось с кораблем, если бы на его борту собрались все, кто помогал нам, кто желал нам удачи, кто сейчас о нас думает с гордостью и беспокойством? Закон Архимеда подсказывает: «Ра» тотчас затонул бы под невероятным грузом. А я не физик, я рассуждаю иначе: мы полетели бы над волнами, как птицы, потому что дружба не топит, наоборот, она тянет ввысь.

Петер Анкер, норвежский посол в ОАР, добывший для строительства корабля эфиопский папирус; капитан Арне Хартмарк, спутник Тура по экспедиции на остров Пасхи, вместе с капитаном Альбертом Дюбоком из Бельгии помогавший нам готовить старт; Рамон Браво, лишь по нелепой грустной случайности не ступивший на борт «Ра» (хотя я отнюдь ничего не имею и против Сантьяго Хеновеса, который Рамона заменил); советские медики, норвежские моряки, американские радиолюбители; друг Тура из США Фрэнк Таплин, совершивший не одну поездку через океан, дабы помочь Туру организационно, и ставший связующим звеном между Туром и У Таном; учитель из итальянского города Империя милейший Анжело Корио, который ведал снабжением и оснащением «Ра-1»; виноделы из Новочеркасска братья Потапенко – это их «Аку-Аку» мы пьем на своих праздниках; нет, всех и не перечислишь.

Перед самым отплытием «Ра-2» в Сафи пришло письмо. Нас приглашали в конце путешествия обязательно завернуть на озеро Титикака. Не беда, что озеро это никак с океаном не сообщается и расположено на высоте четырех километров, – географические подробности авторов письма не волновали, «Ра» ждали в гости, и точка, – и мы не потешались, читая эти строки, мы улыбались нежно и растроганно – это писали нам индейцы, строители нашего корабля.

Их было пятеро мужичков, толковых и хитроватых, они жили на островке посреди Титикаки и долго не соглашались выехать в большой мир. Сантьяго, наш вербовщик, использовал все резоны, никакие деньги не смогли индейцев соблазнить, тогда Сантьяго посулил им возможность построить самую большую лодку, какую еще никто на свете не строил, – и в мастерах взыграл азарт: самая большая лодка, интересно, стоит попробовать, – но даже на аэродроме они продолжали раздумывать, ехать или не ехать, им было жутковато и неуютно, впервые в жизни они видели и автомобиль, и самолет, но достоинства не теряли, притворялись, что их и этим не удивишь, – и когда один из них отваживался взять в руки нож и вилку, невозмутимо отваживались и остальные, а пилюли от кашля все пятеро – безразлично, кто кашлял, кто не кашлял – глотали сообща.

Корабль они построили – загляденье. С трудом верилось, что у них вообще что-нибудь может выйти, материал незнакомый, не камыш тотора, который растет на их Титикаке, а папирус, – и размеры, размеры! Но индейцы потихоньку, не торопясь, сделали сначала пару моделей, пустили их поплавать, потом так же не спеша принялись вить из пучков папируса двенадцатиметровые веретена и обвязывать их одной-единствепной веревкой, потом дошла очередь до хижины, до лебединых завитков носа и кормы…

И вот уже «Ра-2» радовал глаз, и заранее было ясно, что мы можем ему доверить свои жизни, – в спешке и в суматохе мы даже не очень заметили, как скромно и тихо уехали домой удовлетворенные мастера.

Сегодня девятое июня 1970 года, двадцать четвертый день нашего плавания, и позади 1229 морских миль, или, соответственно, 2276 километров.

Давненько я не брался за перо, сам даже не знаю, почему, настроение не то, или лень, а нынче устыдился, разозлился, засучил рукава и устроился в уголке под мачтой, между хижиной и брезентовой стенкой.

Уже темно, ребята укладываются спать. Жорж свистит и поет, стоя на вахте, в хижине слышно англо-итальянское бормотание. Только что мимо проходил Норман, совершить ежевечерний туалет, и Жорж, верный привычке задираться, крикнул ему с мостика:

– У тебя случайно нет в руках батареи для подсветки компаса?

На что Норман обстоятельно и незлобиво ответил:

– У меня случайно в руках только зубная щетка.

Лодку качает, «летучая мышь», привязанная двумя веревками, ерзает по столу, то есть по ящику с посудой в горелками. Упираюсь локтями и пятой точкой.

Ну, с чего бы начать?

Со вчерашнего утра, с момента, когда Сантьяго в очередной раз произнес: «У меня есть хорошая идея».

Идеями своими он нас бомбардирует непрестанно, их вечная особенность – в том, что они неосуществимы без помощников, и мой дневник пестрит записями: «Опять зовет неугомонный Сантьяго, чтоб ему!..»

Пора заняться нашей плавучестью – засунуть под хижину пустые амфоры и укрепить в ложбине между сигарами корпуса. Но там стоят другие амфоры, полные, следовательно, сперва нужно их извлечь.

Пол в хижине – крупные клетки из толстых бамбучин, покрытых папирусными циновками, на них стоят шестнадцать ящиков, на которых мы спим. Приступили к делу. Убрали матрацы и постели Жоржа и Мадани, опорожнили их ящики и с огромным трудом, ломая ногти, извлекли их – представьте себе, что вам необходимо выковырять паркетину, тесно пригнанную к соседним паркетинам да еще облитую липким битумом, и вы поймете, как нам досталось. Но все-таки мы их выдернули, сперва один ящик, потом – это было уже проще – другой, и открылось трюмное пространство, откуда пахнуло гнилью и плесенью.