С Хейердалом через Атлантику. О силе духа в диких условиях - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Сенкевич cтр.№ 28

– Что?! Стол?!

Мы ведь забыли и думать о столе, считали, что стола не будет, что вполне сможем обходиться двумя скамейками и есть в две смены, четыре человека и четыре, нельзя же, чтоб на носу было одновременно много народу, это лишний вес, сегодня он незаметен, а завтра скажется.

– Повторяю, надо думать и о моральной стороне дела, – сказал Тур, глаза его сузились.

Я разозлился и ушел.

У входа в хижину прохлаждался Сантьяго, тоже оппозиционно настроенный: я подсел к нему, и мы минут десять судачили насчет Тура, его упрямства и воркотни, и сошлись на том, что в этом году все на лодке как-то не так, как прежде, что-то в нас изменилось.

Тут я подумал, что прежде всего я сам изменился: разве стал бы я в прошлом плаваньи чесать язык, пока товарищи работают? Поймав себя на этом, я прервал беседу и ушел в кабину, наводить порядок в своем докторском хозяйстве.

Тур был мрачен до вечера. Он о чем-то долго разговаривал с Карло, и тот, кажется, подбавил масла в огонь. Обстановка становилась нервозной.

Ночью, стоя на мостике, я даже испытывал облегчение, несмотря на качку и возню с веслом: наконец-то не нужно дипломатничать и строить круглые фразы на чужом языке.

По данным Нормана, мы за вчерашний день прошли восемьдесят одну милю, это, видимо, для «Ра» потолок, выжать большую скорость вряд ли удастся.

Утро было хмурым, хмурым было и настроение. Тур сосредоточен, глаза холодные. Завтракали молча. После завтрака капитан объявил, чтоб не расходились, – будет большая беседа.

Начал он, как всегда, издалека, с конструктивных особенностей «Ра-1», с достоинств его и недостатков, затем завел речь о корабле нынешнем и вкратце повторил все, что мы и сами знали: катамаранная конструкция, часть папируса обработана с торцов битумом, нос и корма загнуты вверх.

– «Ра-2» – не плот, а настоящее морское судно, имеющее кривизну по длиннику и поперечнику. Стало быть, качка и заплескивание палубы нормальны и неизбежны. Но из этого отнюдь не следует, что нас зальет по мостик. Я понимаю наше беспокойство, но помните: «Ра-2» – не «Ра-1»! Неужели вы считаете, что я меньше вас хочу дойти до Барбадоса?

Он высказывался обстоятельно, по пунктам, и сообщал общеизвестные сведения, но странное дело, мы слушали с возрастающим вниманием, и напряжение начинало спадать: великая сила – убежденность!

– Да, нам нужно многое сделать на корабле, – формулировал Тур, – но не совсем в той плоскости, какую вы имеете в виду. Нам нужен порядок. Я не раз говорил об этом еще в прошлом плавании. Грязь и неопрятность нетерпимы. Нетерпима халатность. Нельзя, чтобы на палубе валялись окурки и спички. Нельзя нести вахту, не привязавшись. И нужно более четко распределить обязанности. Думаю, что лучше всего сделать так. Карло отвечает за приготовление пищи, состояние такелажа, за фотодело и киносъемки. Кей – кино, помогает Карло, плотничает. Жорж – подводные дела плюс уборка кухни и уход за животными. Сантьяго – состояние продовольствия и воды, их сохранность. Мадани – загрязненность океана и все фонари на лодке. Юрий – спасательные жилеты, круг, плавучие якоря, ну, и, конечно, здоровье команды. Норман – навигация, радиосвязь.

Кроме того, нужно определить порядок дневных вахт. Ночью у нас очередность строгая, а днем получается обезличка, мы привыкли думать, что днем опасности меньше, а это не так. Тут я жду ваших советов и предложений. И еще: давайте твердо назначим время завтрака. Безобразие, Карло встает раньше всех, готовит, а потом ждет, пока мы соизволим проснуться.

Дискутировать было не о чем. Приняли: подъем – в семь утра, завтрак – в восемь. Дневную вахту стоят все без исключения по часу, итого восемь часов, оставшиеся четыре часа светлого времени делят между собой те, кто окажется меньше занят.

Решили также, что утро будем начинать с «планерки», определять объем предстоящих работ и договариваться, кто кому помогает.

Тем и кончилось совещание, и расходились мы совсем в ином настроении, чем когда собирались. Как-то полегчало на душе, и твердость Тура не раздражала уже, а радовала, – вероятно, так радуется солдат, получивший четкий и понятный приказ, да еще если он сам в выработке параграфов этого приказа участвовал.

Норман вышел на связь, говорил с Норвегией и Штатами, а также и с Ленинградом! Ленинград попросил его дать мне микрофон, но делать этого было нельзя, и вот почему. В прошлом году мы беседовали по радио с кем хотели и сколько хотели, и вдруг Ассоциация радиолюбителей – уже после конца путешествия – послала Туру сварливый меморандум, в коем экипаж «Ра» обвиняли в нарушении правил любительской радиосвязи. Можно говорить с корреспондентом о специальных, профессиональных вещах, о слышимости, о системе аппаратуры, но передавать информацию типа писем, телеграмм, посланий запрещено. И Тур, и Норман знали это, но надеялись, что к нам будут снисходительны, выкрутимся как-нибудь. Не вышло! И перед вторым отплытием нашему радисту пришлось поломать голову, как быть, ведь любительский канал – единственный доступный нам, и если им практически нельзя пользоваться, рация на «Ра» должна включаться только разве для «SOS».

Тур Хейердал за работой.

«В задачи науки входит только одно – исследование. Не ее дело пытаться чтолибо доказывать»

(Тур Хейердал)

После некоторого числа просьб, отказов и новых просьб решение было найдено. Норвежский коротковолновик Крис Бокели получил от Ассоциации право принимать от нас любую информацию – но на основе обычных телеграфных пересылок. То есть Крис принимает, регистрирует, отправляет на почту, почта предъявляет счет ему, а он, соответственно, – нам; иначе говоря, за каждое слово нужно платить.

Итак, день прошел хорошо, после ужина все уселись на завалинке и поболтали о том, о сем, а Карло от благодушного расположения даже помузицировал – все на той же губной гармонике.

Следующее утро было столь же благодушным, мы подчеркнуто вовремя, ровно в семь, были на ногах, после завтрака опять же подчеркнуто немногословно обсудили программу и, пожалуй, даже кокетничая немножко своей Отныне-Организованностью, принялись за дела.

Я мастерил из дерева крюк, на котором должен висеть якорь. Тур сочинял подписи к иллюстрациям для своей книги: он не успел покончить с этим в Сафи, а издатель торопит, вчера Ивон жаловалась по радио.

Организованно потрудились, организованно явились на ленч, после ленча столь же организованно соснули часок. Потом по плану Туру и Жоржу предстояло осмотреть корабль под водой, а мне – на мостик, на вахту. Постоял я, постоял, ветра почти нет, океан гладкий, как пруд, на носу – брызги, гогот, веселье – тут и приказала долго жить вся моя организованность. И не только моя: за мной нырнул Сантьяго, за Сантьяго – Норман, и пошло поголовное купанье, включая Синдбада-Морехода, мы о нем тоже не забыли и пустили его поплавать, правда, он этому не очень обрадовался и хотя плавал, естественно, как утка, но дрожал после ванны, как мокрая курица.