Новая дивная жизнь (Амазонка) - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Курчаткин cтр.№ 23

Она ушла, и через какие-нибудь минуты две появился Скоробеев.

– Что? Как дела? Вижу, опять раньше всех? – заметил он дубленку Ципы на вешалке. Шагнул к двери в кабинет и заглянул внутрь. – Что? Где? Отошла куда-то?

В голосе его прозвучало удовлетворение, что Ципа не сидит на его месте с трубкой у уха.

– Отошла, – коротко ответила Скоробееву Маргарита.

Ципа вновь появилась в приемной – Скоробеев даже не успел зайти к себе в кабинет. Лицо ее было гнев и исступление.

– Артем, что такое?! – с этими гневом и исступлением обрушилась она на Скоробеева – так, словно Скоробеев, когда уходила, здесь был и здороваться с ним нет никакой нужды. – У нас что, мне непонятно, цековские времена возродились? Почему я никуда не могу пройти, что за посты, в чем дело?!

– Подожди, подожди, – забормотал Скоробеев, выставляя перед собой руки – впрямь защищаясь от нее. – Какие посты, в чем дело? – И повернулся к Маргарите. – В чем дело, почему?

В чем дело, Маргарита уже поняла. Но не смогла отказать себе в удовольствии уточнить у Ципы, что она имеет в виду.

– О чем речь? – осведомилась она бесстрастно.

– Да, о чем речь? – снова повернулся Скоробеев к Ципе.

– Как о чем! – воскликнула та. – Почему меня никуда не пропускают? Стоят молодчики, требуют какой-то особый пропуск! Снова, как в прежние времена?!

Теперь Скоробеев, с гримасой страдальческого недоумения, поглядел на Маргариту:

– Почему не пропускают? Какой такой особый пропуск?

Он тоже все понял, но объяснять Ципе, что значат молодчики, требующие от нее пропуск, – получалось как бы взять на себя ответственность за них, и он этой ответственности брать не хотел. Скоробеев выставлял перед собой заслоном Маргариту, защищался ею, словно щитом, и Маргарите, сколь того не хотелось, не оставалось ничего другого, как принять удар на себя.

– Они требуют не особый пропуск, – сказала она Скоробееву, а совершенно обычный. По которому ходите вы, по которому прохожу я.

Вопрос задал ей Скоробеев, ему она и отвечала, но следующий ход естественным образом сделала Ципа:

– Почему раньше там никого не стояло, я ходила абсолютно спокойно, а теперь не могу?!

– Наверное, потому, что снова наступают прежние времена – вернула ей Маргарита ее же слова.

Постов в коридорах-переходах между зданиями и в самом деле не было еще совсем недавно. Иди свободно от Старой площади до Красной. Но перед самым началом военных действий в Чечне каждый переход был перекрыт. Стояли двое – штатский и в форме, – просили потвердить право на то, чтобы пройти в соседнее здание, и сейчас, когда вместе с началом нового года в Чечне вовсю загрохотало, эта мера предосторожности уже ничуть не удивляла. Собственно, для самой Маргариты, как и для Скоробеева, посты ничего не значили: показывали свой пропуск – и шли куда нужно. Но Ципа, как и все остальные члены комиссии, проходила по общему, списочному пропуску, лежавшему под стеклом у дежурных на посту в подъезде, личного пропуска у нее не было, и, кроме этого здания, никуда больше она теперь попасть не могла.

Ответ Маргариты Ципе вывел из себя прежде всего Скоробеева.

– Какие прежние времена?! – с яростью, по-обычному наливаясь медью, проговорил он. – Если бы они наступали, меня бы уже здесь не было. И я бы не стал ждать, когда попросят, я бы сам тут же покинул эти стены. – Быстрым жестом Скоробеев обвел руками вокруг себя. – Я за это не держусь! Мне это само по себе просто так не нужно!

– Только я почувствую запах прежних времен, моей ноги здесь не будет! – Ципа смотрела не на Маргариту – на Скоробеева. Гнев, звучавший в ее голосе, превосходил негодование Скоробеева многократно. Это была расплавленная сталь, готовая испарить любого во мгновение ока, когда у Скоробеева температура едва достигала уровня белого каления. – Я не позволю использовать свое имя в грязных делах!

– Кадя, да я тоже, я же говорю, – вмиг пасуя перед ней, вновь забормотал Скоробеев. – Я и говорю, ничего такого… что ты! Что нужно, – перевел он взгляд на Маргариту и даже шагнул к ней, в глазах его Маргарита прочла беспощадное требование брать все на себя и не сметь фардыбачить, – что нужно, чтобы Аркадия Серапионовна беспрепятственно могла пойти куда ей требуется?

Он прекрасно знал сам, что нужно. И Маргарита могла указать ему на это. Но запас ее возможностей противостоять Скоробееву был исчерпан.

– Нужен личный пропуск, – коротко сказала она.

– Какой личный пропуск? Рита, давай яснее! – Скоробеев почти кричал.

– Такой же, как у вас. Или, в крайнем случае, у меня.

Скоробеев по своему пропуску мог свободно пройти даже в Кремль, Маргариту по ее пропуску в Кремль не пропустили бы.

– Так почему у Аркадии Серапионовны его нет?! – вопросил Скоробеев.

Это уже было слишком. Словно иметь или не иметь Ципе пропуск зависело от Маргариты!

– А у кого он есть из других членов комиссии? – спросила она.

У нее возникло впечатление – она как бы поставила своим вопросом перед Скоробеевым стену. Он налетел на нее – и остановился. Остановкой было его молчание. Смотрел на Маргариту бешеным, раскаленным взглядом и молчал.

– У Аркадии Серапионовны такой пропуск должен быть! – произнес он затем.

Скоробеев не перемахнул через стену, не обошел, он проник сквозь нее – словно какой-нибудь иллюзионист. И в тоне его было такое, что уже окончательно лишало всякого смысла возможные Маргаритины объяснения.

– Займись этим вопросом! – добавил Скоробеев, быстро глянув перед тем на Ципу.

Лицо у Ципы дышало радостным ублаготворением.

Доктор наук, профессор, директор института, у которого накануне был день рождения, пришел с сумкой, полной бутылок и снеди.

– Ритулечка, организуем? – передавая ей сумку, принял он ухарский вид.

– Нет сомнений, – отозвалась она, демонстрируя ответной залихватскостью тона предстоящее удовольствие.

На самом деле никакого удовольствия от этих застолий она теперь не получала. Уже почти годовой давности крик Скоробеева: «Ты кто такая?!» – стоял в ушах, не исчезал, как ни силилась избавиться от него, и все отравлял. Она не чувствовала больше того единения с ними со всеми, какое было поначалу, той прежней полноты жизни, сидела с ними за столом – и все было чуждо, не вбирало в себя, напротив – отторгало. Хотелось, чтобы застолье скорей закончилось, в машину – и домой.

Впрочем, застолье могло бы быть и много хуже – останься на него Ципа. Вот уж было бы удовольствие, если б она осталась. Но она ушла с заседания, не досидев и до середины. Она редко досиживала до конца, обычно уходила раньше. «Дела!» – коротко бросала она Скоробееву, поднимаясь со своего места.

Маргарита, как ей это не было в тягость, села рядом со Скоробеевым. Она обещала Полине следить за ним, не позволять увлекаться рюмкой и не могла нарушить данного слова.