Честь – никому! Том 2. Юность Добровольчества - читать онлайн книгу. Автор: Елена Семенова cтр.№ 43

– Нам не дадут поговорить здесь. Сейчас придёт ещё кто-нибудь. Я не могу уехать теперь. После концерта будет сбор средств на нужды армии, и я должна дождаться его окончания.

– Что же делать?

– Я живу на квартире недалеко от здешнего Кремля. Вы приезжайте туда, когда все закончится. Я очень буду ждать вас!

На листке обёрточной бумаги Криницына крупным, немного детским почерком написала адрес, и Пётр Сергеевич ушёл, чувствуя в сердце незнакомое прежде томление. Ничего схожего не чувствовал он, даже когда делал предложение своей жене. Выйдя на улицу, Тягаев закурил. Верно, знать, толкуют в народе о седине в бороду. Что за наваждение? Он, сорокалетний мужчина, офицер, прошедший две войны, волнуется, как гимназист, при виде предмета своего обожания. И не о жене мысли его, не о дочери, а о ней, о женщине, о которой он не знает почти ничего, кроме того, что неодолимая сила влечёт его к ней, и нет во всём мире никого, её желаннее… Ещё недавно он осудил бы такую страсть, встретив её в ком-либо, как распущенность, а, вот, сам встретился с ней, и нет мочи одолеть. А надо ли одолевать? Быть может, уже завтра его, Тягаева, не будет на этом свете. И в этой жизни практически ничего не осталось у него, всё отнято, растоптано, перевёрнуто и искалечено. И самому погасить для себя последний этот лучик, от которого хоть немного светлее и теплее становится на душе? Лишить себя последней отрады? Нет, невозможно, не хватает воли на это…

– Полковник Тягаев? – появился откуда-то безусый офицер с татарскими раскосыми глазами.

– Да, это я…

– Корнет Баев! – шаркнул ногой, козырнул. – Вас срочно вызывают в штаб!

В штабе царила настоящая лихорадка. Спешно переправляли в Самару изъятый днём золотой запас Российской Империи, свезённый в Казань со всех главных банков России, распределяли имущество, взятое на интендантских складах. Всего много было в Казани, одного не доставало – патронов. Их опять предстояло брать с бою. А из Симбирска, совсем недавно освобождённого Каппелем, уже пришёл отчаянный призыв спасать город от наседающих большевиков. Молодой советский командарм Тухачевский всеми силами обрушился на Симбирск, и защитники его дрогнули. Чтобы отбить красных, вновь нужен был Каппель, и он, не успев перевести дух, вновь грузил свой летучий отряд на суда, вновь спешил на выручку, не соизмеряя сил. Маленький белый отряд против красной армады. Надолго ли хватит его, чтобы затыкать собой все бреши?.. Напряжённой была и обстановка под Казанью. У города Свияжск Первый чешский полк доблестного полковника Швеца уже вёл бой с латышской дивизией Вацетиса. Туда, под Свияжск, на помощь чехам решено было отправить ещё несколько частей. Полковник Тягаев получил приказ уже утром выдвигаться со своей ротой в указанном направлении. Привал оказался недолог…

Глубокой ночью, за несколько часов до рассвета Пётр Сергеевич подошёл к двери квартиры Криницыной. Он ещё не успел вдавить кнопку звонка, как она открылась.

– Я ваши шаги на лестнице услышала… Входите!

Евдокия Осиповна, по-видимому, сама возвратилась недавно. На ней было всё то же тёмное платье, хотя уже без шарфа. В комнате был накрыт стол.

– Я подумала, что вы, наверное, голодны… Правда, у меня совсем не было времени… – Криницына заметно волновалась, и от этого казалась ещё более хрупкой, трогательной.

– Мне ничего не нужно, дорогая Евдокий Осиповна, – отозвался Тягаев, садясь в углу дивана. – Через несколько часов мы выступаем на фронт…

– Как?.. – Криницына побледнела. – Уже через несколько часов? Так скоро?..

– Увы. Я очень счастлив, что эти часы я могу провести рядом с вами. Не хлопочите, не беспокойтесь ни о чём. Просто посидите рядом, поговорите со мной. Позвольте мне насмотреться на вас, – легко слетали с губ эти (откуда взявшиеся только?) слова, и само собой отступило недавние волнение.

Евдокия Осиповна села рядом, опустила свою тёплую ладонь на его руку.

– Вы жили в Казани всё это время? – спросил Пётр Сергеевич.

– Я не жила, – чуть улыбнулась Криницына. – Я ждала. Надеялась… Знаете, сколько раз на улицах, в зрительном зале мне мерещилось ваше лицо? И как больно было ошибиться! Я и сегодня, сидя в гримёрной, боялась, что обозналась, что мне помстились вы… Я никогда не думала, что буду рассказывать вам об этом. Но я так много видела за последнее время, что поняла: сказать что-то, быть может, грешно, но промолчать – преступление. Вдруг другого случая уже не представится? И слова останутся не сказанными? Вот, и говорю. Всё. Словно пьяная или помешанная. Вы простите.

– За что? Вы теперь для меня маяк в этом клокочущем море. Лишь бы вновь не потерять вас… Тот романс, что вы пели сегодня… Так пронзительно! Я прежде его не слышал.

– Вы и не могли слышать его. Его я написала. Тогда, в поезде… Как я хотела вернуть то время! Стук колёс, мелькающие за окном снега в чёрных проталинах, и ваш голос, читающий Гумилёва… Пётр Сергеевич, прочтите мне сейчас опять, как тогда, что-нибудь! Пожалуйста. Прочтите, а я запомню, и эта память останется со мной на всю жизнь, и её никто не в силах будет отнять, – не просьба, а мольба была в распахнутых глазах с удивительным разрезом, и, глядя в них, Тягаев стал читать негромко и глухо, со сдержанным чувством:

– Сегодня ты придёшь ко мне,

Сегодня я пойму,

Зачем так странно при луне

Остаться одному.

Ты остановишься, бледна,

И тихо сбросишь плащ.

Не так ли полная луна

Встаёт из тёмных чащ?

И, околдованный луной,

Окованный тобой,

Я буду счастлив тишиной

И мраком, и судьбой.

Так зверь безрадостных лесов,

Почуявший весну,

Внимает шороху часов

И смотрит на луну,

И тихо крадется в овраг

Будить ночные сны,

И согласует лёгкий шаг

С движением луны.

Как он, и я хочу молчать,

Тоскуя и любя,

С тревогой древнею встречать

Мою луну, тебя.

Проходит миг, ты не со мной,

И снова день и мрак,

Но, обожженная луной,

Душа хранит твой знак.

Соединяющий тела

Их разлучает вновь,

Но, как луна, всегда светла

Полночная любовь…

Луна была светла в ту ночь. Озаряя древний город, она со скучающим любопытством заглядывала в окна, грустя в своём вечном одиночестве. Стрелки часов с неудержимой скоростью скользили по циферблату, бестрепетно сокращая обидно короткое время свиданья. Раздался бой, и Дунечка вздрогнула и прошептала:

– Зачем, зачем оно так быстро идёт? Зачем вам уходить так скоро? Зачем воевать?.. Если бы хоть немного продлить… Я сегодня так счастлива, что и умереть не жалко!