Честь – никому! Том 2. Юность Добровольчества - читать онлайн книгу. Автор: Елена Семенова cтр.№ 100

Когда первый Лейб-драгунский Московский полк присоединился к колонне легендарного генерала Скобелева, Фёдор Артурович встретил своего вернувшегося из Сербии брата, только что возглавившего штаб Скобелева вместо раненого Куропаткина. После боёв под Шейновым и Терновым Главнокомандующий лично наградил вольноопределяющегося Келлера серебряными солдатскими Георгиями 3-й и 4-й степеней. Через полтора месяца после окончания войны он был произведен за отличие в первый офицерский чин – в прапорщики своего полка, а после выдержал в Тверском кавалерийском юнкерском училище экзамен на право производства в следующие чины.

Та первая в его жизни война явилась бесценным опытом. На всю жизнь сохранил Келлер уважение к нижним чинам и убеждение, что любому офицеру весьма полезно хотя бы год прослужить вольноопределяющимся, чтобы лучше понять психологию солдата. Примечал Фёдор Артурович, что между офицером и солдатом нарастает отчуждённость, что разделяются они на две касты, в себе замыкающиеся, и ясно было, как белый день, что добра от разрыва этого – не жди. Суворов и Скобелев – разве свысока к солдату относились, как к скотинке серой? Суворов и Скобелев солдатам отцами были, не гнушались маленьким человеком, тем и побеждали. Убеждён был Келлер, что заращивать возникший разрыв надо развитием и воспитанием солдата, соблюдением достоинства его. И до, и во время Великой войны Федор Артурович старался развивать лучшие качества как офицеров, так и нижних чинов и внимательно следил за тем, чтобы их подготовка была на должном уровне, понимая, что в противном случае о победах можно забыть. «Вся наша работа должна быть направлена к тому, чтобы выработать сознательного отдельного бойца и начальника, умеющего оценить условия, в которых он находится, и принять, не ожидая приказания, соответствующие решения для нанесения противнику удара, сохранив свои силы. А это возможно только тогда, когда у каждого младшего начальника тверда вера в себя, когда он умеет оценить положение находящегося перед ним неприятеля, к какому бы роду войск он ни принадлежал, умеет оценить и воспользоваться открывающимися ему шансами на успех и умеет не упустить выгодную минуту для нанесения ему поражения и для атаки», – писал он.

Чувство личного достоинства, личной ответственности, самостоятельности и сознательности необходимо было воспитывать в нижних чинах, выводя их из унизительного ранга «серой скотинки» до мыслящих, отвечающих за свои поступки бойцов. И не единожды писал об этом Келлер: «Солдату внушают на словах о высоком звании воина, а не так еще давно на оградах парков, скверов и при входах на гулянки он мог прочесть: «Собак не водить», а рядом – «Нижним чинам вход воспрещается». Объяснялись такие распоряжения тем, что солдаты стесняют публику, держать себя на гуляниях не умеют, так же как не умеют ходить по людным улицам, и показываются иногда очень грязно одетыми. Пора, казалось бы, переменить взгляд на солдата, пора посмотреть на него как на взрослого, полноправного человека, отвечающего за свои проступки и поведение, и пора воспитывать его в этом направлении, выказывая ему полное доверие, но в то же время безустанно и строго требуя от него трезвого поведения, сохранения воинского достоинства и умения себя держать на улицах и в людных местах. За малейший же проступок или отступление от приличия и добропорядочности беспощадно взыскивать с него. Только этим способом мы воспитаем самостоятельных твердых людей, которые привыкнут сами следить за собой и отвечать за свои поступки и поведение, будут их обдумывать и взвешивать, а не тех недомыслей, полудетей, которые, вырвавшись из-под глаз начальника на свободу, способны напиться до потери сознания и своей распущенностью коробить общество и ронять достоинство воинского знамени. Воспитание, которое я отстаиваю, не сразу, конечно, принесет желательные плоды и породит вначале много хлопот и неприятностей, но не пройдет и двух лет, как облик нашего нижнего чина, самосознание его и уважение к себе самому совершенно изменится».

Во вверенных ему частях Фёдор Артурович устанавливал строжайшую законность и для офицеров, и для нижних чинов, не делая различий. Решительно пресекал случаи рукоприкладства, не спускал и малейших проступков, будучи уверен, что развал начнётся именно с мелочей. И вёл, вёл кропотливую работу по превращению солдата из недомысля в ответственного, самостоятельного война. И раздражался на тех командиров, которым казалось, что «серая скотинка» в управлении удобнее. О, да! Удобнее! Но до той поры, пока вожжи в твоих руках, а перехватят другие их – и им как удобно ехать окажется! Успех революционеров у тёмных слоёв населения не тем ли обусловлен? Приучили людей к существованию детскому, к тому, что «начальство всё решит», а погонят это стадо против приучивших – и не остановить! О революции знал Келлер не понаслышке. Жертвой террористов едва не стал он сам. В 1905-м году Фёдор Артурович был отправлен на усмирение переведенной на военное положение Польши. Там, исполняя обязанности временного Калишского генерал-губернатора, и подвергся нападению революционеров: раненый и контуженный при взрыве брошенной в него бомбы, он избежал гибели лишь благодаря собственной ловкости, позволившей ему поймать снаряд на лету…

А всё же не смекали наверху, что тёмная, неразвитая масса опасна, что она – подарок революционерам. «Серая скотинка», из повиновения вышедшая, во всю дикость инстинктов распустившаяся – как остановить её, когда у неё никаких сдержек, воспитанием укреплённых, не будет? Доверять, доверять человеку надо, разрешить ему самому, своей головой думать. Иначе подумают за него другие, заморочат – и не миновать беды. Последний раз пытался генерал донести эти мысли свои в 1914-м году, посвятив в последнем выпуске брошюры «Несколько кавалерийских вопросов» проблеме воспитания рядового состава отдельный раздел, доказывал и разъяснял упорно: «Наш солдат в сравнении с солдатом западных армий, так сказать, школьно или научно действительно менее развит, но сметки и природного ума у него не меньше, а несравненно больше, чем у всякого немца или француза, и это объясняется очень просто: западный простолюдин, по большей части житель города или ферм, где ему незнакома ни дикая природа, с которой приходится на каждом шагу бороться, ни десятиверстные пространства, на которых уже с малых лет приходится ориентироваться нашему крестьянину.

Пущенная кем-то фраза о высоком развитии солдата западных армий сравнительно с нашим принята без всякой поверки (надо полагать в силу нашей всегдашней готовности к самооплеванию) на веру и чуть ли не за аксиому, против которой никто даже не считает возможным поднять своего голоса. Наш солдат не развит, наш солдат не любит военного дела и способен действовать только в массе под непосредственным надзором и при подсказе начальника и все его признаваемое в лучшем случае достоинство выражается в покорности, выносливости и, в последнее время, даже заподозренной любви к Отечеству. Тот, кто дал себе труд хоть немного ближе узнать русского солдата, кто интересовался его бытом, кто немного проник в его миросозерцание, его взгляды, наклонности и слабости, тот не мог не убедиться в том, что составленное о нашем солдате мнение совершенно не соответствует истине и что все зависит от того, как приняться за его воспитание и обучение».

На основании огромного личного опыта делал Фёдор Артурович вывод: «Для того чтобы человек отнесся к делу с интересом и сознательно, необходимо его личное участие в исполнении задачи и возможность проявить свою хоть маленькую инициативу. У него должно быть сознание в том, что личное его маленькое «я» играет роль и все же хоть немного способствует достижению общего большого дела. Обстановка, общий план и выполнение целого, иногда сложного маневра, солдату не могут быть понятны, для этого требуется подготовка и знания, ему недоступные. Но зато мелочи маневра, в общей сложности имеющие часто громадное значение, как, например, своевременная доставка донесения, работа отдельного дозора и разъезда, перехват донесения, умение пробраться незамеченным сквозь сторожевое охранение противника, открытие и своевременное отогнание назойливо следящего за отрядом неприятельского разъезда и т.д., для него понятны и интересны, и, развивая в солдате удаль, умение применяться и пользоваться местностью, сметку и решимость, подготовляют его к исполнению того, что от него потребуется в военное время».