Честь – никому! Том 1. Багровый снег - читать онлайн книгу. Автор: Елена Семенова cтр.№ 79

– Я был бы бесконечно счастлив – быть может, хоть это отрезвило бы наших затуманенных солдат и прервало постыдное братание!

На участке соседнего полка играл немецкий военный оркестр, а вокруг него толпились русские солдаты.

– Передайте собравшимся, что, если они немедленно не разойдутся, я прикажу открыть огонь из орудий! – сказал Лавр Георгиевич.

Немцы угрозе вняли, а русские солдаты начали митинговать, возмущаясь притеснениями со стороны «контрреволюционных начальников». Корнилов наблюдал эту сцену с каменным лицом, на котором читалась истинная мука. Он был командующим армией, которая переставала существовать, солдаты которой не обращали внимания на его приказы… Узкие глаза Лавра Георгиевича заблестели от выступивших слёз. Стоявший рядом Неженцев был потрясён и глубоко растроган. В то мгновение он мысленно поклялся генералу, что до самой смерти будет верен ему и умрёт за него, за их общую Родину. Словно почувствовав это горячее чувство, Лавр Георгиевич резко повернулся, пожал капитану руку и отвернулся поспешно, точно стыдясь своей минутной слабости. Тогда возникла между ними незримая нить, накрепко связавшая их. И Митрофан Осипович, безоговорочно поверив Корнилову, посвятил жизнь служению своему генералу и его единственной цели – спасению Родины.

Капитан Неженцев был не из тех, кто молчаливо сочувствует, либо ограничивается словесной поддержкой. Его душевный порыв требовал действия, и Митрофан Осипович взялся за дело. Что делать, если армия перестала существовать, а война продолжается? Создать новую армию! Армию крепкую, сильную духом. Беда русской армии в том, что после уничтожения в боях большей части кадровых офицеров их место заняли резервисты, люди, далёкие от военного дела, от дисциплины, а к тому же становящиеся зачастую проводниками вредоносных идей. Вдобавок к этому, изначально в её формировании неверно расставлены приоритеты: упор делается на количество живой массы в окопах (зачастую превышающее необходимое, а потому лишь усложняющее положение), а не на качество её. Но масса, развращённая и не желающая воевать, в окопах приносит только вред. Она не способна нанести поражение противнику, поскольку не имеет такого стремления. Она может или погибнуть, или обратиться против своих. Побеждает не массовость, а дух. И несколько человек, мужественных, стойких, верных, стремящихся к победе смогут сделать больше, чем два десятка неуправляемых и деморализованных солдат. Пусть, пусть новая армия будет в разы меньше старой, но она должна быть спаяна единым духом, должна быть цельной, боевой, знающей своё дело. Такая армия сможет победить неприятеля более многочисленного, тем более, если во главе её будет стоять достойный вождь. Она станет вдобавок примером для других. Такая армия может быть только добровольческой и никакой другой. А начать воплощение этой идеи – с чего же? С малого. С создания ударного батальона. Первого батальона новой армии! Батальона, девизом которого будет: «Победа или смерть!» Не вся армия ещё погибла: есть немало храбрых и ответственных офицеров, а в подчинении каждого наверняка найдётся хотя бы несколько настоящих солдат. Отряды, сформированные из таких надёжных людей можно смело отправлять на самые опасные участки фронта. Они-то и станут ядром новой армии! Добровольческой армии!

Вскоре Неженцев подал на имя Корнилова докладную записку «Главная причина пассивности нашей армии и меры противодействия ей», и Лавр Георгиевич разрешил формировать ударные отряды. Первый отряд насчитывал три тысячи штыков и три пулемётные команды в шестьсот человек, а также команды пеших разведчиков из пленных чехословаков и команды конных разведчиков в составе сотни донских казаков. Этот Ударный отряд впоследствии был преобразован в полк и стал носить имя Корнилова. А бессменным командиром его Лавр Георгиевич назначил самого Неженцева. И сколько доблестных подвигов совершили Ударники, своей кровью исписав последнюю славную страницу умирающей русской армии… И рождение новой армии могло бы состояться, если бы не бесхребетность и бессовестность «правительства»…

А ведь было время, когда казалось, что всё ещё можно повернуть, что, став Верховным Главнокомандующим, Корнилов сумеет твёрдой рукой навести порядок и в армии, и во всей России. Общественность наперебой выражала генералу свою поддержку. Многотысячная толпа встречала его на московском вокзале солнечным августовским днём и скандировала при его появлении:

– Да здравствует народный герой генерал Корнилов! Ура!

Играла музыка, отовсюду летели к ногам Верховного цветы. И со слезами на глазах вещал «кадетский златоуст» Родичев:

– Вы теперь символ нашего единства! На вере в вас мы сходимся все, вся Москва. Мы верим, что во главе обновлённой русской армии вы поведёте Русь к торжеству над врагами и что клич – да здравствует генерал Корнилов – теперь клич надежды, сделается возгласом народного торжества! Спасите Россию, и благодарный народ увенчает вас!

И при виде такой поддержки и веры, горящей в тысячах глаз, сердце заходилось в надежде, что именно так всё и будет. С криками «ура!» капитан Неженцев вместе с другими Корниловцами подхватили Верховного на руки и донесли к ожидавшему у вокзала автомобилю…

А на следующий день с трибуны Совещания, проходившего в Большом театре, звучал его спокойный, твёрдый голос:

– К тому, что я считаю долгом доложить вам, я присоединяю то, во что я сердцем верил всегда и наличие чего я теперь наблюдаю: страна хочет жить. И как вражеское наваждение, уходит та обстановка самоубийства великой независимой страны, которую создали брошенные в самую тёмную, невежественную массу безответственные лозунги. Для действительного воплощения воли народа в жизнь необходимо немедленное проведение в жизнь тех мер, которые я только что наметил. Я ни одной минуты не сомневаюсь, что эти меры будут проведены безотлагательно. Но невозможно допустить, чтобы решимость проведения в жизнь этих мер каждый раз совершалась под давлением поражений и уступок отечественной территории…

Я верю в гений русского народа, я верю в разум русского народа и я верю в спасение страны. Я верю в светлое будущее нашей Родины и я верю в то, что боеспособность нашей армии, её былая слава будут восстановлены. Но я заявляю, что времени терять нельзя, что нельзя терять ни одной минуты. Нужна решимость и твёрдое непреклонное проведение намеченных мер.

Выступление Корнилова было встречена овациями. И, надо думать, эти овации и оказываемый Верховному почёт сильно задевали больное самолюбие министра-председателя Керенского… Но можно ли было представить, что этот человек при всей своей ничтожности через считанные недели совершит предательство, самоубийственное для своей политической карьеры и убийственное для России!

И вслед за этим враз умолкли восторженные голоса, куда-то сгинули многочисленные сторонники, все затихли, ожидая, чем кончится дело, и почти ничьи уста в роковые дни не высказались в защиту обвинённого в измене Главнокомандующего, и тщетно взывал он к русским сердцам: «Истинный сын народа русского всегда погибает на своём посту и несёт в жертву Родине самое большее, что он имеет – свою жизнь. В эти, поистине ужасающие минуты существования Отечества, когда подступы к обеим столицам почти открыты для победного шествия торжествующего врага, Временное правительство, забывая великий вопрос самого независимого существования страны, кидает народ в призрачный страх контрреволюции, которое оно само своим неумением к управлению, своею слабостью во власти, своей нерешительностью в действиях вызывает к скорейшему воплощению. Не мне ли, кровному сыну своего народа, всю жизнь на глазах всех отдавшему на беззаветное служение, не мне ли стоять на страже великих свобод великого будущего своего народа?.. Очнитесь, люди русские, от безумия, ослепления, вглядитесь в бездонную пропасть, куда стремительно идёт наша Родина…»