Загадай желание вчера - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Богатырева cтр.№ 5

Я прекрасно знала его новый адрес, потому что Петя нарочно нашел себе комнату совсем рядом с рестораном, чтобы было удобно ходить на работу. От его нового дома до ресторана не дальше чем от нашего дома до школы. До звонка мне было не дотянуться, поэтому я стала стучать в дверь, довольно активно, потому что в новой Петиной квартире жило много разных людей, там был длинный коридор, а Петина комната находилась в самом его конце. Я стучала и стучала, потом стала тарабанить. В конце концов мне открыла какая-то тетка неприятной наружности. Я немного оробела от ее грозного вида и промямлила, что пришла к брату, который тут теперь живет в комнате в конце коридора. Тетка пожала плечами и пропустила меня внутрь с таким ужасным равнодушием, что прямо мороз по коже. Чтобы не сердить ее еще больше, я на всякий случай разулась прямо у двери и босиком пошла по полутемному коридору со всякими коробками и тумбами вдоль стен прямо до Петиной комнаты. У них в коридоре сушилось белье, веревка была натянута от стены к стене, и пришлось нагнуть на ходу голову, чтобы не врезаться в чью-то сиреневую рубашку.

Вместо Пети в комнате обнаружилась девушка, которая сказала, что ее зовут Зоя. И у нас с ней состоялся не очень приятный разговор. Она меня впустила, и оказалось, что Петя еще в ресторане, а она тут его ждет и ведет себя при этом как хозяйка – знает, что где лежит, и вещей у нее по комнате расставлена куча. На столе – духи и косметика, явно ее, а не Петины. Я огляделась по сторонам, чтобы посмотреть, где Зоина кровать, но кровать была, как и в прошлый мой визит, только одна, Петина. Мне эта Зоя ужасно не понравилась. У нее были перламутровые веки, и вообще она была очень красивая, но все равно не понравилась. Она так меня встретила, как будто все про меня знает и мы с ней давно знакомы. Назвала меня Соней сразу. Стало ясно, что Петя ей все про меня рассказывал. Что с ним творится такое? Раньше у нас с ним были свои секреты, а теперь он только и делает, что всем все про меня докладывает. А еще брат называется. Я наконец догадалась, что именно с этой Зоей он собрался заводить себе новую семью. Мне хотелось сказать ей, что у него уже есть семья, старая, гораздо лучше, чем какая-то там новая, и без него у нас дома на меня обрушились сплошные беды и неприятности и настоящий геноцид. Что папа меня больше не любит, а мама вообще, можно сказать, выгнала на улицу. И чтобы эта Зоя немедленно оставила моего брата в покое, тогда я смогу остаться жить здесь с ним, а маме он скажет, чтобы прекратила меня обижать.

Пока я думала, как бы это все сформулировать, эта самая Зоя взяла и просто так беспардонно позвонила моему брату. Сказала, чтобы шел скорей домой, – совсем глупая, как будто от него это зависит и как будто он может приходить, когда ему заблагорассудится. Не знает она, что ли, что работа – это как школа: ты должен там сидеть, пока тебя не отпустят. Но когда она повесила все-таки трубку, оказалось, что брат мой Петр находится под ее страшным безраздельным влиянием, и не смеет ослушаться, и уже прямо вот сейчас придет.

Он очень удивился, когда меня увидел, и сразу стал расспрашивать, что случилось, и не случилось ли что-нибудь с кем-нибудь дома, и если да, то почему прислали меня. Я сказала, что да, случилось. Со мной. И хотела ему все уже наконец-то рассказать, но не при этой же Зое мне говорить! Но она так к нему на диванчик подсела – вся само внимание и сочувствие – и явно не собиралась дать нам спокойно поговорить наедине.

Я вздохнула и сказала, что ушла из дому насовсем и буду теперь тоже создавать свою новую семью. А когда Петя, как он это всегда делает, немного помолчал, чтобы все обдумать и подобрать слова, и начал говорить, я сразу поняла, что все кончено. У меня внутри все опустилось и замерло, покрывшись холодным и гулким слоем льда, даже под ложечкой засосало немного. Я наконец-то поняла, что эта Зоя уже давно запутала моего бедного брата в своей паутине, загипнотизировала и сделала из него какого-то неприятного человека. И произошло это не на днях, а, видимо, еще раньше, когда Петя стал принимать сторону родителей и обо всем им докладывать.

Я безучастно и холодно смотрела, как он звонит маме и что-то ей объясняет и спрашивает. Я слушала только свою внутреннюю пустоту. Никому я не нужна, все меня бросают. Бросила классная, бросил Петя, папа совсем меня разлюбил. Мама, вместо того чтобы любить свою единственную дочь, родила зачем-то еще одного мальчика и носится с ним все время. Бабушка меня тоже совершенно разлюбила.

Провожать меня на троллейбус Петя пошел с этой своей Зоей. Я стояла у заднего окна и смотрела, как он кричит мне что-то сквозь стекло и даже пытается бежать за троллейбусом, – что-то человеческое в нем, видимо, все-таки осталось. И эта лицемерная Зоя махала мне рукой, хотя ясно было, что она рада-радехонька, что Петя не разрешил мне остаться у него жить. Потому что нет теперь никакого «у него», там теперь эта Зоя, и больше никто ему не нужен, ни братья, ни его замечательная, всеми брошенная и забытая сестра. Предатель.

Я запрокинула голову, чтобы слезы вкатились обратно, грустно усмехнулась кондуктору и позвонила моей Саше. Сказала, что у меня в жизни случилось большое горе и очень нужна ее помощь. Моя Саша, в отличие от некоторых, добрый человек и сразу мне ответила, что, конечно, я могу на нее рассчитывать.

Когда мы поели и удалились в Сашину комнату, я решила, как Скарлетт в «Унесенных ветром», подумать обо всем этом ужасе завтра, а сегодня просто наконец-то уже отдохнуть. Пока моя Саша на кухне спрашивала у мамы, можно ли мне у них пожить, пока я не встану на ноги, не сниму себе жилье и не заведу свою собственную новую семью, я достала у нее с полки DVD-диски со всеми частями «Пиратов Карибского моря». Моя Саша вернулась с бутербродами, спрайтом и здоровенным пакетом «Эм-энд-эмс». Мы улеглись на живот перед телевизором и только включили первую часть «Пиратов», чтобы за ночь пересмотреть их все, как за мной пришла мама, и мне надо было идти с ней домой.

На самом деле Карла зовут Тимофеем. Просто в нашей семье прилипчивые прозвища, я уже говорила. Поскольку в школе нас окрестили цыганами, он из-за своего маленького роста и изобилия всевозможных трюков, беготни и способности везде проникать превратился в карлика, а потом уже и просто в Карла. Сам Карл не против, он беспечен и бесконфликтен.

Потом еще вышел сериал про зомби, где сына главного героя тоже звали Карл, и он ходил в отцовской шерифовской шляпе. И появились в Интернете картинки, где у отца истерика и он стонет: «Ка-а-а-арл». Это все очень соответствовало нашему Карлу, точное такое попадание. Так что Карл стал талисманом, гордостью и кошмаром школы.

С директором у нашего Карла что-то вроде дружбы. Возможно, он так часто оказывался в директорском кабинете, что им ничего не оставалось, кроме как в конце концов узнать друг друга получше. Карл говорит, что директор все время находится в подавленном настроении и его, Карла, долг – хотя бы немного его веселить. Веселить в понимании Карла значит безобразничать и шуметь еще больше. Может, его надо было назвать не Карлом, а Карлсоном, не знаю.

В день медосмотра он, например, разрисовал себя всеми фломастерами, которые смог найти дома, чтобы немного поднять дух сердитых медсестер. Эффекта это не возымело, они справедливо подумали, что где-то под этой росписью у него могли скрываться какие-нибудь болячки, а учитывая дикую страсть Карла ко всем животным подряд, может, даже и лишай. К тому же фломастеры совершенно не отмывались. Так что Карл снова отправился к директору. «А вот и кошмар и гордость всея школы. Ну, заходи, раз пришел» – вот так душевно приветствует его директор.