Здесь русский дух... - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Воронков cтр.№ 8

— Во имя Отца и Сына и Святого Духа! — при каждом погружении крестившихся вещал он слабым голосом и при этом осенял их крестным знамением.

Великий миг торжества! Все замерло вокруг в предчувствии чуда, и даже бегавшие до этого на берегу детки успокоились. Открыв рты, они глядели туда, где, погруженные в воду, приобщались к вселенскому таинству люди. Замолкли, очарованные происходящим, стоявшие вокруг святых образов зеваки, а также местные жители, не пожелавшие спуститься к воде и теперь взиравшие на все происходящее с высоты крутого обрыва.

2

Больше всех, наверное, в эту минуту был поглощен происходящим войсковой старшина Федька Опарин, высокий светлобородый казак в бараньей шапке, надвинутой на самые глаза. Что у него творилось в душе, одному Богу известно, и только глаза выдавали радость.

Матерый казак. Тяжелая рука лежит на красной широкой за-пояске, из-под которой поблескивает серебряная рукоять пистоля. Расстегнутая пуговица на рубахе демонстрировала его мощную жилистую шею. Лицо скуластое, все в шрамах, а когда он поворачивал голову, в правом ухе блестело золотое османское кольцо с изумрудом. Косая сажень в плечах, Опарин слыл среди здешних казаков лихим рубакой и не последним силачом. По словам людей, он был похож не на человека, а на ветер, и в самом деле Федор удивлял всем своим видом — резким, своенравным и непредсказуемым. Стоя на песчаном и поросшем татарником выступе, Федор Опарин вместе со всеми наслаждался происходящим.

«Молодец, девка!» — глядя на стоящую по грудь в воде тоненькую и гибкую, словно прутик лозы, азиатку, державшую на руках младенца, радовался он. Азиатка говорила, ни за что креститься не будет и их общего малыша не покрестит. Нет, все вышло по Федору.

В избытке чувств он сорвал с головы шапку и с размаху ударил ею о землю.

— Вот так, мать вашу!.. — радостно выдохнул казак.

Это была его Сюй Пин, Санька, которую Опарин привез год назад из похода. Причем не одну, а с молоденькой уйгуркой, буквально девочкой-подростком по имени Най-най, тут же ставшей для обитателей крепости Маняшкой. Девочка была Санькиной амой — служанкой, потому как сама Санька оказалась птицей высокого полета. Чуть ли не принцессой. Она являлась дочерью большого военачальника, состоящего в родстве с самим императором Китая. Об этом рассказала казакам служанка, и о том же поведали им посланники китайского губернатора, приезжавшие разыскивать Сюй Пин. Конечно же, никто им не сказал правды. Дескать, никакой маньчжурской пленной в поселении нет, поэтому ищите вашу красавицу в другом месте, но те не поверили. За первыми посланниками последовали и другие, которые тоже ушли ни с чем.

Видно, и впрямь знатная девонька, тогда подумал Федор. Дело приобретало крутой оборот. Маньчжуры не только грозились силою вызволить Саньку, но еще и обещали жаловаться на казаков московскому царю. Опарин, в свою очередь, успев привязаться к красивой маньчжурке, и думать не хотел о возвращении девушки назад.

Наталья, жена Федора, с течением времени поняла, что азиатка останется в их доме. Более того, ее муж Федька, ненасытный кобель, собирается сделать Саньку наложницей. Жена Федора слегла от переживаний. В доме переполох. Сыновья Федора Петр и Тимоха в панике. Мамку одолела чужестранка! Все их отец… Зачем он приютил в доме узкоглазую? Нехорошо, нельзя так себя вести при живой-то жене. Может, взять и прикончить разлучницу? Зачем она воду мутит? Все зло только в ней. Не будет азиатки — тогда мамка встанет на ноги.

— Только посмейте! — подслушав нечаянно разговор братьев, замышлявших убийство его наложницы, грозно предупредил их отец. — Тогда я не посмотрю на родственные связи, а обоим повыдергаю ноги.

Старший восемнадцатилетний Петруха, услышав это, вскипел и даже сгоряча бросился на Федора, но тут же получил такую оплеуху, после которой он долго не мог прийти в себя.

— Я тебе покажу, как на отца руку поднимать! Еще молоко на губах не высохло, а туда же. Лучше побереги силенки для ратных дел, — весь бледный, говорил Федор.

Сыновья у Федора здоровенные — в него пошли. И Петька, и его ровесник Тимофей. Впрочем, пока у хозяина семейства еще хватало сил справляться с молодежью. Старший Опарин вовсе не был стариком, и в прошлом месяце ему стукнуло только сорок пять лет. Дед Федора дожил до девяноста лет, а батька мог тоже дотянуть, но его свалила чума. Тогда в Москву та страшная болезнь пришла с южной стороны. Может, ее завезли купцы, а может, даже какие-то бродяги, вот только тогда вымерло полно народу!

После резкого разговора с Федором его сыновья больше не пытались строить козни азиатке, но в душе не простили ни ей, ни отцу материнских страданий. Глядели на отца исподлобья, и его наложницу не удостаивали ласковым взглядом. С некоторых пор в доме воцарилась неприятная атмосфера. Видя, что так продолжаться долго не может, Федор нанял самых лучших в округе плотников, и те срубили практически по соседству с его избой просторный теремок с резными досками над окнами и на крыше. Место для постройки Опарин выбирал сам. Требовалось построить дом недалеко от крепостных ворот. На случай, если вдруг на горизонте появится враг — тогда меньше времени потребуется, чтобы увести Саньку с Маняшкой под защиту крепостных стен.

Строительный материал для хором не надо было и искать. Тайга, с ее могучими вековечными соснами, лиственницей и березой, находилась прямо перед глазами. Срубленные на корню деревья можно тут же пускать в дело.

Опарин спешил, поэтому строители поначалу решили рубить обычную курную избу, как у многих здешних переселенцев. Обтесанные стволы они укладывали плашмя на «пошву», то есть прямо на землю. Тут Федька вдруг вспомнил, что он строит не для кого-нибудь, а для знатной барыньки, и приказал ставить дом на подклеть, чтобы его жилая часть не зарывалась зимой в снег, а весной не тонула среди луж. Нельзя такой девке жить в простой избе. Нужно было полностью воссоздать городскую атмосферу.

Плотникам было все равно, лишь бы только платили. У Федьки, который в последние годы только и грабил бояр да купцов, деньги были, и поэтому дело шло споро. Терем рос прямо на глазах. Закончив рубить подклеть, где можно было поместить домашний скот и птицу, ремесленные мужики принялись за строительство над нею горниц. Они укладывали бревна «в клеть» — вперекрестку, а углы с выпущенными концами крепили, врубая одно бревно в другое. Бревна должны лежать плотно одно над другим, и между ними прокладывали сухой мох, который мягким пушистым ковром расстилался в тайге прямо под ногами.

На верхний этаж, в красный ярус можно было подняться по лестнице через высокое крылечко, а по накату, сходням спуститься в хозяйственные склады — сени, в которых могли свободно уместиться телега и сани.

Крышу теремка мужики сделали высокой, с отводами для воды, и скатом. Ни снег, ни дождевая вода не должны были на ней задерживаться. Покрывали же гонтом — щепой, отчего та стала похожа на еловую шишку. В итоге теремок, построенный без единого гвоздя, получился крепким, красивым и без щелей.

Когда дом был готов, Опарин заставил плотников вырубить топорами украшения на потолочных балках, на наличниках окон и на широком просторном крыльце. Только после этого он привел сюда молодых азиаток.