Внучка берендеева. Второй семестр - читать онлайн книгу. Автор: Карина Демина cтр.№ 51

Еська носом шмыгнул.

И мизинчиком пошевелил.

Отходит, значится. И хорошо, глядишь, вовсе попустит чародейство.

– Что вы так смотрите? Не вам меня судить. Я ведь тоже про вас кое-что знаю… и Фролу, думаю, интересно было бы… не верите? Правнук ваш… помнится, славный мальчик… вы успели его спрятать?

– У меня…

– Нет правнуков. Конечно. Но вы ведь успели… и сколько ему? Думаю, столько же, сколько и этим мальчишкам? Где он, Марьяна?

– Замолчи!

– Ну, вы же позволяете себе копаться в моих тайнах, так отчего бы мне не заглянуть в ваши? Он ведь тоже имеет право… точнее, при определенных условиях он будет иметь право…

– Хватит, Люциана, я поняла. Хватит… ныне особая ночь. Пей чаек… пей и поплачь. Иногда нам ничего иного не остается…

– А вы…

– И я плакала. Все плачут. В слезах нет стыда, а гордость сердце душит. Этак и задушить способна. Так что плачь Люциана… отпусти боль… и забудь. Обо всем, что было, забудь…

Дверь беззвучно открылась, всего-то на мгновенье, но хватило, чтоб я увидала что Люциану Береславовну, склонившуюся над столом, закрывшую лицо руками, что Марьяну Ивановну, которая ласково гладила боярыню по голове.

И так же беззвучно дверь и закрылась.

Мелькнуло в стене лицо Хозяина. Вот кому, стало быть, надобно спасибо сказать за разговор нынешний. Только вот не разумею я, что услышала.

Но чую – важное.

Сидели мы еще долго. Точней, сидела я, а Еська так и простоял в углу, хотя и отпускало его, но потихонечку, то палец дернется, то рука… одного разу и ухо, что вовсе было дивно. А когда колени подломилися и Еська падать начал, то я успела подхватить, уложила на лавку.

– Бестолковый ты, – сказала и по вихрам рыжим погладила. Он только глаза закрыл да усмехнулся кривовато. А может, не усмехался, муху гонял, каковая к нему любовью воспылала, не иначе.

Признаюсь, так и придремали.

Я так точно.

– Ты поглянь, Люциана, спят… – Голосок Марьяны Ивановны раздался над самой головой, и я подскочила, едва Еську на пол не скинувши. – И такие… мирные…

– Спящий студиозус для окружающих безопасен.

Люциана Береславовна была… прежнею.

Высока.

Статна.

Холодна, что сама Морана в зимнем обличье своем. И простое платье нисколько не умаляло сталой ее красоты. А небось в прежние-то времена боярыня была чудо до чего хороша.

– Что скажете в свое оправдание? – поинтересовалась Марьяна Ивановна и пальчиками щелкнула.

Тут-то Еську и отпустило.

Скрутился он.

Сполз с лавки и застонал.

– Чтоб я… когда-нибудь еще…

– Видишь, Люциана, мальчик раскаивается… глубоко раскаивается. Верно?

Еська поспешно закивал. Он стоял на четвереньках, а сил подняться не имел.

– Это мышечный спазм, Зослава. – Марьяна Ивановна на Еську глядела с умилением, будто бы не корчило его болью. – Обычное явление после длительного стазиса. Крайне неприятно, хотя в целом для организма безопасно. Мышцы размять надо. Справишься?

– Да.

Я Еську хотела поднять, но он замычал и головою качнул.

– Вот и хорошо… умница… а вы, молодой человек, в следующий раз за языком следите. А то ж этак ненароком и без него остаться можно… Зосенька, как ходить сможет, снеси его в общежитие. И с завтрашнего дня жду вас обоих. На конюшне молодой человек бывал, а вот среди целителей… тоже работы хватает.

Еська прикрыл глаза.

Верно, конюшня ему была роднее.

Еськины руки были что деревянные, такие – поди разомни. И больно ему было, но терпел, стиснувши зубы. Я ж болей не имела сил молчать.

– Что ты творишь? Она ж тебя со свету сживет…

– Всех… не сживет, – сквозь зубы простонал он. – Как-нибудь… подарю… цветы… бабы любят…

Я отвесила легкую затрещину.

Не хватало еще, чтоб он к Люциане с букетами сунулся, точно прикопает где-нибудь в садочке, а цветы евонные поверху высадит, могилку прикрываючи.

– Ты… давай… времени немного… у Марьяны пара одна… надо успеть. – Он со стоном поднялся с четверенек на колени, вцепился в край лавки.

– Что успеть?

И тут я заподозрила неладное.

– Обыскать кабинет. – Еська поднялся и руки вытянул, сжал кулаки. Разжал. Пошевелил пальцами. – Монетку дай?

– А по шее тебе не дать?

Он же ж не всерьез! Он же ж не полезет в Марьянину кабинету! Там и дверь заперта небось… и не только на ключ!

– По шее ты мне дашь, если захочешь, но позже. Сперва дело. Ох ты… на такое я не рассчитывал… но, надеюсь, и вправду скоро отойдет. – Еська крутанул головой, потянулся, и так, что косточки затрещали. – Напомни потом как-нибудь, что нельзя злить магичек… а муху, между прочим, могла бы и прогнать.

– Ты…

– Монетку, Зося, мне пальцы размять надо. И не смотри. Не для того я здоровьем жертвовал, чтобы с пустыми руками уйти… или, думаешь, мне весело было дракона пинать? Нет, весело, конечно, но драконы – твари злопамятные, а жизнь у меня одна. И я ее ценю… так что…

– Стой! – Я не позволю и ныне меня заболтать. – Ты чего творить удумал?

– Зося, – Еська хлопнул меня по плечу, – я понимаю, что ты у нас девица благоразумная. И благообразная. И вовсе далекая от преступной жизни, но… то, что происходит вокруг, ни в какие рамки не вписывается. Мы просто не можем позволить себе бездействие. А любые действия, увы, в той или иной мере незаконны… и да, я собираюсь влезть в кабинет Марьяны. Лучше бы, конечно, Люциана нас в свой потащила, но… что есть, за то и спасибо… монету!

И я протянула ему монету.

Не откроет.

Дверь-то на замок заперта.

И зачарована.

И Хозяин тут мне не станет помогать, добре, если вовсе промолчит, нас не выдаст…

– Хорошо. – Еська прокатил монету по пальцам правой руки и на левую перекинул. – Слегка подвижность утрачена, но это ерунда… в общем, действуем так. Ты сейчас идешь к той двери, – он указал на дверцу, которая из комнатушки на лестницу выводила, – и слушаешь. Если вдруг услышишь, что идет кто-то, то свистишь… только тихо. Свистеть умеешь?

– Умею.

– Вот и замечательно. А я быстренько смотрю, что интересного Марьяна Ивановна наша прячет…

– А ты…

– Зосенька, сестричка моя названая, – Еська меня приобнял и в щеку поцеловал, – ты ж помнишь, кто я? Неужто, думаешь, не учили захоронки искать? Да первым делом… так что не волнуйся…