Песок под ногами - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Успенская cтр.№ 26

Двое суток мы с Еленой провели в больнице, под дверью реанимации. У Виктора оказался отёк лёгкого. На третьи сутки, когда его, наконец, перевели в обычную палату и он впервые спокойно уснул, мы вполне могли бы отправиться восвояси — тоже спать. Но, прижавшись друг к другу, продолжали сидеть возле него. Елена глотала слёзы, не всхлипывая.

— Думала, не выживет. — Это были первые её слова.

Я попросила Елену рассказать о Викторе. Ещё какое-то время мы посидели в больнице, а потом пошли по улице Горького, по маршруту, по которому ежедневно ходили мы с Виктором, — до площади Свердлова. Мимо шли люди, ехали троллейбусы, щёки щипал мороз.

— У него странно сложилась жизнь, — рассказывала Елена. — Конечно, я знаю её лишь по рассказам, но сама додумала многое, то, о чём не говорили ни он, ни его родители. Представь себе интеллигентного мальчика, отличника, который, кроме дома и книг, никакой жизни не видел. А тут война. Всем досталось. И ему. Родители тяжело болели, он вынужден был пойти на завод. Не знаю толком, что он там делал. Кажется, перетаскивал на себе шпалы или промёрзшую землю долбил, а может, и то и другое. Знаю только, что ни к чему такому он совсем не приспособлен. Каждый удар лопатой ему труден, каждая шпала неподъёмна. Как потом я узнала, шпала в среднем весит тридцать килограммов. Представляю себе, каким волевым усилием он заставлял себя поднимать её! — Елена усмехнулась. — А был он тогда тщедушный, голодный, ну типичный интеллигент. Знаешь, он говорил мне, что тяжелее работы давалось ему общение с простыми работягами. Им вся эта физзарядка казалась ерундой. Подумай, как злил их Витька, заморыш из библиотеки! В общем, подъезжали они к нему с разными насмешками. А он мучился: почему они его не любят?! — Похоже, Елена впервые задумалась о жизни Виктора. — Ну а вечерами Витька, конечно, читал. Не знаю подробностей, знаю только, он тогда хотел создать машину, которая уничтожает физический труд. Обложился справочниками, учебниками! И что же ты думаешь? Решил мой Витенька поступать в технический вуз! Может, это и было бы лучше, если бы он стал инженером, а? — неожиданно спросила Елена. — Ну да ладно. Кончил он школу. А тут и война кончилась. Поступил Витька в Бауманский. Учился, как всегда, на одни пятёрки. Он вообще очень способный. И окончил бы благополучно свой технический и пошёл бы работать, да тут случились два события. Во-первых, он женился. Звали её Галей. Я с ней знакома: очень красивая женщина. Её занимали тряпки и деньги, А какие от Витьки тряпки?! И откуда деньги? Самое интересное то, что её практическую сущность он разглядел! В общем, пожили они, пожили и разбежались. Да я не о том начала. Оказалось, он терпеть не может ни математики, ни физики, ни техники. А он уже чуть не диплом защищает. И что же ты думаешь? Бросил.

— Как бросил? Что бросил? — удивилась я.

— А институт после пяти лет учёбы! И пошёл опять на завод. Днём работал, вечерами готовился на филфак университета. Ну, с его упорством — ясно, поступил. Там мы с ним и встретились.

— Расскажи, как он ухаживал за тобой?

Елена долго молчала, а потом очень удивлённо сказала:

— Смотри-ка, а ведь правда — ухаживал! Ночами стоял возле моего общежития. Я же ялтинская. Ещё как ухаживал! Летом я поехала к маме в Ялту. Не успела сойти с поезда, гляжу: Виктор. А он меня в Москве провожал! Прилетел самолётом и бегает по перрону. За мамой моей ходил, как самая опытная сиделка, у мамы был туберкулёз. Мама прямо-таки влюбилась в него. — Елена грустно вздохнула. — Ещё как ухаживал! Цветы дарил. Каждый день. Наверное, тратил на них всю свою стипендию… — Елена помолчала и уже другим, холодным голосом продолжала: — Это случилось с ним не сразу. Года три, наверное, мы прожили как люди. Уже родился Андрюха. И был Витька почти нормальный, если не считать, что вдруг на середине фразы замолчит, сидит отключённый от всего мира, словно ему в этот момент здорово стукнули по голове. Посидит-посидит и сделается совсем больной. Пойдёт ляжет на тахту, носом к стене. А однажды… вместо того чтобы улечься, сел к столу стал писать. Наверное, часа два писал. И вдруг закричал на всю квартиру: «Слушай, Лен!» Андрюшку разбудил, Андрюшка заплакал, а он не слышит. Глаза блестят, схватил меня за руку, усадил рядом с собой и начал читать. Первая его работа была о духе и материи. С кем только он в ней не спорил! И с Фейербахом, и с Гегелем… Главное, так просто написано, даже я кое-что поняла, хотя, конечно, далеко не всё — уж очень много он знает! С тех пор и пошло: после школы придёт, перекусит и — за стол. А мы с Андрюшкой и вообще весь мир — словно так, мираж. — Елена опять вздохнула. — Знаешь, я хочу, чтобы он хоть немного пообыкновеннее стал! Чуть-чуть!

* * *

…Елена перетащила в свою школу сперва меня, а года через два и Виктора, перетащила потому, что её школу стали преобразовывать из обыкновенной в физико-математическую. И решили на литературу выделить больше часов, чем в школе обычной.

— Шалишь, — смеялась Елена, — математическая… Будет она «математическая», да с литературным уклоном!

Сами создавали мы её, эту нашу школу. Мы — это директор Петрович, Елена, Виктор, я, другие, которые не могли жить без детей.

Виктор любил тех учеников, которые понимали и принимали его идеи, не жалел на них ни времени, ни сил, но, едва ребята кончали школу, начисто забывал о них.

— Понимаешь, не знаю, о чём говорить с ними, — жаловался он мне.

Интересно, что бы Виктор делал сейчас на моём месте?

А он не оказался бы на моём месте! Его не интересуют люди, его интересуют идеи.

* * *

— Я иду кататься на водных лыжах! — крикнула Ирина, влетая на террасу, где мы обедали после работы. — Там моторка. — Ирина повернулась и тут же пропала с глаз, махнув нам на прощанье хвостиком волос.

Первым очнулся Олег. Сбросив рубаху, которая белым флагом повисла на стуле, он побежал за Ириной к озеру.

Я поднялась было вслед за ребятами, но тут же села и заставила себя спокойно пить компот. Зачем пойду? Обойдутся без меня. Мне сейчас очень нужен Виктор: увёл бы меня от конкретных событий, подсунул бы мне пару теоретических проблем!

Сейчас он принимает экзамены в десятых классах и наверняка задаёт свои излюбленные вопросы: почему, например, Толстой обрёк на смерть князя Андрея?

До чего же горький компот! Чёрт возьми, не нужен мне Виктор! Чем он поможет, если кто утонет? Уж очень возбуждена Ирина. Я побежала к озёрам.

Ирина первый раз влюбилась в седьмом классе. Выдержав трудные вступительные экзамены и уже хозяйкой перешагнув порог нашей школы, она растерянно приглядывалась к моим бывшим ученикам, иногда бесшумно появлявшимся на пороге класса вместе со звонком на урок. Я разрешала им пристроиться на последней парте, понимая, что они тоскуют без школы, но волновалась на таких уроках больше обычного, рассказывая о судьбе Грибоедова или Сашки из купринского «Гамбринуса».

В такие дни Ирина сидела вполоборота к последней парте, углом глаза следя за каждым движением моего «бывшего».

К концу урока я забывала о пришельце — меня заботило, к каким выводам приведут ребят их рассуждения.