Эхо войны - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Заваров cтр.№ 25

Бьется сердце, гремят в такт подошвы по разбитому асфальту. Я выдаю себя топотом. Но это неважно. Бежать, бежать как можно быстрей! Единственный шанс выжить. Всего километр. Я несусь, и шумит кровь в ушах, смешиваясь со свистом ветра. Скачет, дергается прожектор, но при этом становится все ближе и ближе. Воздуха уже не хватает, обожженное дыханием горло перехватывает острой резью. Вот уже проступили из черноты контуры высокого забора. Осталось совсем чуть-чуть!

Справа доносится резкий визг сервопривода, и я, не успев ничего подумать, инстинктивно падаю на землю. Реакция спасает жизнь: ночь наполняется грохотом, над головой мелькают огненные полосы. Откатываюсь в канаву, выхватывая на лету рацию. На вышке вспыхивает прожектор, луч начинает судорожно мельтешить по дороге. Там, где я только что лежал, асфальт рвет крупнокалиберная очередь.

– Кочан! – ору, до хруста вдавив кнопку. – Кочан, сука! Вырубай турели!

Резко наступает тишина. И в этой тишине испуганно хрипит рация:

– Кто это?

Витиевато выругавшись, поднимаюсь из канавы, встаю на свет. Глазам больно даже через закрытые веки.

– Глок, ты? – снова хрип динамика. – Откуда взялся?

– Ты что ж, гад, делаешь? – ору без всякой рации.

– А хрен ли ты там лазишь? – летит в ответ сверху. – Крыша поехала?

Тело бьет дрожь. Левую руку холодит, что-то стекает меж пальцев. Ранило? Разжимаю кулак. На окровавленной ладони блестит маленький кристаллик в форме октаэдра: с одной стороны прозрачный, с другой черный.

13 октября 1943 года. Позиции 1078-го стрелкового полка

Я был здесь два года назад. Этот аргумент, насколько я понял, стал решающим: Мощин одобрил мероприятие. Но сейчас, оглядывая залитые мутным лунным светом постройки железнодорожного узла «Янов», я честно спрашивал себя: а хрен ли толку? За два года тут все изменилось.

Станцию, не достроенную до войны, достроили немцы. Из знакомых ориентиров остались только рельсы.

За одноэтажным, приплюснутым к земле зданием вокзала серел жестяной скат крыши пакгауза. К пакгаузу жалась вереница цистерн, возглавляемая паровозом. На заднем плане высился смазанный туманом частокол пирамидальных тополей.

Луна плыла сквозь облачную пелену, вокруг почти полного диска явственно проступали дифракционные кольца. Спектральные оттенки были единственным цветным пятном, весь остальной пейзаж напоминал нечеткое изображение в газете. В воздухе растекалась серебристая дымка, скрадывающая детали.

Я лежал за стволом огромной сосны. Рядом притулился сержант Коваль. Клименко растянулся под кустом орешника. Прямо перед нами была невысокая, в полметра, железнодорожная насыпь. От свежих шпал остро тянуло смолой.

– Верста! – почти беззвучно прошипел Коваль. – Уйди в тень!

За час, прошедший с начала рейда, рядовой Клименко по кличке Верста успел сорваться в реку с опоры разрушенного моста и рассечь бровь, споткнувшись о рельсу. Глядя, как его долговязая фигура в стиле гусеницы убралась за куст, я почувствовал себя матерым разведчиком. Но кольнула мысль: может быть, Коваль специально взял это недоразумение, чтобы повысить мою самооценку? Мамай отрабатывает наказание, это ладно – но, кроме Мамая, у нас в роте что, нет профессионалов? Вряд ли в разведчики по комсомольской путевке набирают…

– Ну чего? – прошептал Коваль над ухом. – Идем?

– Ты правда считаешь, что они не выставили здесь пост? Вон же вагоны, склады какие-то…

– Я тебе отвечаю, нет тут никого. И в Чернобыле тоже нет. Туда двигать – только ноги зря собьем.

Одноколейка, минуя станцию, уходила в лес и тянулась по прямой до самого Чернобыля. Почти три километра. Вполне можно обернуться до рассвета… Но вид пустой станции свидетельствовал в пользу утверждения разведчиков: все фашисты сидят на пятачке возле реки, в округе больше никого нет. Почти никого, – поправил я себя, вспомнив про длинный когтистый след на нашем берегу.

От этого воспоминания по спине пробежал холодок. Покинутый Янов в туманной пелене прекрасно подходил на роль обиталища когтистого вурдалака. Но идти надо, ничего не поделаешь…

– Если на станции никого, – твердо заявил я, – двигаемся дальше.

Коваль вздохнул, приподнялся на локтях, оглядел местность.

– Давай так. Вы тут оставайтесь, а я по-быстрому осмотрю постройки.

– Хорошо, – подумав, кивнул я.

Сержант осторожно стянул ватник, скинул подсумок, перехватил автомат…

– Погоди!

Я вцепился в его плечо, почувствовав, как вздрогнули готовые к рывку мышцы.

– Ты чего? – Коваль упал обратно на землю.

– Слушай, Серега. – Я покосился на Клименко и понизил голос: – Тут такое дело…

Шеф запретил раскрывать информацию про обнаруженный на месте убийства солдата когтистый след. Но и я не мог отправить человека на дело, не рассказав про непонятную тварь, которая, возможно, бродит поблизости. Пока шли вместе – достаточно было того, что я в курсе дела. А теперь… Предупрежден – значит, вооружен, и та секунда, которую сэкономит Ковалю мое предупреждение, возможно спасет ему жизнь.

Но, приняв решение, я внезапно испытал неловкость: чего доброго сержант решит, что командир тронулся умом.

– Не думай, что я с катушек съехал, ладно? – Я пожевал губами, собираясь с мыслями. – В общем… Честно говоря… Короче. Тут, возможно, лазает какой-то непонятный зверь вроде орангутанга. Здоровая такая дура, если судить по размеру следов. Метра под три, наверное. Имей в виду, в общем.

Коваль внимательно смотрел на меня. Его лицо, подсвеченное луной, было совсем рядом: спокойные, какие-то даже равнодушные глаза. Ну точно – решил, что у меня не все дома. Я поскрипел мозгами, прикидывая, как бы половчее доказать, что здоров, при этом не сказав ничего лишнего про наше расследование…

– Молодец! – вдруг разлепил губы Коваль.

Он вытащил из подсумка длинный черный брусок и протянул мне. Сегодня, собираясь на дело, я получил от бойцов отряда шикарный подарок – немецкий автомат «МП38». Оружие было довольно-таки редким, считалось завидным трофеем, и то, что многие мои разведчики были вооружены такими, не могло не внушать уважения. И зависти. Поэтому я был растроган почти до слез, когда Коваль от имени «братвы», как он выразился, преподнес мне вожделенную машинку. И вот теперь протягивал к ней еще один магазин.

– Зачем? У меня два полных.

– Об экспансивных пулях слыхал?

– Чего?

– Дум-дум еще называются.

– А… – сообразил я. – Разумеется.

– Ну вот это они. Возьми. Против орангутангов самое то, понял?

Коваль бесшумно скользнул в тень железнодорожной насыпи. Я выдавил на ладонь патрон, осмотрел: на конце пули имелось углубление, от которого к основанию медной головки тянулись надрезы. Попадая в тело, такая пуля раскрывается, как лепестки цветка. На занятиях нам показывали фотографии ранений пулей дум-дум. Зрелище впечатляющее. Я покачал головой: запасливый народ – разведчики.