Чародей звездолета «Агуди» - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Никитин cтр.№ 3

Глаза широко раскрылись, удивилась, значит. Ведь знает обо мне многое, если не все. И то, что от ее облика веет таким покоем и уютом, что сразу же взведенные нервы приходят в норму, сердцебиение замедляется, а бросившаяся было в голову при сообщении о теракте в Волгодонске злая кровь при виде ее направляется в другое место.

– Павлов на месте? – спросил я.

– Да, – ответила она. – Он всегда раньше всех. Еще пришли Сигуранцев, Новодворский и Окунев…

Я взглянул на часы.

– До совещания четверть часа, пусть чешут языки между собой. В девять пригласи. А то успеют забыть, зачем пришли.

Я допивал горячий кофе, одновременно просматривал бумаги, что сегодня надо сделать, кого принять, кого поблагодарить, а кого и в последний раз предупредить… Кофе крепчайший, горьковатый, организм нехотя просыпается, слой за слоем убираются пенопластовые прокладки между деталями, вот сдвинулись колесики, по всей поверхности мозга пробежал слабенький ток… Это значит, начинаю мыслить, а все то, что раньше, – на рефлексах, на привычных алгоритмах, что повторяются вот уже семь лет.

Сигуранцев, подумал хмуро, и Новодворский – антагонисты, а в последнее время еще и соперники в начинающейся предвыборной гонке. Знают друг друга как облупленных, но все еще выискивают уязвимые места, основная схватка еще впереди… Или же стараются нащупать точки компромисса?

С каждым глотком прояснялся мозг, перед глазами как живые встали фигуры Сигуранцева, министра госбезопасности, и Новодворского, премьер-министра. Сигуранцев – высокий, подтянутый, фигура кавалергарда, стрижка прусского барона, холодный взгляд проницательных серых глаз, сдержанный и учтивый, соблюдающий все условности общения. В кино таких сразу вычисляешь как шпионов, убийц и маньяков. Новодворский же, как и Окунев, вице-премьер, это две жизнерадостные и раскованные жирные туши, приветливые, сразу и бесцеремонно на «ты», ни в чем себя не ограничивающие: и поесть, и выпить, и по бабам, даже с важного заседания Думы слинять, чтобы в буфете попить свежего пивка… Этих с первого взгляда определяешь как «наших», ибо человек, качающий мускулы или грызущий гранит науки, в то время как мы по пивку и по бабам, сразу вызывает неприязнь: не такие уж мы и тупые, чтобы не чувствовать – пройдут года, нам таскать тачки на стройке, куда он приедет на сверкающем лимузине!

Новодворский и Окунев как бы полное опровержение родительской нудятины, что, мол, учись много, не пей и не кури, не дружи с плохими мальчиками и девочками, и тогда будешь миллионером или большим начальником. Новодворский, в отличие от Окунева, не только пьет и курит, но и ни в чем себе не отказывает, скоро в двери не протиснется, в то же время самый заметный в стране экономист, за три года в кабинете министров поднялся до премьера, плюс самый заметный претендент на мое президентское кресло. Он, несмотря на свою тушу, порхает по стране, как бабочка, устанавливая более плотные контакты с региональными лидерами, губернаторами, не упускает случая пообщаться лично с различными деятелями Запада, обещая им, что еще быстрее и надежнее поведет страну по пути реформ, свобод и соблюдения всех прав, чем его предшественник, то есть я. За эти высказывания западная пресса уже сейчас его называет самым многообещающим кандидатом на кресло президента России, которому нужно оказать всемерную поддержку.

Сигуранцев же больше ориентируется на тех, кому расширение свобод уже поперек горла, кто свободу в обществе считает чрезмерной, называет уже не свободой, а своеволием, кто предпочел бы власть пожестче, потверже. На него одобрительно посматривают силовики Громов и Босенко, министры обороны и МВД, соответственно, хотя сам он от них держится на дистанции, все-таки из стаза интеллигентов, его поддерживают и старшее поколение, которое само грешить уже не может, и малочисленные группы молодежи, у которых «сердца для чести живы», но которые еще не знают, кого бить, в то время как зуд в крови и кулаки чешутся, как у щенка зубы.

Я встал с чашкой в руке, панорамные окна показывают залитые солнцем, блещущие золотом крыши, здесь церквушки одна на другой, назойливо лезут в глаза, пора бы президенту подальше от церквей, а то одних раздражают, других заставляют думать о себе чаще, чем того заслуживают. А там дальше, за этими церквями, за Кремлевской стеной, – огромный мир, бурно заселяемая и перестраиваемая планета. Странный мир, где за океаном бурлит жизнь, оттуда плывут эскадры с крылатыми ракетами усмирять дальние страны, на краю земли – а по их взглядам – в самом центре, – медленно и неспешно поднимается могучий гигант с загадочным восточным лицом, которым пугали Европу уже тысячу лет, ислам заливает мир горящей лавой исступленной веры в свое торжество… Это мир, в котором совсем недавно могучая сверхдержава Россия лежит поверженная в прах, распластанная, но нет врага, который стоял бы над поверженным телом и торжествующе вскидывал кулаки: Россия сама рухнула в обнимку с бутылкой…

Это мир, где две трети всех денег сами по себе стянулись в Москву, оживили, вдохнули жизнь, оттуда шевеление начало распространяться на Московскую область, стала и она рентабельной, затем начали просыпаться соседние… но как еще далеко до всей России!

В то же самое время в Москве то и дело сменялись правительства, каждое едва успевало нахапать, как его сменяли другим, а новое, прежде всего, тоже хапало столько, что давилось, откусив кусок больше, чем могло проглотить, отставка за отставкой, какие-то олигархи теснят других. Семья тасует кабинеты, как потрепанную колоду карт, наконец и она, пресытившись грабежами, улеглась поперек кучи трупов, сопя и взрыгивая, а микроперевороты случались чуть ли не каждый месяц, и все нововскочившие на президентское кресло тут же уезжали на Запад, уверяя, что они тоже приверженцы общечеловеческих ценностей.

Для покрытой вечным снегом России непонятно, что творится в Москве. Все делят власть, все грабят, красные и белые перемешались, по стране уныние и запустение, все зарастает бурьяном, рушится, валится, никому ничего не надо. А раз так, что, как будто мне нужно больше всех? Чего я буду работать, если вон Петров не работает, а деньги у него откуда-то берутся?

В первые годы перестройки был бум грандиозных банков, что собрали миллиарды долларов и враз испарились, с ними конкурировали всевозможные трасты, инвестиционные компании – все тоже утекло за рубеж, где «новые русские» покупали не просто дворцы, а целые острова с дворцами, в Москве же быстрыми темпами строились новые районы: Северное и Южное Бутово, Митино, Марьино, Гавриково, все – улучшенной планировки, квартиры сказочно дорогие, но как грибы вырастают сразу сотни таких домов, откуда у нищих деньги, а в центре роскошнейшие казино, где превращаются в дым миллионные состояния, там и сям строятся грандиозные аквапарки, таких нет даже в богатой Америке, первые этажи домов перестраиваются под ювелирные магазины, где торгуют такими драгоценностями, что Эрмитаж позавидует, часовые магазины предлагают прямые поставки самых престижных марок из Швейцарии, в супердорогих ресторанах гремит музыка, известные певцы за вечер зарабатывают больше, чем за год в театре, стриптиз-бары и стриптиз-шоу на каждом углу, вдоль центральных улиц стоят проститутки, а более дорогие публикуют свои предложения и телефоны в газетах, все бурлит, совокупляется, потеет, роскошные машины глотают красавиц с обнаженными плечами и увозят в ночь, улицы под темным небом освещены так, словно вся Москва – огромная сцена.