Холодное время - читать онлайн книгу. Автор: Фред Варгас cтр.№ 44

– Давайте уже, майор, – сказал Адамберг, вытаскивая сигарету из своей пачки. Завтра он оставит ее Кромсу, стащив у него еще несколько сигарет. Он обожал курить сигареты сына. Но воровать у спящего нехорошо.

– Существует легенда о тайном сыне Робеспьера, – продолжал Данглар, – родившемся в 1790 году. Его звали Дидье Шато.

– Шато? – встрепенулся Адамберг.

– Как наш Шато.

– Продолжайте.

– Более того, его звали Франсуа Дидье Шато. Франсуа, как наш Франсуа. Имеется одно-единственное “доказательство” этого родства, а именно письмо. В 1840-м, когда Франсуа Дидье Шато исполнилось пятьдесят лет, на минуточку сам председатель апелляционного суда Парижа стал настойчиво добиваться должности для него. Для заурядного, заметим, провинциального трактирщика. Каким образом ничем не примечательный Франсуа Дидье Шато, “бастард и сын народа”, сумел так сблизиться с могущественным председателем парижского суда? Это первая загадка. В письме к префекту вышеупомянутый судья просит доверить трактирщику почтовую станцию в… – Данглар потер лоб, выпрямился и сделал глоток вина. – В Шато-Ренар, в Луаре, – быстро проговорил он с явным облегчением. – Более того, он отмечает, что его протеже имеет также рекомендации ряда высокопоставленных особ, в том числе мирового судьи, мэра и владельцев замка. Чем же этот трактирщик заслужил столь знатных покровителей?

– Репутацией, – предположил Вейренк.

– Именно. Ибо в своем ответе, негативном кстати, префект… Дайте-ка мне ваш компьютер, комиссар.

– Вот, – сказал Данглар через несколько мгновений. – “…Ибо господин Шато, которого вы любезно мне рекомендуете, является родным сыном Робеспьера”. Заметьте, с какой уверенностью это пишет префект, можно сказать, без тени сомнения. Далее: “Я понимаю, что он не несет ответственности за свое появление на свет, но, к несчастью, его происхождение повлияло самым негативным образом на его суждения и манеру поведения, и он стал самым что ни на есть отъявленным радикалом”.

Данглар поставил компьютер на пол и с довольной улыбкой скрестил руки.

– Что-нибудь еще, Данглар? – спросил ошарашенный Адамберг, склонившись к своему помощнику, словно к волшебной лампе Аладдина.

– Мелочи, но все же. После смерти Робеспьера мать Франсуа Дидье вместе с четырехлетним сыном уехала в Шато-Ренар. Ходили ли о них слухи? Испугалась ли она за мальчика? Была ли его жизнь под угрозой? Вполне возможно. Ведь за несколько лет до этого многие боялись, что и маленький узник Тампля представляет опасность. Потому что голос крови пробуждается и требует отмщения. Как в случае мучеников из башни в Бреши.

– Что еще за маленький узник Тампля? – спросил Адамберг.

– Сын Людовика Шестнадцатого.

– А про тайного сына Робеспьера ничего больше нет?

– Существует описание внешности Франсуа, сделанное во время его службы в армии Наполеона. Это ничего не доказывает, но и не опровергает. Я хочу сказать, что он не выглядит гигантом с орлиным носом и черными глазами. По росту он не дотягивал даже до метра шестидесяти, у него были голубые глаза и светлые волосы, маленький нос и рот.

– И впрямь расплывчато.

– Но вот вторая загадка: через пять лет после неудачной попытки сделаться начальником почтовой станции наш трактирщик стал директором общественных экипажей. Государственных дилижансов! Вот так вот, – сказал Данглар, щелкнув пальцами. – Исключительно благодаря связям в высших сферах. На этом все, больше у меня в заначке ничего нет.

– Это немало, Данглар. Одно свидетельство префекта чего стоит.

– Что-то мне не верится, – сказал Данглар, – что Робеспьер переспал с женщиной. Откуда мы знаем, может, эта Дениз Патийо – так звали его мать, я только сейчас вспомнил, – забеременевшая вне брака, просто похвалялась родством со знаменитым человеком, дабы облегчить себе позорное существование матери-одиночки? Затем семья Шато увековечила эту легенду. И донесла ее до нашего нынешнего Франсуа. При условии, конечно, что он сам является потомком того Франсуа Дидье.

– Тут вот еще что, – сказал Вейренк. – Он ужасно похож на Робеспьера.

– Мы никогда этого не узнаем, – возразил Данглар. – Ни мы, ни семья Шато. Сделать анализ ДНК не представляется возможным, останки Робеспьера в конце концов были развеяны в парижских катакомбах.

– Здесь не истина важна, – сказал Адамберг, снова закинув ноги на подставку для дров. – А тот факт, что потомки Шато поверили в легенду. И дед вцепился в нее мертвой хваткой, как и его предки в свое время. Они раздували это пламя, превратившись в служителей культа. Так что остается думать нашему Франсуа? Что он потомок робеспьеристов, как он сказал мне, или Робеспьера собственной персоной? От этого многое зависит.

– Этот тип нам мозги пудрит, – сказал Вейренк.

– Если он считает себя потомком, – заметил Данглар, – и если он и есть наш убийца, то зачем же, извините, что повторяюсь, он нам написал?

– Он поступает точно как его предок, – сказал Вейренк. – Ведь Робеспьер не убивает украдкой в подворотне, как “лицемерный” головорез из низов. Нет, он предает казни на городской площади. Его казни должны быть показательными.

– Вот вам и третья пробка на дне бутылки, – тихо заключил Адамберг.

Оба партнера Франсуа Шато безропотно согласились по просьбе Адамберга явиться в три часа дня в уголовный розыск. Фруасси тем временем, сидя в архивах Шато-Ренар, занималась поисками потомков Франсуа Дидье Шато, трактирщика 1840 года, а Ретанкур и ее люди по-прежнему охраняли президента Общества.

– С тяжелыми, – поправил Адамберг, набирая номер коллеги из 18-го округа. – Монтрё? Адамберг. Тебе доставили сегодня ночью трех парней?

– Это что-то твое на них упало? Дерево или что?

– Священное дерево, именно так. Как они?

– Унижены по самое не хочу. Она их уложила прямым в живот, но повреждений нет, твое “дерево” умеет рассчитать удар. Яйца в норме.

– Легко отделались, короче.

– Не скажи, по итогам последнего раунда – разбитый нос у одного, развороченное ухо у другого вместе с его тройным пирсингом. Парень орет, чтобы ему отдали сережки на ошметках кожи. А у третьего резаная рана на щеке. Она была в своем праве, они пытались ее употребить, пьяные в стельку. У меня есть показания ее коллеги. Этот паренек кем тому дереву приходится? Ростком нарцисса?