Сыновья - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Градинаров cтр.№ 69

Александр Сотников читал книгу, Фильберт спал, подложив под голову папаху хорунжего. Когда просыпался, спрашивал, где находимся, и потом снова закрывал глаза.

– Спи спокойно, Сашок! В Ачинске будем завтра утром! – повторял ему не раз Сотников. Он чувствовал, его друг чем-то надломлен: то ли расставанием с родными, то ли страхом перед предстоящими испытаниями. Он понимал, тот не спит, а, чтобы пережить душевные тревоги, пытается уснуть. Но из-за дум не удавалось! И он ворочался с боку на бок, курил, несколько раз доставал из кобуры револьвер, висящей на ремне портупеи, пил из термоса чай и снова ложился. Никто не знал, о чём думал молодой офицер накануне прихода воинского эшелона в Ачинск.

Утром его разбудил умытый, чисто выбритый Александр Сотников. Свеж, подтянут, словно и не было изнурительного трёхсуточного пути.

– Ты, Сашок, завтракай один! Я схожу на пару часов к брату и к отъезду вернусь.

Он надел поверх полушубка портупею, поправил кобуру и затянул ремень.

– Не скучай! Я мигом! Смотри, не оставляй револьвер, если будешь выходить на улицу!

Станция Ачинск и город, казалось, задыхались от прибывающих эшелонов. Запасные пути забиты составами, и лишь первый путь свободен для прохода пассажирских поездов. В воинских эшелонах ржали застоявшиеся кони. Снег на путях пожелтел от солдатской мочи. У паровозной колонки с нижним подвижным раструбом, похожим на длинную торбу для кормки лошадей, в очередь выстроились локомотивы для заправки водой, а на высокой насыпи паровозы сбрасывали дымящуюся золу. Парил и шипел снег, присыпанный горячим шлаком. Машинисты с метровыми ключами в руках подтягивали гайки, проверяли наличие песка в тормозных баках. Все стремились побыстрей покинуть узловую станцию, где железнодорожники не очень привечали армию Колчака, где часто совершались диверсии, хищения из вагонов. А город кишел жульём, бандитами, шулерами.

Александр Сотников стоял на перроне, курил и наблюдал за станционной жизнью. Шипели, посвистывали паром, проверяли тормоза паровозы, готовясь к дальнейшему движению к Красноярску. Солдаты и казаки, имея запас времени, уходили в город, с завистью поглядывали на витрину станционного буфета, где красовались бутылки с водкой и вином. На период прохождения воинских эшелонов станционные буфеты, рестораны закрывались, чтобы не допустить пьянства среди отступающих подразделений. Извозчики были нарасхват. Солдаты уезжали в город за водкой. Александр выстоял в очереди минут тридцать, но в пролётку сел один и сказал:

– Третий участок уездного суда!

Брата он застал на службе. Обнялись.

– Заходи, посмотри, где я служу теперь Фемиде! – пригласил Киприян Александра. – На Дальнем Востоке было спокойнее. Амурская область небольшая, сёл немного, населения тоже. Перспективы служебной никакой. Можно заведующим участком просидеть всю жизнь. Природа там богаче, чем здесь. Охота, рыбалка. В земле всё растёт. Но из-за редкой судебной практики можно забыть, что знал. Поехали ко мне домой, пообедаем.

Ехали на тарантасе через центр города.

– Сегодня вроде не воскресенье, а людей на улицах, как в праздник! – сказал Александр.

– Да в городе не работает толком ни одно предприятие, кроме железнодорожного узла, милиции да суда! – ответил Киприян. – На что живут люди – не знаю. И так уже два года. Как царь ушёл, так и пошла жизнь наперекосяк. Народу нужна власть. При безвластии он, как шкодливый ребёнок, лезет куда не следует. В городе грабежи, разбои, кражи, а убийства – чуть ли не каждую ночь. Иногда даже по выходным дням рассматриваем дела.

– Народ, что шкодливый, то шкодливый. Сколько ачинцы бузили против Колчака?

– Один раз! Как и Красноярск, и Бодайбо, и Иркутск! – ответил Киприян.

– Слепыми ачинцев не назовёшь! Они быстро поняли, колчаковская власть их не устраивает. Не стрельбы народ ждал после переворота, а свободы! А Александр Васильевич, мой кумир, как и красные совдепы, за каждый шаг в сторону к стенке ставит! Император Николай был гораздо мягче диктатора. А теперь о Потаповском! На станке много новых людей. Побывал в Ананьеве у дяди Иннокентия. Бабушка, тебе матушка писала, умерла. Поклонился её праху. Мать торгует с дядей Васей. Сложнее и сложнее товар закупать да в низовье отправлять. Обеднела Сибирь с такой властью. Николай Иванов работал в моей геологической партии рабочим. Я его тогда случайно из-под казачьих плетей выхватил. Забили бы мужика насмерть. Кричали: мы, мол, большевика поймали. Одыбался еле в больнице. Под чужим паспортом помог ему прошмыгнуть пароходом в Потаповское. Живёт там настороже. Боится колчаковской милиции. Они большевиков не жалуют.

В комнату вошла жена Киприяна с сыном Сашей.

Александр Сотников обнял Ангелину Михайловну:

– Ангелина! Тебя годы не берут! А красота ещё лишь только множится!

Потом протянул руку племяннику:

– Здравствуй, тёзка! Ты ростом выше Эрика! Богатырь будешь! – погладил по голове и вручил игрушечного всадника. – Ты из казачьего рода. А казак без лошади – не казак!

Сашок обрадовался, оглядел игрушку и сказал:

– Спасибо, дядя Саша! Но я не хочу быть казаком! Хочу быть судьёй, как папа!

– Папа тоже казак, но стал судьёй! Так и ты будешь судьёй из казаков! – засмеялся Александр.

Сидели за обеденным столом. Ангелина Михайловна подавала. Выпили самогону.

– А зачем, Александр, снова ринулся в армию? У тебя такие интересные дела завертелись в низовье, а ты опять зануздался портупеей. Занимался бы гидрографией. И России бы польза была. Хоть большевистской, хоть колчаковской. А армия? Её, считай, и нет у Колчака. Одни ошмётки остались. В Забайкалье Семёнов с японцами держится кое-как. Остальных большевики смели. А эсеров твоих и не слышно.

– Почему? В Иркутске их Политцентр действует. Наряду с большевиками. Ни те, ни другие не воспринимают диктатора. Колчак для них враг номер один. Вот они и дуют в одну дуду с ленинцами.

– Как же ты можешь поддерживать диктатора, если твоя партия против? – удивился Киприян.

– Я прежде всего военный! Служу под приказом. А вся чиновничья эсеровская дребедень любит отсидеться за чужими спинами. Я с лета восемнадцатого года выбыл из партии. А ты, как и Николай Иванов, в большевиках ходишь?

– Нет! Беспартийный! Я сочувствую большевикам и горжусь тем, что не влез ни в одну из партий. А то давно бы головы на плечах лишился, – ответил осторожный Киприян.

– Ладно, я ошибся! Что толку говорить о расколе России, когда мы, два брата, а мыслим по-разному. Я – за Колчака, ты – за большевиков. И вот так, наверное, весь народ русский живёт, будто с завязанными глазами. В голове колобродят туманные мысли. Но нет даже желания снять повязку и посмотреть, куда мы идём, – огорчился Александр.

Недалеко грохнул взрыв, а затем ещё несколько, послабее. Задребезжали стёкла. Киприян с Александром выскочили во двор. Над городом поднимались тучи дыма: