Жертвоприношение - читать онлайн книгу. Автор: Грэхем Мастертон cтр.№ 75

– Он ничего об этом не говорил. В смысле он не говорил: «О, глядите, моя машина здесь, а я ее везде ищу». Но он сказал, что не приезжал вчера вечером.

– Как, по-вашему, зачем он так сказал?

– Чтобы заставить меня поверить, будто я страдаю галлюцинациями, вот зачем. Но я не страдаю галлюцинациями, потому что у машины холодный двигатель. Эта машина никуда не ездила со вчерашнего вечера. А значит, он приезжал вчера. К тому же у него при себе даже не было ключей. Он сделал вид, что потерял их. Но как можно потерять ключи на шести ярдах гравия?

– Все это чертовски интересно, мистер Уильямс. Но это совсем не доказывает, что на самом деле преподобный Пикеринг – это гигантская крыса. К тому же зачем ему вселять в вас уверенность, что вы страдаете от галлюцинаций?

– Это нужно не ему.

– Тогда кому?

Внезапно я осознал, как абсурдно и истерично звучат мои слова. Я очень нуждался в поддержке и доверии Миллера. В конце концов, после исчезновения Пикеринга он был единственным представителем власти, который в принципе допускал реальность существования Бурого Дженкина. Но по тону голоса я понимал, что его доверие не безгранично. Очевидно, он тоже начинал подозревать, что я страдаю галлюцинациями. Проблема в том, что я и сам почти уже начал верить в это. Все, что произошло со мной с момента приезда в Фортифут-хаус, больше напоминало фильм ужасов, который я посмотрел на видео.

– Хорошо, – произнес Миллер. – Теперь, когда преподобный Пикеринг вернулся домой – или, по крайней мере, то, что выглядит, как преподобный Пикеринг, – мне уже не нужно вскрывать пол в гостиной. Так что дело можно считать закрытым, я прав?

– К сожалению, – сказал я. Хотя и не был уверен, к сожалению или нет.

Положив трубку, я сделал долгий выдох и посмотрел на рисунок, который Дэнни приколол к стене. Милашка Эммелин с красными червями в волосах и человек в цилиндре. Мне показалось, что я вот-вот сойду с ума.

Я прошел на кухню. Лиз чистила лук, глаза у нее слезились. Я встал в дверном проеме и спросил:

– Что ты делаешь?

Она вытерла глаза тыльной стороной запястья, размазав при этом тушь.

– Готовлю куриную запеканку. А что?

– Бессмысленная затея. Если только ты не собираешься съесть все сама. Мы уезжаем. По крайней мере мы с Дэнни.

– Дэвид… – вздохнула она. – Самое худшее, что ты можешь сделать, это сбежать. Если сбежишь, ты не сможешь противостоять тому, что вызывает у тебя такой стресс. Тебе нужно отдохнуть. Поговорить об этом. И все обдумать.

– Послушайте этого великого психиатра-любителя!..

Лиз положила нож.

– Дэвид, пожалуйста… Ты превратил Фортифут-хаус в какую-то аллегорию ваших с Джени отношений. Неужели ты этого не понимаешь? А когда у тебя на глазах умер Гарри Мартин, а затем ты обнаружил тело Дорис Кембл, ты воспринял это как доказательство, что все кошмары, которые ты пережил в Фортифут-хаусе, реальны. Дэвид, я наблюдала за тобой. Ты вел себя очень странно и говорил очень странные вещи. Я думала, ты справишься с этим, но, кажется, все стало только хуже. Если ты уедешь из-за того, что происходит только у тебя голове, твои кошмары станут еще правдоподобнее.

– Хм, – я продолжал ходить вокруг кухонного стола. – Хорошая теория. Неплохая попытка. А если предположить, что я сейчас пойду и загляну на чердак, что тогда?

Лиз пожала плечами:

– Откуда мне знать? Ты же все время ходишь на чердак.

Я посмотрел на часы:

– В 1886 году скоро должен наступить рассвет.

– Дэвид, – взмолилась Лиз, – ты слышишь, что говоришь? Это похоже на бред сумасшедшего. Скоро ты объявишь себя Наполеоном.

– Мне нужны доказательства, вот и все, – сказал я. Боже, я боялся, что меня сейчас начнет трясти. Мяч Дэнни ударялся о стену кухни, чайка парила в теплом утреннем воздухе, издавая долгий, похожий на детский плач крик.

– Как насчет чашки кофе? – с тревогой в голосе спросила Лиз.

Стала бы бездушная сущность из незапамятных времен спрашивать меня, хочу ли я кофе? Может, и стала бы. Может, она была способна на любой, самый утонченный и детальный обман. Но вот с машиной Денниса Пикеринга, например, оплошала. Возможно, воспользовалась впечатлением Лиз о викарии, чтобы создать иллюзию самого викария. Но девушка вроде Лиз (которая не водит машину) не догадалась бы о том, что нужно создать иллюзию разогретого автомобильного двигателя.

А что с ключами? Про ключи она ведь забыла? Тем не менее, если бы возвращение Денниса Пикеринга действительно было иллюзией, она ни за что не забыла бы дать ему ключи. А может, иллюзии просто не умеют водить машину? Разве бездушная сущность из незапамятных времен знает, как водить машину?

Я посмотрел на Лиз. Она была такой красивой, невинной и взволнованной, что я испытал возбуждение невероятной силы. Я почувствовал, что мой мозг буквально разбился вдребезги, как банка с повидлом, которую уронили на кафельный пол.

– Нет, спасибо, я не хочу к-к-к… – Я запнулся.

Она положила руку мне на плечо и поцеловала в лоб:

– Дэвид, ты выглядишь ужасно. Может, приляжешь?

Я сделал глубокий вдох. Спокойно, Дэвид. Спокойно. Ты вовсе не спятил. И ты знаешь это. Тогда где Чарити? И почему Дэнни не может вспомнить ее?

– Сперва я хочу заглянуть на чердак, – сказал я.

– Думаешь, это хорошая идея?

– Не знаю. Возможно, очень плохая. И крайне опасная. Но я не думаю, что ты помнишь, почему. Не думаю, что ты помнишь, как вытаскивала Чарити через лаз, спасая ее от Бурого Дженкина.

Лиз ничего не сказала, лишь успокаивающе сжала мне плечо. Она стояла так близко, что я чувствовал на лице ее дыхание.

– Мне нужно кое-что сделать, вот и все, – сказал я. Встал и придвинул свой стул к столу.

– Хочешь, я пойду с тобой? – спросила она.

– Нет, нет. Просто продолжай готовить. Кто знает, возможно, там ничего нет. И тогда мы останемся на ужин.

Я открыл чердачную дверь. В лицо вновь ударил затхлый воздух. Я оглянулся на Лиз, стоявшую у лестницы. Она кивнула и сказала:

– Давай иди вперед. Ты должен все выяснить сам.

Я включил фонарик и направил луч вверх. Там было темно – совершенно темно. Никакого намека на рассвет. Но в 1886 году был ноябрь, а не июль. Сейчас там раннее утро, поэтому вполне возможно, Фортифут-хаус все еще был погружен во тьму.

– Дэвид, – сказала Лиз. – Пожалуйста, зови, если я буду нужна.

– А я разве говорил, что ты мне не нужна? – ответил я.

– Просто хочу знать, что с тобой все в порядке.

Я не нашелся с ответом, поэтому молча поднялся по лестнице на чердак и осмотрелся. Фонарик осветил все тот же старый хлам – деревянную лошадку, школьный сундук, мебель, закутанную в обвисшие от времени простыни. Я стоял неподвижно, не отходя от перил, и прислушивался. Но не было слышно ни царапанья, ни шорканья – лишь свист ветра и крики голодных чаек.