Зона ужаса - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Парфенов cтр.№ 64

Думаю, с этого и надо начинать отсчет. С вопроса «а что, если?», запавшего однажды в детскую душу. Пустившего корни в юном уме, чтобы впоследствии, прирастая событиями и выводами, распуститься той самой Идеей.

(…)

Играли с Ванькой в гараже. В школе зимние каникулы, никуда от сына не деться, да и, опять же, детям в его возрасте все интересно, все покажи да расскажи.

Малой еще совсем мальчишка, места много не займет. Но, когда я его щекотал в шутку по животику, верещал громко, на улице слышали. Надо будет набить старые наволочки каким-нибудь ненужным тряпьем и обделать как следует ворота. Чтобы гасить звук.

Сложно, конечно, бороться с соблазном. Исключить Ванюшу из эксперимента, обойтись одной Ленкой.

Помню его еще крохой, свертком писклявым весом в три с половиной кило, агушки, а-та-та, по врачам бегали… Как? Как можно я его…

(…)

Забавно.

Перечитывая предыдущие записи, заметил, что, когда переживаю, волнуюсь (особенно, если речь идет о сыне), начинаю писать невразумительно. Сбиваюсь, допускаю ошибки. Как если бы не писал, а говорил – запинаясь, бормоча что-то.

Видимо, нервное.

Хорошо это, плохо ли, что нервничаю, сам не знаю.

Но эффект любопытный.

(…)

Где-то год, а может, и целую жизнь спустя после той трагедии – в детстве время течет неторопливо – на уроке физкультуры я неудачно упал с канатов и сильно ушиб копчик. Боль была жуткая, до слез, до потери контроля над собой. Я катался по полу, как в припадке, и голосил так, что, наверное, оперные певцы обзавидовались бы, если б слышали мою арию подыхающего кота. В те секунды, казавшиеся вечностью, весь мир для меня сузился до размеров тонкой, раскаленной докрасна металлической спицы, впившейся на всю длину мне в спину чуть ниже поясницы и немногим повыше задницы. Когда несколько минут спустя боль малость утихла, у меня уже не было мочи ни кричать, ни плакать, я даже дышал с трудом. Но в глубине души в тот момент я был счастлив, как ни разу до или после этого. Счастлив оттого, что пусть мне и ужасно больно, но уже не так нестерпимо больно, как до этого.

Месяц я потом вовсе в школу не ходил, отлеживался дома, слушал Цоя и Летова на отцовском кассетнике, читал Жюля Верна и рассказы из «Вокруг света». Отец все чаще возвращался со смены затемно, пьяный, они долго ругались с матерью, она била посуду, кричала. Этот ор, доносящийся из-за стены, отдавался у меня в копчике и прокатывался вверх по хребту тупой ноющей болью. Я наслаждался ею, погружался в нее, как уходил с головой, пока родителей не было дома, в песни «ГрОба» и приключения детей капитана Гранта. Боль заглушала доносящиеся из-за стены звуки, но не могла убить мысли в моей голове. Желание, чтобы мать с отцом поскорее разошлись, чтобы уже не слышать ее мерзкий свинячий визг, так похожий на вой той нерадивой мамаши, малыша которой раздавило МАЗом.

Наверное, тогда, теми долгими темными ночами, Идея уже начала формироваться во мне. Зерно было брошено и давало всходы.

(…)

Незадолго до праздников убил в гараже собаку. В порядке опыта, в плане подготовки к настоящему Эксперименту, конечно. Написать «по горячим следам» не имел возможности, все-таки Новый год, Ленка и малой слишком много времени торчат дома. Сейчас, неделю спустя, впечатления уже изрядно притупились, но, впрочем, не исключено, что это и к лучшему. Подводить некие предварительные итоги, анализировать имеет смысл на холодную голову, максимально отстранясь от любого эмоционального фона.

Я использовал молоток и топорик для рубки мяса. Самого щенка подобрал на улице вечером, а инструмент и сменную одежду заранее сложил в гараже в укромном месте, рядом с верстаком.

Опыт получился неприятный, но полезный, дал много пищи для размышлений.

Первое: даже слабые и больные яростно бьются за жизнь. Сопротивляются до последнего – дольше, чем можно было бы предположить. В конце головешка несчастной твари превратилась просто в чавкающий фарш, в кашу из крови, мяса и костей, а он все еще хлюпал горлом и сучил ножками.

Второе: грязи много, очень много. Если уж такой малыш заляпал меня всего с ног до головы, то, надо думать, когда и если дойдет до людей, крови будет гораздо, гораздо больше.

Третье: сложнее всего, как и предполагал, бороться не с жертвой, а с самим собой. Со своими чувствами, с жалостью, состраданием.

Выводы?.. Подопечных нужно предварительно обездвиживать, это главное.

(…)

Поправка. Главный вывод: двигаюсь в верном направлении. Если отбросить ряд открывшихся сложностей, которые, конечно, сильно отвлекали, но все-таки имели скорее технический, рабочий характер, контраст эмоций обещает быть феерическим.

(…)

Нет, я что, серьезно готов пойти на это?..

(…)

Родители развелись, когда я закончил школу. У матери нашелся ухажер из старых знакомых, давнишний воздыхатель. Отец, впрочем, тоже недолго горевал: сошелся с Галиной из гастронома.

Пару лет назад мы с Ленкой к ним заезжали в гости. Жена настояла, сам бы я в старый дом носа не сунул. Наверное, мне просто не хотелось видеть, в какое дерьмо превратился человек, приходящийся дедом нашему Ванюше.

К моему удивлению, все у них с Галиной оказалось в порядке. Работают, где и работали. Не поручусь, но, как мне показалось, отец пьет чаще… но меньше. Видимо, тетя Галя составляет компанию.

Я к моменту развода родителей уже поступил на физмат и жил отдельно, в студенческой общаге. На втором курсе познал первую юношескую любовь. Естественно, неудачную. У девицы случился бывший, к которому она и вернулась, а я стал третьим лишним – обычное дело. Слава богу, узнал я об измене еще до того, как собрался свататься, а то могло бы выйти, как у отца с матерью.

Любопытное совпадение: ту мою пассию звали Света. Как мать. Еще они обе были блондинками.

Интересно, как звали ту светловолосую дамочку, которая отправила свое дитятко прогуляться под МАЗ? Если и слышал что-то об этом – не помню.

Важно другое. Расставание со Светой я, конечно, переживал сильно. Но «что не убивает – меняет». Благодаря в том числе и ее предательству, я со временем научился ценить в людях те качества, на какие прежде не обращал внимания. Честность, прямоту… предсказуемость. Миниатюрная девушка с параллельного курса, с коротко стриженными черными как смола волосами и маленькими, чуть раскосыми глазами, Светкина подружка, которая рассказала мне все тогда про нее и ее бывшего-будущего, – она была со мной искренна, потому что я ей нравился. Она была совсем не похожа на мою первую несчастную любовь. Она была предсказуема, и в итоге мы с ней предсказуемо сыграли свадьбу.

Я ведь и по сей день с ней счастлив.

Удовольствие, настоящее удовольствие возможно постигнуть, лишь испытав сначала нечто прямо противоположное. Как известно, все познается в сравнении. Будем считать эту мысль исходной и от нее отталкиваться…