Рецидивистка - читать онлайн книгу. Автор: Александр Звягинцев cтр.№ 39

Аркадий Келлер был из таких адвокатов нового типа — брался только за самые громкие и скандальные дела. Он защищал воров, коммунистов, дельцов, проворовавшихся чиновников. Ему было все равно, виновны они или нет, убивали сами или стали жертвами, крали или их подставили. Важно было прогреметь, прозвучать, попасть в газеты и на телеэкраны. Слава для адвоката — это деньги, это хорошие гонорары.

Таков был Келлер. Он сразу принялся рассказывать Северину сентиментальную историю про «интеллигентного юношу», который только по легкомыслию связался с чудовищем-уголовником, потому что оказался должен крупную сумму денег людям, которым долги надо отдавать, если хочешь прожить достаточно долго. Так что юноша ни в чем не виноват по сути, он сидел в соседней комнате, пока этот зверь Грибанов пытал жертву…

Северин слушал рассеянно. Во-первых, отпечатки пальцев неопровержимо указывают, что Тутаев держал в руках те самые ножи, орудия убийства, и касался тела Анжелы как до ее смерти, так и после… Во-вторых, были показания Грибанова. А в-третьих, Тутаев уже использовал клофелин, к счастью, тогда до убийства и пыток не дошло, потому что деньги не были спрятаны. Было еще одно обстоятельство, о котором ему поведал неугомонный Петя Струминский.

— Послушайте, приберегите свое красноречие до суда… Меня оно не тронет, — прервал он Келлера. — Тут вот еще какое обстоятельство всплыло. Наши эксперты установили, что у вашего «интеллигентного юноши» узор на большом пальце левой руки сложнее, чем на правой…

Келлер замер от неожиданности.

— А при чем здесь это?

— А при том, что должно быть наоборот. Во всяком случае, у нормального человека. А такая особенность особенно распространена среди маньяков… Так что у вашего подопечного, вполне возможно, существуют маниакальные отклонения. Потому он и стал пытать девушку сам. И если сейчас его не изолировать, он уверится в своей безнаказанности и повторит это увлекательное упражнение. Обязательно. Маньяк, почувствовавший вкус крови, не остановится сам. Его можно только остановить.

Келлер пожал плечами:

— Ну, это все только предположения, домыслы…

— Которые мы обязаны тоже учитывать. Если нас интересует истина. Или вас интересует только сумма гонорара? Послушайте, неужели вы не понимаете, что Тутаевым двигало не только желание получить деньги. Его мать, готовая ради сына на все, богатая женщина, у него есть дядя, занимающийся гостиничным бизнесом, и еще масса родственников, сразу горой ставших за своего… Ему нравится издеваться над людьми.

Келлер ничего не ответил. Только глаза его сузились за стеклами очков, а из-за сжатых губ рта стало совсем не видно. Он думал. Но Северин мог поклясться, что вовсе не о том, как опасен маньяк, уже попробовавший крови.

О чем он думал, стало понятно через несколько дней. Грибанов неожиданно решил изменить показания. Он взял всю вину на себя. Теперь он говорил, что Тутаев сидел в соседней комнате, пока он выпытывал у Анжелы код, и к ней не прикасался… То есть повторил слово в слово то, о чем Келлер твердил Северину.

Что случилось с Грибановым, понять было нетрудно. Ему объяснили, что избежать наказания он не сможет, зато если выгородит Тутаева, получит деньги и на зоне будет жить как богатый человек. Вопрос был — кто его в этом убедил?

Братко, которого поведение Грибанова очень расстроило, очень быстро, через знакомых оперов СИЗО, выяснил, что к чему. Работал с ним его собственный адвокат, который, как оказалось, учился вместе с Келлером…

— Нет, ты мне объясни, что происходит? — взорвался Братко. — Обвиняемые теперь боятся порой адвоката больше, чем следователя, прокурора, суда… Потому что знают: адвокат напрямую связан с уголовниками. Какой-нибудь бандит и готов рассказать, кто заправляет в банде, назвать главного отморозка, но… Молчит, потому что на допросе присутствует его адвокат, нанятый на деньги этого самого отморозка. Обо всех показаниях он тут же доложит тем, кто его нанял. Скажешь лишнее — убьют в камере еще до суда.

— Ладно, чего ты так взбеленился? Только узнал об этом?

— Да нет, конечно… Одно меня утешает…

— И что же?

— А то, что завидовать таким, как этот Келлер, не приходится. Хреновую они выбрали себе работенку. Разве я бандитов не знаю? Для них адвокат всегда будет только халдеем, с которым, как с официантом, все дозволено, который все стерпит… Знал я одного старого адвоката, так он всегда говорил: «Не связывайся с братками, не давай им советов, потому что при первом же подозрении подвесят за язык. Или просто так убьют, когда станешь не нужен. Потому что ты для них все равно — халдей. Хоть и юрист. Был, есть и останешься».

— Ну, тут старикан, думаю, абсолютно прав, — не стал спорить Северин.

Но на суде Келлеру удалось добиться того, что Тутаева, хотя и признали виновным, отправили на психиатрическую экспертизу. В суде он уже совершенно вошел в роль, рассказывал о терзающих его страхах, голосах, которые он слышит, каких-то видениях. Его родственники не скрывали радости, Келлер выглядел откровенно довольным, а отец Анжелы, почерневший от горя, кричал, что жить он все равно не будет…

Где-то полгода спустя в «Евроновостях» рассказывали о достижениях испанской полиции. Какого-то очередного члена российско-грузинской мафии в ходе операции «Шершень» засовывали в полицейский автомобиль. Когда человек обернулся, Северин узнал Аркадия Келлера.

Затем на экране появился суровый полицейский чин и доложил, что арестованный русский адвокат является одним из руководителей организованной преступной группировки, возглавляемой криминальным авторитетом Георгием Арчиловым, известным под кличкой Сатрап, и занимался он разработкой планов освобождения Арчилова из тюрьмы. Здесь Северин даже присвистнул. Ни больше ни меньше. Ай да Аркадий! Далеко пошел!

Да, и испанские сеньоры тоже решили не мелочиться! Следствие только началось, а они уже всем ярлыки понавешивали. Спешат общественное мнение на свою сторону перетащить. Ну что ж, господин Келлер, придется теперь и вам покрутиться. А вот вашего бывшего подзащитного Тутаева на днях нашли с проломленной головой в психиатрической больнице, куда вы так стремились его упрятать.

«По причинам, о которых не время теперь говорить подробно…»

Вот так просто и гениально начал один свой рассказ Чехов. И не вижу причин, почему бы почтительно не последовать его примеру.

Так вот, по причинам, о которых не время теперь говорить подробно, я оказался недавно в Лондоне. Случилось это во времена, когда вся Англия билась в истерике по поводу отравления полонием бывшего сотрудника КГБ Литвиненко. И поскольку день был выходной, позвонил старому знакомому Крейгу Вудгейту, бывшему ответственному сотруднику Скотленд-Ярда, с которым мы в начале девяностых вместе работали по делам о нацистских преступниках. Я хорошо знал, что Вудгейт настоящий полицейский, политическая истерика на него не действует, он верит только фактам и конкретным доказательствам. А еще он не считает всех русских с пеленок агентами КГБ, что для нынешней Англии, судя по всему, что там творится, большая редкость. При этом я ясно понимал, что Крейг не станет обращаться за содействием к бывшим коллегам по Скотленд-Ярду, так как речь идет о деле неофициальном. Профессиональная этика у таких джентльменов, как он, даже не вторая, а первая натура.