История пива. От монастырей до спортбаров - читать онлайн книгу. Автор: Мика Риссанен, Юха Тахванайнен cтр.№ 13

Страница

В итоге в 1782 г. Юстиц-коллегия констатировала, что неравноправие гильдий в отношении пивоварения не имеет под собой оснований. Однако пивоварение не было освобождено от ограничений, вместо этого право на него передали совершенно новому субъекту. Императрица Екатерина II Великая повелела основать в Тарту пивоваренное предприятие, которое снабжало бы пивом весь город. Генерал-губернатор Лифляндии, ирландец по происхождению Джордж фон Браун, должен был позаботиться об организационных вопросах, имея перед собой в качестве примера такое же предприятие, основанное в Риге на пару десятилетий раньше. Своим появлением тартуское пивоваренное предприятие (нем. Dorpater Brauer-Compagnie) не только положило конец гильдейским раздорам, но и взяло на себя заботу о неимущих. В члены этого предприятия, каковыми были как владельцы, так и работники, принимали исключительно вдов членов гильдий, сирот и тех членов гильдии, которые обеднели не по своей вине. Так, предприятие могло обеспечить пропитание тем членам семей ремесленников, у которых не было иных доходов. Чтобы предприятие не стало ареной для борьбы гильдий, было определено, что членами может быть только равное число представителей обеих гильдий.

Прошли десятилетия, и Тарту оправился от последствий Северной войны и постоянных пожаров. В городе с населением в 4000 человек желающих утолить жажду хватало. Продукты для хранения засаливали и сушили, что со своей стороны увеличивало потребление напитков. В XVIII в. пили по сравнению с нынешними нормами чудовищно много. В тартуских документах начала века дневная норма пива для горожанина и горожанки составляет один кувшин: 2,6 л. Солдатам полагалось полтора кувшина. А по воскресеньям всему крещеному люду на радость – аж два кувшина пенного напитка. В большинстве своем это было пиво или квас домашнего изготовления. Пивное предприятие производило в 80-х гг. XVIII в. самое большее 200 л в год на одного городского жителя, то есть чуть более полулитра на день.

Начало предприятия выглядело многообещающе. Город выделил ссуду, за счет которой на берегу реки Эма на расстоянии броска камня от ратуши выросла новая пивоварня, по размеру куда больше прежних. Помимо пивоварения предприятие получило монополию на содержание городских трактиров. Предприятие не несло прямой ответственности за работу кабаков, но получало доходы от лицензий на их содержание и продажи в них пива. По оценке, в конце XVIII в. в Тарту было порядка шести десятков пивных.

По своему устройству предприятие во многом напоминало нынешний кооператив. Его целью было не преумножение выгоды, а обеспечение членов. Предприятие возглавляли двое старейшин (олдерменов), избираемых из каждой гильдии. Предприятие выплачивало жалованье тем своим членам, которые отвечали за производство и продажу пива. Если по выплате процентов по ссуде, налогов и иных расходов баланс оставался положительным, сумму дохода делили между членами. Если член предприятия хотел из него выйти и заняться другим ремеслом, ему выплачивали положенную долю его членских взносов. На его место подыскивали нового члена, который за счет жалованья в первые годы членства понемногу выкупал свою долю предприятия. В XVIII в. малообеспеченные горожане занимались пивоварением также в Риге, Пярну и Таллине. И хотя подобные «социальные пивоваренные предприятия» больше нигде, кроме Балтии, не встречались, в историю пивоварен вписаны кое-какие женские имена.

В Эстонии, как и в других европейских краях, женщины веками варили пиво для домашних нужд. Не было ничего необычного и в том, что после смерти пивовара его дело продолжала вдова. Европейское Средневековье, как и Новое время, знает примеры незамужних женщин, которые начинали пивоваренное дело. Однако равноправия в отношении к женщинам-предпринимателям, судя по всему, не было. В Мюнхене городским властям было направлено обращение, где требовали отменить право наследования пивоваренного дела вдовой, потому что «женщина не способна овладеть благородным искусством пивоварения». Однако обращение не возымело действия, и женщины сохранили право владеть баварскими пивоварнями. Особенно часто качество сваренного женщинами напитка бранили в Англии. Британских защитников морали ужасало главным образом то, что владелицы пабов завлекали мужчин в объятия зеленого змия.

Проблемы не миновали и Тарту. После первых удачных лет продажи предприятия стали падать. Пиво ругали за скверное качество, и городская аристократия все чаще приобретала напиток у сельских пивоваров. Сельское дворянство унаследовало право пивоварения еще со времен польского владычества. Хотя деревенское пиво нельзя было продавать ни в Тарту, ни в ближайших окрестностях, на расстоянии пары десятков километров располагались многочисленные поместья, где обеспеченные горожане могли приобрести пиво. Вдовы из пивоваренного предприятия недополучали свою лепту, а город – свои налоги. Многие городские трактиры, идя навстречу пожеланиям клиентов, начали избегать городского пива, и, поскольку другие ячменные напитки продавать было нельзя, кабаки перешли на водку.

В 1796 г. власть в России перешла к Павлу I. Первым делом он полностью реформировал администрацию Лифляндии и других балтийских областей, отменив практически все реформы 1783 г., проведенные его матерью Екатериной Великой. Одновременно с этим тартуский магистрат получил возможность аккуратно избавиться от пивоваренного предприятия, просуществовавшего к тому времени больше десяти лет.

Никто не осмелился напрямую сказать, что ради того, чтобы город получал больше налогов, а горожане – более качественное пиво, вдов и сирот вышвырнут на улицу. В качестве решения придумали систему лицензий на пивоварение – точно такую же, какая раньше применялась в отношении лицензий на содержание трактиров. Формально пивоваренное предприятие продолжало обладать монопольным правом на пивоварение, но теперь у него была возможность выдавать лицензии частным предприятиям. Дело пошло. В городе появилось много частных пивоварен, и пиво вернуло себе народную любовь. Доходы с аренды лицензий позволяли обеспечивать сирот, которые, оставив пивоварение, могли бы искать себе работу. Система оказалась удивительно эффективной – по крайней мере, нет никаких сведений о том, чтобы нововведение привело к голоданию неимущих. «Пивные деньги» шли через пивоваренное предприятие на помощь бедным горожанам до 1820 г.

Альберт Ле Кок основал в Лондоне под своим именем предприятие, торговавшее вином и пивом. Особенно популярным оказалось темное и крепкое пиво верхового брожения, продукт лондонской пивоварни, которое Ле Кок представил на российском рынке. Норвежские ныряльщики обнаружили в 1974 г. на дне Балтийского моря затонувший в 1869 г. пароход «Оливия» с грузом следовавшего в Россию портера от Ле Кока.

Таможенные пошлины, призванные защитить российского производителя, в начале XX в. вынудили предприятие начать свою деятельность в Петербурге. В 1912 г. компания A. Le Coq & Co выкупила тартускую пивоварню Tivoli и начала производство портера в России. В том же году пивоваренный завод Le Coq получил почетное звание поставщика императорского двора. В советский период Le Coq находился в государственной собственности, но его приватизировали после обретения Эстонией независимости. В 1997 г. завод был приобретен финским пивоваренным концерном Olvi.

Страница