Донатас Банионис. Волны Океана Соляриса - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Юречко cтр.№ 17

Я посмотрела на Донатаса. Он стал для меня ближе и понятнее. Словно я сейчас проживала его когда-то детскую боль.

– А ты что-нибудь знаешь о судьбе Ирены?

– К сожалению, нет.

Донатас что-то вспомнил, подошел к шкафу и достал папку. В ней были его документы: дипломы, аттестаты об окончании начальной школы, гимназии… Одни пятерки. Я обратила внимание на студенческий билет, выданный ему при поступлении в консерваторию на факультет театрального искусства.

– Получается, ты поступил туда в 59 лет. После «Никто не хотел умирать», «Гойи», «Соляриса»?

– Нужен был диплом о высшем образовании. Назначили руководителем театра, а у меня – школа-студия… Я всегда стремился быть первым. Учился с радостью, все предметы давались легко. За время обучения в школе получил только одну четверку, по математике. Подсказал учителю, как решить задачу. Тот стал доказывать, что я не прав. Поставил четыре. Класс выступил в мою защиту, но это не помогло. Я за эту отметку так переживал, что дома плакал, вспоминая наш с ним спор. Больше никогда четверок у меня не было. Разве что еще одна, за поведение. Из-за того, что не завершил в училище дипломную работу. Приняли актером-кандидатом в театр, и я уехал в Паневежис.

– А в школе у тебя было прозвище?

– Было.

Донатас вернулся к воспоминаниям детства. Не буду называть то имя, раз не упоминает его в своей книге. Безобидное.

– Знаешь, меня ученики прозвали Мисс Хадсон. Наверное, замучила их своими наставлениями, вот и получила. Может, еще какие-то были имена? Двойки-то ставила… Тебя родители поддерживали в жизни?

– Мое решение стать актером отец посчитал капризом. Говорил, что актерской профессией можно зарабатывать на жизнь, да у меня для этого нет никаких данных… Вначале судьба была сложной, но я пробился. А первый успех мне принесла роль Ясюся в пьесе Бинкиса «Поросль». Пьеса тогда ставилась во многих театрах Литвы. После спектакля меня стали узнавать на улицах города, и это вдохновляло…

Я вспомнила четверостишие Ахматовой:

– Анна Ахматова как-то расстроенному из-за неурядиц Борису Пастернаку написала: «Здесь все принадлежит тебе по праву, стоят стеной дремучие дожди. Отдай другим игрушку мира – славу. Иди домой и ничего не жди».

– А что Пастернак?

– Поцеловал ей руку и ушел домой.

Иди домой и ничего не жди… Донатас посмотрел задумчиво в сторону, как бы вспоминая прошлое, и я подумала, что его слава – это результат сочетания феноменальных способностей с неимоверным трудолюбием. Его творчество – это прикосновение к пульсу человека, сердцебиение с его сердцем, отчаяние с его отчаянием, радость и заблуждения с его радостью и заблуждениями. Внутри его созданные им образы, их плоть. Ты чувствуешь, какой это силы и какого таланта человек. Говорят, КТО-ТО ИЩЕТ ПОБЕД, А КТО-ТО В ПОБЕДАХ СМЫСЛА.

«Мир изменчив. И что бы и где ни происходило с нами – главное, люди. Их беды и радости. НУЖНО ПОМОГАТЬ ДРУГ ДРУГУ», – сказал Донатас.

…После обеда Донатас прилег отдохнуть, а я решила покататься на велосипеде. Поехала по направлению к телевизионной башне и оказалась у пешеходного моста. Мост соединял берега реки Нерис, за мостом находился огромный парк. Когда-то давно за тысячи километров отсюда я стояла на берегу другой реки и думала, что будет со мной лет через тридцать или сорок. И вот эти годы прошли. И представить тогда было невозможно, где я буду вспоминать те мгновения: в чужой стране, в том мире, где жил Донатас.

Зазвонил мобильник. Кто мне может звонить здесь? Только он.

– Я в парке. Сейчас приеду. Ветку нашла, похожую на змею. Привезти это творение природы?

Ну, что Донатас мог сказать мне в таком случае?

– Творение… вези…

– И в магазин заеду.

В магазине я купила два горшка с комнатными цветами, фрукты, кое-что из продуктов. Вернувшись с прогулки, пристроила «змею» на полку в кухне. А цветы поставила в его комнату на подоконник. Окно преобразилось.

Иногда с прогулок на велосипеде я ему привозила кленовые багряно-желтые листья осенью, летом – полевые цветы, землянику.

…Накрываю на стол. Донатас смотрит, как я это делаю. Завтраки, обеды, ужины, чаепития по вечерам. Казалось бы, что в этом такого? Я и сама не знала прежде, что самые обычные дела могут быть полны значимости.

– Когда ты меня пригласил в гости, думала – опозорюсь. Отвыкла от готовки еды. Одна и одна. Готовить для себя не хочется. Я выписала рецепты и стала восстанавливать свои поварские навыки.

В еде Донатас был неприхотлив. Бережно относился к хлебу. Ни одна крошка со стола не смахивалась. Трудно ему было в жизни. Всего добивался сам. Он об этом рассказывал. Наверное, с тех времен в нем эта бережливость. С семнадцати лет полная самостоятельность, одновременно учеба и работа в театре, ночами осваивал профессию музыканта. Учился играть на аккордеоне и пианино. Вечерами подрабатывал, исполняя на танцплощадке шлягеры тех времен. Приходилось и во время гастролей театра исполнять музыку к спектаклям.

Огромное уважение вызывает его фанатизм в достижении своих целей, отношение к матери и отцу. Ни попреков, ни осуждения.

…Сегодня я познакомилась с сыном Донатаса. Он приехал навестить отца и почему-то не удивился моему присутствию. Я знала, что в детстве его младший сын снимался в кино, потом окончил ВГИК, стал режиссером. И еще я помнила эпизод из фильма «Солярис», в котором он сыграл Криса Кельвина в детстве. Мгновения экранного времени, а образ ребенка с незамутненной чистой душой запоминается.

Я собиралась посмотреть памятный знак, установленный в честь Донатаса в одном из торговых центров, и Донатас попросил его подвезти меня туда на машине, поскольку ему это было по пути: «Заблудишься еще». Я бы не заблудилась. Но спорить с ним не стала.

Торговый и развлекательный комплекс впечатлил. Здесь можно было выпить в кафе кофе или чаю, распечатать фотографии, послушать музыку. Отправить с почтамта письмо, поколдовать над своей внешностью в салоне красоты, затовариться продуктами, приодеться… Как отыскать в этом огромном запутанном сооружении памятный знак? В информационной службе, куда я обратилась за помощью, мне объяснили, где он установлен и как найти галерею Славы.

В квадрате, изображающем фрагмент кинопленки, отпечаток ладони руки Донатаса. Своей ладонью прикасаюсь к ней. Вспоминаю его слова: «В бывают такие повороты неожиданные. И понять не можешь как, почему?»

На фотографии, сделанной мною в торговом центре, Донатас написал: «МОЯ РУКА И СЕРДЦЕ ТЕБЕ, ОЛЬЕЕ». Я посмотрела в его глаза… Цвета осени, карие… Взгляд, забирающий душу, пронзительный и глубокий… Иногда он с такой теплотой смотрел на меня, что сердце замирало. На глаза наворачивались слезы. Счастья. Наверное, для кого-то покажутся несерьезными основания, из-за которых публичный человек в возрасте решается принять в свою жизнь человека из другой социальной среды. Основания, основания… Совершали вместе прогулки, смотрели передачи об искусстве, слушали музыку, разговаривали или молчали, ждали звонков друг от друга. Что скажут, подумают? Прочитанные книги, фильмы, реальные истории, рассказывающие о человеческих судьбах, самых невероятных встречах, убеждали меня – жизнь удивительна, и не надо оглядываться на тех, кто тебя не понимает.