Царская любовь - читать онлайн книгу. Автор: Александр Прозоров cтр.№ 65

– Проклятье! Она что, тоже во весь опор гонит?! – отмахав почти сотню верст, татарский хан все-таки перешел на широкий походный шаг, опасаясь загнать лошадей. Ибо оставшись пешим, он точно никого и никогда догнать не сможет.

– Скоро вечер, великий хан! – достаточно громко напомнил Савад-бек.

– Остановимся в ближайшем постоялом дворе, – ответил касимовский царь. – Хоть с едой и ночлегом хлопот не будет. А там посмотрим. Утро вечера мудренее.

– Дозволь спросить, великий хан… – после некоторой заминки спросил сотник. – Куда мы летим с таким поспешанием?

Саин-Булат мысленно выругался. Кинувшись в погоню с излишней торопливостью, татарский хан как-то не помыслил о том, что его обычная свита даже не подозревает об отношениях своего господина с некой княжеской вдовой. Касимовский царь привык к своим сотникам, ближним помощникам, слугам, как человек привыкает к любимой одежде или обуви, даже не замечая их присутствия на теле. Также Саин-Булат не замечал постоянно находящейся вблизи свиты. И из города он выехал, понятно, вместе с нею. Теперь уже не отошлешь – странным покажется. Интерес слуги проявят, любопытство. Али беспокойство и преданность, желание проследить и защитить господина от неведомых опасностей. Так или иначе – истина всплывет. Ведь о прошлом разе он у княгини с несколькими нукерами гостевал и особенно не таился, секрета сохранить не требовал. Их спросят – расскажут все без утайки. Получается, Саин-Булат невольно выдал их с Анастасией связь еще нескольким людям! Людям близким и не болтливым. Но все-таки – выдал.

– У меня важное дело к княгине Черкасской возникло, мой верный Савад-бек, – лаконично ответил татарский хан. – Мы поспешаем к ней.

И потому с рассветом нового дня, выехав из постоялого двора, кавалькада поскакала дальше на закат.

Саин-Булат хорошо понимал, что впереди он своей княгини скорее всего не настигнет. Что татары либо обогнали заветный возок еще вчера, либо тот вовсе отвернул на иную дорогу. Однако воину хотелось определенности. Хотелось знать, что происходит и какие у княгини Анастасии замыслы. А где проще всего найти ответы, как не в доме своей возлюбленной? Дождаться путницы возле ее родного порога тоже куда проще, нежели искать в бесконечной паутине длинных русских дорог. Тем паче что за вчерашний день долгой безумной гонки Саин-Булат уже оставил позади больше трети пути. Продолжения подобной гонки скакуны, понятно, не выдержат. Однако даже обычным походным шагом при двух заводных путь до Бобриков займет не больше четырех дней. Так какой смысл поворачивать?

Владения княгини Мстиславской-Черкасской переполнялись трудами и хлопотами. После полного истребления в прошлом году османского воинства никто из пахарей, ремесленников и промысловиков более не боялся разбойничьих набегов из Дикого поля, а потому смерды распахивали ранее нетронутые черноземные заречные луга, ставили мельницы на безопасных отныне реках, рубили новые заимки и целые хутора. В сравнении со всей этой суетой усадьба Бобрики на первый взгляд показалась заброшенной: запертые ворота, пустые стены, закрытые ставни, ни конского ржания, ни коровьего мычания изнутри.

Яштиряк спешился у самых створок, застучал кулаком в калитку:

– Эй, есть кто живой?! Отворяй ворота! Сам великий хан, царь касимовский вас визитом своим почтил!

Смотровое окошко отворилось почти сразу – привратник сидел на месте. Бледный глаз с седыми ресницами скользнул по приезжим, моргнул. Слуга испуганно ойкнул, и окошко громко захлопнулось.

– Узнали! – оглянулся на хозяина нукер.

Саин-Булат согласно кивнул, спешился, ласково погладил по морде измученную долгими переходами кобылку:

– Все, милая, все, прискакали. Ныне отдохнешь.

Вслед за повелителем спустились из седел и остальные татары, ослабили скакунам подпруги, выжидающе поглядывая на усадьбу. Однако она оставалась тихой и унылой.

– Да что они там, заснули?! – где-то через четверть часа не выдержал Яштиряк, шагнул к калитке, однако постучать не успел. Грохнул на воротах затвор, поползли в сторону створки, и к гостям величаво выбрались, опираясь на резные посохи, трое седобородых и пожилых, если не сказать дряхлых, бояр в тяжелых шубах и высоких шапках. Вестимо, все потраченное гостями время они наряжались согласно торжеству момента и своему достоинству.

– Приветствуем тебя на пороге дома госпожи нашей, княгини Анастасии Ивановны, могучий царь касимовский Саин, сын Бека-Булата! Прими наше почтение и уважение! – низко поклонились все трое.

– Бек-Булат не отец мой, а воспитатель, – поправил их татарский хан.

– Прощения просим, что не зовем в дом столь дорогого гостя, однако ныне в нем пустота и запустение. Весна сейчас. Все люди, к работе годные, в полях. Знамо, день весенний опосля целый год кормит. Упустишь – не воротится. Да и невместно нам, слугам простым, без хозяйки гостей в хоромах ее принимать.

– Жаль, не довелось застать княгиню Анастасию. Давно уж не слышал о ней ничего. Не встречаемся мы с ней, писем друг другу не пишем и вовсе весточками никакими не обмениваемся, – громко ответил Саин-Булат, дабы отвести от женщины возможные подозрения, и тут же спросил: – Так где же она ныне пребывает?

– Полагаю, великой тайны мы не раскроем, – степенно ответил средний, худенький боярин, – коли скажем, что в Архангельский монастырь княгиня Черкасская убыла.

– Как?! Зачем?! – Саин-Булата словно окатило ушатом ледяной воды. – Иншал-ла! Куда?!

– Кто мы такие, ничтожные слуги княжеские, чтобы госпоже вопросы такие задавать? – развел руками боярин. – Коли захотела в монастырь, значит, захотела. Она свою волю объявила, мы ее приняли.

– Какой монастырь?! Где? – повысил голос татарский хан.

– От Твери неподалеку князья Мстиславские землями издревле владеют, – вступил в разговор левый старик с большим рыхлым носом и розовыми обвисшими щеками. – Средь прочих деревня Кушалино, что в полудне пути от Бежецка, им принадлежит. Тамо монастырь свой володетели как-то возжелали основать. Знамо, к нему княгиня Анастасия в стремлениях своих духовных и приглядывается…

– По коням!!! – не стал дослушивать Саин-Булат, взметнулся в седло и послал кобылу в стремительную рысь.

Мысль о том, что где-то там, в сотне верст за Москвой, его Анастасия, может статься, прямо сейчас принимает постриг, уходит из мира, что больше уже никогда в жизни он не обнимет княгиню, не сможет ее поцеловать… Да что поцеловать – даже прикоснуться! Эта мысль едва не лишала воина рассудка. И он гнал, гнал, гнал несчастных лошадей по полям и перелескам, не давая роздыху ни себе, ни своей свите.

Уже через одиннадцать дней покрытый пылью, усталый татарский отряд на измученных лошадях въехал в Кушалино, с некоторым удивлением осматривая здешние владения князей Мстиславских.

Пять широко раскиданных тут и там дворов с избами-пятистенками да старыми дворовыми пристройками; с грядками, не столько огороженными, сколько отмеченными жердяными изгородями. Архангельский монастырь, срубленный на взгорке над речной излучиной, имел почерневшие от времени стены церкви, местами повалившийся тын и две жилые избы, да большой амбар за ними. Храм отнюдь не сиял на солнце позолотой, а был покрыт обычной осиновой дранкой, ворота же во двор и вовсе отсутствовали напрочь. В общем, не похожа была здешняя обитель на княжеское святилище. Совершенно не походила! Единственное, что вид отсель открывался великолепный. Со всех сторон, насколько хватало глаз, зеленели всходами распаханные поля, цвели желтыми, синими, красными и оранжевыми бутонами луга, а также еще не успели сбросить розовые и белые бутоны многие яблоневые и вишневые сады. Однако в садовой красоте не заночуешь, от непогоды не укроешься, да и могилу с надгробием достойным в ней не сделаешь. Помолиться разве хорошо – да и то не во всякий день.