Генерал Иван Георгиевич Эрдели. Страницы истории белого движения на Юге России - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Морозова cтр.№ 47

«Беда мне с этими терскими казаками. Атаман своевольничает, делает незаконные вещи и прямо сам сеет раздор между нами и казаками. <…> Семена сепаратизма сеются им намеренно, и вот теперь, как вернусь в Екатеринодар, все это выложу» ^[303].

А вот в общении с горцами ему сопутствовал, как он считал, успех. Мероприятия в Темирхан-Шуре прошли исключительно гладко:

«Чай пил у правителя Дагестана, потом на официальный обед, во время которого говорил длинную программную речь, кажется, все хорошо и внушительно. Плясали лезгинку, послали приветственную телеграмму Деникину и т. д. Народ даже подвыпил немного, и меня провожали на вокзал еще более шумно. По-видимому, Дагестан я присоединил прочно и совершенно бескровно» ^[304].

Себя генерал находил (и не без оснований) знатоком национальных традиций. Когда ему предстояла встреча с представителями чеченцев, его смущало, что он сравнительно молодо выглядит, ведь горцы почитают стариков. Он подробно описал Маре свое поведение на встрече со стариками. Когда говорил, старался говорить резким и определенным тоном, даже с суровостью и морщинами на лбу. Потом, когда переводил переводчик и звучали ответные речи, пытливо оглядывал толпу. Они прямо впивались в него, и он старался выдерживать взгляды. После официальной части постарался придать лицу мягкость и добродушие, поговорил о частных делах и удовлетворил некоторые просьбы.

«Пожелав им от Бога всего лучшего и успеха, опять поклонился всем и с ласковым, но достойным лицом немедленно вышел, оглядывая всех в глаза, по-видимому (уже слышал), впечатление хорошее» ^[305].

Здесь его текст чем-то напоминает письма последнего царя: та же поверхностность в понимании событий, та же убежденность в магии должности (титула, чина) на окружающих.

Твердость с благожелательностью дали хороший результат, и генерал полагал, что отношения с горцами налаживаются. Даже с ингушами, самыми разбойниками. Когда Эрдели, волнуясь, ехал в Петровск уже не как бедный родственник, а как победитель и представитель власти. Но у Ивана Георгиевича еще более широкие планы:

«Теперь на очереди мне прижать Азербайджан экономическим путем, чтобы от нас зависели англичане-подлецы, хотят вскочить с нашей помощью в Астрахань и завладеть ею, не знаю еще, как этому помешать, но помешать надо, а трудно, так как морские средства у них в руках. Мара моя, прямо захватывают меня все комбинации и сложности здешние…» (20.05.1919) ^[306].

Из горных аулов присылали к железной дороге представителей для изъявления покорности. Он был удовлетворен: благорасположение вместо репрессий, и горцы замирены. Зато с терцами положение было угрожающим ^[307].

К. А. Чхеидзе, личный адъютант командующего Кабардинскими полками Заурбека Даутокова-Серебрякова, а затем личный адъютант начальника Кабардинской конной дивизии и правителя Кабарды князя Т. Бековича-Черкасского, наблюдал генерала Эрдели в роли главноначальствующего, хотя издали и не регулярно.

«Встречался с ним всего лишь несколько раз, и почти всегда „отрицательно“: или при его посещениях Кабарды, или при поездках князя Бековича-Черкасского в Пятигорск (я был в то время личным адъютантом князя). Генерал Эрдели имеет репутацию храброго кавалерийского начальника. Передавали случаи, когда ему удавались, так сказать, „большие дела с малыми силами“. Все это возможно и даже, более того, – кажется, достаточно достоверно. Но слава боевого начальника не всегда предрекает административные дарования. Что касается последних, то, по общему мнению, генерал Эрдели таковыми дарованиями не блистал. Между тем бурная многоплеменная жизнь края требовала от своего правителя много такта, мудрости, твердости и других качеств. На беду, главноначальствующий этими качествами не обладал и, сверх того, обладал противоположными. Он часто менял решения, относился к кавказскому населению неровно, с казаками был почти в постоянной пикировке» ^[308].

Как видим, данная Чхеидзе оценка результатов деятельности Эрдели по выстраиванию отношений с горцами отличается от его собственной. Но тот факт, что с казаками не удалось найти общий язык, отмечают и сам генерал, и адъютант правителя Кабарды Чхеидзе, который вспоминал: «Отчетливо помню, что несколько раз говорилось о том, что между штабом генерала Эрдели и казаками (то есть атаманом) происходят натяжения и что это дурно отзывается на всем ходе дел».

Эрдели «принял» Кавказ, когда деникинскому командованию уже удалось основательно расстроить отношения с народами региона.

Союзнические отношения в период Гражданской войны – категория зыбкая. Только что ингуши помогают в подавлении офицерского мятежа во Владикавказе, но зимой военная удача отвернулась от советских сил, и, когда красные бронепоезда и эшелоны с пушками отправляются к Грозному, около станции Базоркино им преграждают путь ингуши, и Серго Орджоникидзе долго ведет с ними нелегкие переговоры. Причина остановки в том, что дальше дорога идет мимо ингушских аулов, ингуши опасаются и решают не пропускать. Артиллерия разгрузилась и заняла позицию. В течение двух дней она вела бои, была под угрозой окружения. Выручила кабардинская конница Катханова и Калмыкова, но терским комиссарам пришлось вернуться во Владикавказ ^[309]. В итоге им не удалось эвакуироваться в Астрахань, они укрылись в горах под прикрытием тех же ингушей.

Объявленная мобилизация горцев в деникинскую армию вызвала среди них недовольство. Вспомним, что призыв в царскую армию не распространялся на мусульманские народы. В ней служили в основном представителя родовой знати, закончившие кадетские и военные училища, то есть уже профессиональные военные. В годы Первой мировой войны на добровольной основе была сформирована Кавказская туземная конная дивизия, имевшая Татарский, Дагестанский, Чеченский, Ингушский, Кабардинский, Черкесский полки.

Рассмотрим причины ухудшения отношений деникинского командования и ингушей, не зря названных Эрдели «самыми разбойниками». Содержание предъявленного ингушам ультиматума объясняет причины его отклонения ^[310]. Пропуск частей Добровольческой армии по железной дороге мимо ингушских аулов мог бы быть принят под гарантии ингушских офицеров, служивших у белых. Выдача скрывающихся красноармейцев – пункт не слишком принципиальный, вполне мог быть принят чисто символически: операции по поимке большевиков в горах шли долго и нерезультативно. Мобилизация в белую армию была также вполне «решаема» за счет тихого бойкота призыва ^[311]. Но последнее требование – возмещение всех убытков казакам – и стало причиной отклонения всего пакета требований. Кроме того, мобилизационные кампании ВСЮР на территории Северного Кавказа совмещались с разоруженческими, а потому неизменно переходили в карательные акции. Горец не расстанется с оружием, потому что тогда его имущество станет легкой добычей соседей. Набеговая система в годы Гражданской войны не только не исчезла, но и с новой силой расцвела в условиях безвластия.