Месть базилевса - читать онлайн книгу. Автор: Николай Бахрошин cтр.№ 26

– Хотя… Со стороны, конечно, виднее, – подумав, добавил хан. Почти не скрывая насмешки.

Риномет предпочел ее не заметить.

– Две жены – мало, – настаивал он.

– Достаточно, чтобы иметь наследников и вдоволь наслушаться бабьих свар. А для утех тела хватает молодости наложниц.

– Нет, мало, мало, поверь, хан и брат…

Базилевс вдруг взялся рассказывать, что от первой жены, красавицы Евдокии, у него есть дочь Анастасия. Вся в мать – чудо как хороша! Глаза как звездочки, кожа как лучший шелк, волосы – нежное дуновение ветра. И грудь алеет сосками-бутонами, и бедра так призывно играют округлостями… Мечта, а не дочь! А ведь ей пока только тринадцать лет, ее красота лишь начала расцветать, наливаться женской, медовой сладостью. Да, хан и брат, прекрасная Анастасия – одно из главных сокровищ базилевса ромеев… А есть ли на свете такое сокровище, которое он пожалел бы для своего лучшего друга и брата, хана Болгарии?

С таким красноречием вполне можно продавать рабынь на торгах… «Вот тоже новость!» – мысленно развеселился хан. Недавно Риномет говорил о том, что повелитель Болгарии достоин титула кесаря и пурпурной хламиды. И этот освященный веками титул он, Юстиниан II, обязательно пожалует своему другу и брату Тервелу под стенами Константинополя. Сегодня базилевс предлагает в жены дочь Анастасию. А завтра что? Предложит разделить трон в качестве соправителя?..

Тервел, сын Аспаруха, – базилевс империи… Вай-йа!

– Если хан Тервел возьмет в жены несравненную Анастасию, он будет с ней счастлив! – уже прямо сказал ему Меченый.

Похоже, базилевс боится, крепко боится, что хан передумает с походом… Зря боится! Хан не принимает таких решений, в которых сам бы потом сомневался.

– Мы подумаем над тем, что сказал базилевс и брат, – пообещал Тервел. С удовольствием вдохнул полной грудью, обвел долгим взглядом уходящую к горизонту степь и чистое весеннее небо. – А счастье… Наши предания говорят: высоко в небе, на ветвях Мирового Древа Байтерека хранится жизнь всех людей и зверей. Тех, кто жил в прошлом и будет жить в будущем. Чтобы человек родился, всесильный Тенгри посылает ветер, который сдувает с Байтерека будущие жизни. Подобно искрам костра летят они над землей, и наконец каждая попадает к женщине, которая зачинает. После этого богиня Умай начинает создавать внутри женщины кости, мясо и кровь нового ребенка. Этот ребенок рождается, проживает жизнь и вновь уносится к ветвям Байтерека негасимой искрой… Круги жизни… Так называем это мы, дикие всадники привольных степей, – он слегка усмехнулся.

Базилевс слушал, но явно не понимал, куда клонит хан.

– Удел правителя – одиночество среди толпы, – продолжил Тервел. – Правитель всегда на виду и всегда одинок, это так! А счастье… Кто бы объяснил мне, что это такое? Знаешь, базилевс, когда-то у меня был друг, сын одного из отцовских военачальников. Мы с ним вместе росли, играли, творили детские шалости, потом – юношеские сумасбродства. И женскую любовь узнали одновременно, и в свой первый набег скакали рядом, рубились плечом к плечу. Были как две руки одного человека, как два глаза на лице… Точнее, это я так думал. Когда после смерти отца знатные боилы устроили заговор против меня, мой друг примкнул к ним.

«Зачем? – спросил я его потом – Ты – мой друг, я бы дал тебе все, сделал своей правой рукой! Почему ты выбрал мятежников?» Он – смелый человек. Ответил прямо: «Все равно я всю жизнь оставался бы после тебя вторым…» Смелый человек, но глупец. Мечтал стать первым, думая, что это сделало бы его счастливым… – помолчал и добавил задумчиво: – Да и не пустила бы его в первые вся эта свора. Загрызли бы раньше…

– Он – предатель! А предателя нужно было казнить так, чтоб он мучился, проклиная собственную жизнь! – горячо сказал Риномет.

«Предательство – только это он услышал».

– Я приказал завернуть его в кошмы и прогнать сверху табун.

– Хан поступил как истинный кесарь!

– Хан поступил, как должен поступать хан. Но от этого не стал счастливее… А есть ли оно вообще – счастье? Ваши боги – Господь и сын его Иисус обещают праведникам блаженство в раю. Наши боги даже этого не обещают… Как думаешь, ваши боги не врут?

Риномет еще больше выпрямился на коне:

– Не дело автократора Священной империи сомневаться в милости всемогущего Господа!

– Да, конечно… – вздохнул Тервел. Неожиданно хлестнул коня, пуская в галоп: – Ай-я!

Базилевс, помедлив мгновение, помчался следом.

Внизу, под курганом, охотничий сокол долбил клювом и драл когтями жалобно верещащего зайчонка. Оба правителя осадили коней, дожидаясь спешащих сюда сокольничих.

Юстиниан Риномет с жадным интересом наблюдал за мучениями зайца. Раскраснелся, улыбаясь зрелищу. Хан Тервел незаметно наблюдал за ним…

Потом Любене казалось, что дорога на юг пролетела для него быстро, почти незаметно. Хотя это было потом. Пока шел, казалось – долго и медленно. Даже нетерпеливая лихорадка, что трепала его первые дни пути, заставляла набавлять ход до одышки и ломоты в мышцах, как-то угасла сама собой. Растворилась в монотонности бесконечной дороги и коротких, беспокойных ночевок.

Дней через десять лыжи пришлось оставить, вокруг стало больше земли, чем снега. На всякий случай припрятал их под корнями приметного, раздвоенного дерева, хотя сам понимал – вряд ли когда-нибудь вернется за ними.

Здесь, южнее, скованная льдом Лага переходила в Илень-реку. Илень уже вскрылась, даже ледоход отшумел, лишь остатки снега и льда плыли по мутной вешней воде. Да и теплее становилось день ото дня, ночь от ночи – это точно. Понятно, не только он шел к теплу и солнцу, Весна-Лелия тоже стремилась ему навстречу, согревая и пробуждая.

Как все воины фиордов, понимавшие в мореходстве, Любеня умел держать направление хоть по солнцу, хоть по звездам. Здесь – еще проще, иди по реке, не слишком удаляясь от ее русла. Но и на берег выходить не стоит, водные дороги всегда оживленные, неизвестно, кого на них встретишь. Юрич-град он вообще обошел далекой петлей, чтоб не сталкиваться с дружинниками князя Харальда.

Что еще? Да ничего вроде, шагал себе и шагал. Как когда-то шагал по землям свеонов, убегая от мести ярла Рорика на далекий Миствельд, остров воинов. Сам усмехался – земли, получается, разные, а судьба одна – шагает себе и шагает… Кому-то судьба прожить валуном залежалым, а кому-то – шагать и шагать…

От нечего делать на ходу Любеня брался сочинять висы. Как когда-то, в земле свеонов. Давно не слышал внутри себя волшебного перезвона слов-колокольчиков, а тут потянуло. Но получалось не очень. От языка фиордов, оказывается, уже отвык, перестал ощущать его чеканную, упругую силу. А на мягком, пришептывающем языке родичей звучало совсем смешно, как дразнилки…

Что еще?

Однажды видел конный отряд, десятков пять или шесть, с оружием. Непонятно, каких родов-племен, куда спешат. Спрятался, пока его не заметили.