Оказия - читать онлайн книгу. Автор: Анна Шведова cтр.№ 10

Существование оборотня само по себе злом не было. До тех пор, пока бестия не выходит за рамки отведенной ей природной ниши, пока не охотится на людей, она неприкосновенна – это элементарный и непреложный закон сосуществования людей и бестий. И Оболонский хорошо представлял себе границы, в которых мог действовать.

Пока же никаких следов сорвавшегося оборотня не обнаружилось. Да и вообще кроме таинственных слухов, большей частью из письма Брунова и рассказов бургомистра, и смутного ощущения страха, окружившего Константина в лесу, ничего стоящего внимания не нашлось.

Если бестия все же найдется и она охотится на людей, то Оболонский мог бы при определенной подготовке ее обезвредить – его магических умений хватило бы на это. Или известить Особую канцелярию конкордской правительницы и ждать помощи – таков устав. Но помощи ждать придется в лучшем случае три дня. Разумно ли это, когда под рукой специально обученный отряд Кардашева? До чего ж кстати оказался здесь этот отряд! Это-то и подозрительно.

Такие мысли неспешно крутились в голове Оболонского, пока он ехал к Меньковичу на болота. Дорога оказалась на удивление ухоженной. Заметно было, что ее постоянно чинят и подновляют, а жара и неимоверная сушь нынешнего лета, похоже, сделали эту работу совсем необременительной.

Оболонский не был любителем болот и не понимал тех, кто находит прелесть в бескрайних плоских равнинах, кое-где разбавленных деревцами да кустарником. Впрочем, надо отдать должное, Синявские болота были не из тех, что вселяют ужас замшелыми корявыми стволами, торчащими из зловонно пузырящейся черно-зеленой мути, напоминая худшие кошмары или страшные детские сказки. Само собой разумеется, в здешних местах были и глубокие трясины, «проравы», как их здесь называли, и омертвевшие деревья, но возвышавшуюся песчаной насыпью дорогу, ведущую на юг, в глубь, окружали совсем другие пейзажи: разливанное море трав, между которыми серебристыми рыбками поблескивали обмелевшие озерца, бесконечные родники-крынички, ручьи и речушки, невысокие холмы с живописной купкой крепких деревьев, шапки кустов, царящие над камышовой зарослью… Здесь была своя красота. Тот, кто хотел ее видеть – видел. На тихой поэтике этих мест отдыхал взгляд. Однако мага это мало привлекало. Его занимала задача, с которой не терпелось поскорее расправиться. Какой смысл терять время на бессмысленное разглядывание сомнительных красот?

Лошадь шла споро, и все равно дорога к имению Меньковича заняла несколько часов. Солнце встало в зените, когда Оболонский увидел вдали крышу какого-то строения в центре густо посаженных деревьев – дорога ныряла именно туда и терялась в темноте их крон. Четкая граница, равное расстояние между стволами – все говорило о том, что впереди не лес, а парк. В былые времена искусный садовник немало поработал над кронами росших вдоль дороги лип: ветви, росшие внутрь, тщательно обрезались и отводились, тем самым образовывая аккуратный полукруглый тоннель над дорогой. Но то было слишком давно, а сейчас липы выглядели неухоженными, и их молодые ветви норовили царапнуть неосторожного путника зеленым когтем. Ограждения не было, да и к чему оно в этой несусветной глуши? От кого хорониться?

Только Оболонский подумал об этом, как услышал дробный перестук копыт, а спустя несколько минут ему навстречу из полутьмы тоннеля, образованного смыкающимися вверху кронами лип, выехали двое всадников. Одежда да и весь облик прибывших говорили о том, что это не простые слуги, и уж тем более не кметы.

Минутное молчание, в течение которого и гость, и встречающие пристально разглядывали друг друга, нарушил один из прибывших, молодой и вызывающе одетый франт.

– Это частное владение, милсдарь, – гнусаво и надменно сообщил он, – и его хозяин не желает никого видеть.

– Зато я желаю, – спокойно ответил Оболонский, пожимая плечами, – Полагаю, он с моим желанием согласится.

И странное дело, вроде не сказал человек ничего особенного, а едва заметные акценты сразу все расставили по местам: и его собственную значимость, и годность тех, кто его встретил. Невысказанный, но слишком явный намек на незначительность тут же разозлил гнусавого.

– Вот как? – взорвался молодой шляхтич, приподнимаясь на стременах в опасной близости от Константина, – А железякой под ребра не хочешь?

– Тихо, тихо, – вдруг сказал второй, мужчина лет пятидесяти, седоватый и большеголовый, куда более представительный, умный и опытный, чем его молодой напарник, – Кто ж ты таков будешь, мил человек, если лезть на рожон не боишься?

– Советник по особым поручениям Особенной канцелярии Иван-Константин Оболонский.

– По особым поручениям? – задумчиво постучал хлыстом по руке шляхтич, что постарше, оценивающе разглядывая гостя, – Что ж, господину Тадеушу Меньковичу наверняка есть о чем поговорить с княжеским посланником.

Последние два слова были сказаны тоном на грани оскорбления, однако придраться было не к чему. Не успел Оболонский задуматься над подтекстом, как молодой франт презрительно и демонстративно фыркнул и тут же замялся под грозным взглядом старшего.

– Езжай-ка, Гордей, предупреди, что господин Оболонский пожаловал. А мы… мы пока побалакаем дорожкой.

Первые несколько минут прошли в задумчивом молчании, в тишине, нарушаемой лишь неторопливым цокотом копыт да пением птиц.

Угрозы молодого шляхтича Оболонского не удивили: мелкая знать всегда щепетильно относилась к оскорблениям, и то, что тот угрожал, даже не узнав с каким делом прибыл советник и не станет ли сегодняшний противник завтрашним господином, говорило как о его глупости, так и о вере собственную неприкосновенность. Однако куда больше сказало простое фырканье и то, что слышалось между слов речи старшего. Не слишком-то мы боимся княжеской власти, здесь она нам не указ. Ну да ладно, посмотрим, с чем господин хороший пожаловал…

А вот это наводило на раздумья.

– Так какое дело привело настоящего советника по особым поручениям в эти края?

– Дело? Помилуйте, кто говорил о делах? – услышав насмешливые нотки в голосе попутчика, Оболонский усмехнулся и не смог сдержаться, хотя и понимал, что издевка отнюдь не поможет ему в поисках ответов по делу Брунова, – То не дело, так, сущая безделица. Думаю предложить господину Меньковичу открыть заводик по производству лягушачьих ножек. Слышал я, в здешних болотах лягушки подходящие. Больно упитанные. Молодые да глупые.

Седовласый долго молчал.

– У нас на болотах не только лягушкам раздолье, – наконец произнес он, тяжело и мрачно, совершенно не скрывая угрозы, – Любому путнику нужно быть осторожным, а не знакомому с тропами – особенно. Мало ли что может случиться?

– Правда? И что же? – спросил Константин, с интересом оглядываясь кругом – путники выехали из парка и приблизились к невысокой стене, окружающей дом и хозяйские пристройки.

– Иной раз люди исчезают бесследно, господин советник, настолько бесследно, что даже пряжек от столичных туфель не остается. Что поделаешь, болота – это вам не Высокий бульвар в Трагане.