Народ и власть в России. От Рюрика до Путина - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Форд cтр.№ 20

Нам могут возразить, что европейские страны тоже прошли через нечто подобное: Англия и Франция создали громадные колониальные империи. Колонии обеспечивали метрополию дешевым сырьем и рабочей силой; торговля колониальными товарами приносила колоссальные доходы жителям метрополий. Это так, но Англия, Франция и другие европейские государства присоединили колонии, будучи уже высокоразвитыми странами, поэтому колонии лишь ускоряли интенсификацию хозяйства. Россия присоединяла новые территории, будучи слаборазвитой страной, поэтому ее движение по пути прогресса замедлялось.

В мировой истории такие примеры уже были: Испания, едва освободившись от власти мавров и еще не успев развить свое хозяйство, вдруг обрела сказочные богатства в открытых и завоеванных ею государствах Центральной и Южной Америки. В результате испанская империя стала самой мощной в мире, но это продолжалось недолго – стоило иссякнуть потоку золота из Америки, как Испании стало нечем жить, ведь ее экономика оставалась на прежнем уровне, в то время, как экономика других европейских стран стремительно развивалась.

Примерно то же произошло с Россией. У русских есть пословица: «Дважды наступить на одни и те же грабли», – это означает – не учесть ошибки прошлого и вновь повторить их. Россия уже дважды наступала на сибирские грабли: при царях и в советское время – неужели она, вопреки этой пословице, в третий раз наступит на них?..

* * *

Страшный гнет власти, все усиливающийся по мере создания «Великой России», наложил неизгладимый отпечаток и на характер русского народа. Вот как об этом пишет русский мыслитель Николай Лосский («Характер русского народа»):

«…В русской жизни немало проявлений жестокости. Многие отрицательные стороны поведения крестьян объясняются чрезвычайною нищетою их, множеством несправедливостей, обид и притеснений, переживаемых ими и ведущих к крайнему озлоблению. Измученный заботами о том, как спасти семью и себя от полного разорения, живущий в крайней тесноте неуютной избы, кишащей тараканами и клопами, крестьянин мог доходить до крайних степеней озлобления и зверства; например, говорит Достоевский, «наложив непомерно воз, он сечет свою завязшую в грязи клячу кнутом по глазам» и сам угнетен, как эта кляча.

Аптекман… объясняет так же, как и Достоевский, «жестокости народа». Он говорит, например, о том, как мать привела в амбулаторию «свою дочь, всю избитую ее обезумевшим от нужды, горя и водки мужем».

…Одним из характерных явлений русской жизни было самодурство. Как объяснить это грубое самодурство, иногда выражающееся в совсем уж нелепых поступках, например, когда разгулявшаяся в роскошном ресторане компания начинает бить дорогую посуду, зеркала, все, что попадает под руку? Как это ни странно, в таких поступках выражается примитивная форма любви к свободе. Возвышенный характер имеет любовь к свободе тогда, когда человек любит свободу как принцип, который должен быть положен в основу жизни всякой личности. Такой человек заботится не столько о своей свободе, сколько о том, чтобы не стеснять свободу других людей и отстаивать свободу как принцип общественной жизни.

У грубых эгоистических натур свободолюбие выражается лишь в требовании: «моему нраву не препятствуй». Богатство разнуздывает прихоти такого человека, и он становится самодуром, угнетающим прежде всего наиболее близких к нему людей, членов своей семьи и всех, кто зависит от него.

Утратив устои и начав бунтовать против них, русский человек, по словам Достоевского, испытывает потребность «хватить через край, потребность в замирающем ощущении, дойдя до пропасти, свеситься в нее наполовину, заглянуть в самую бездну и – броситься в нее, как ошалелому, вниз головою».

Не только среди крестьян, и в других слоях русского общества молодые люди, усомнившиеся в существовании добра, не обладая выработанным устойчивым характером и пользуясь живым изобретательным воображением, способны совершать изумительные хулиганские выходки. В романе Ремизова «Пруд» рассказана жизнь одной семьи в Москве, явным образом на основании наблюдения действительных фактов. Это была купеческая семья, в которой умер отец и, спустя некоторое время, повесилась мать; дети-сироты жили из милости у своего дяди во флигеле, находившемся во дворе фабрики его. Дети эти были добрые по существу, однако, наблюдая кругом несправедливости и жестокости, испытывая нередко обиды, страдая от нищеты и чувствуя на каждом шагу свое зависимое положение, они изверились в добре. Во всем они видят отрицательную сторону и мстят за нее, издеваются надо всем, совершая поразительные хулиганские выходки. Они, например, способны были вымазать навозом или даже накормить куриным пометом пришедшего к ним в гости мальчика. Имея много знакомых среди духовных лиц и дружа с некоторыми из них, они в то же время давали им насмешливые и даже отвратительные прозвища, например, отец Алфей – Сосок, о. Иосиф – Блоха, о. Геннадий – Курья шейка, о. Никодим – Гнида, о. Никита – Глист.

На какой почве возникло хулиганство этих детей-беспризорников, можно живо представить себе, знакомясь с восприятием жизни одного из них, который вспоминает дни, «когда тихонько в дверь нужда постучалась, верная спутница неудачи, – она тебя никогда не забудет. И впустили ее, приняли дырявую, гнилую, рваную, с плоским безволосым черепом, с загноившимися, мутными от слез глазами. Как не принять! И вот будто в уголку где-то примостилась она зимовать. Разбухшие прелые челюсти ей рот перекосили, и хрипло и гнусаво затянула она свою песню: “Родненькие, сердечные, есть мне хочется; дайте, голубчики, кусочек, хоть завалящий какой, родненькие!” А вокруг ее тараканы шуршат, мыши грызутся, клопы кишат». [Конец цитаты].

* * *

Все крайние, запредельные черты русского характера выразились в поведении своеобразной русской вольницы – казачества. Именно казаки были основной силой, участвующей в присоединении новых территорий и охране их от внешних посягательств.

Слово «казак» происходит от тюркского «казгак», что означает лошадь, отбившуюся от табуна. В переносном смысле это «бродяга, скиталец». Известно, что русские заимствовали слово «казгак» или «казак» от татар, которые называли «казгаками» воинов, не имевших семьи и имущества; эти воины служили авангардом в походах и при нападениях татарских орд. Предводители таких отрядов звались «ватаманами» («атаманами»), они выбирались из самых отчаянных «казгаков» и отличались таким буйным нравом, что их боялись сами великие ханы.

После того, как Россия была покорена татарами, здесь тоже образовались казачьи отряды. Один из историков отмечал, что первыми русскими казаками были крестившиеся татарские «казгаки», поскольку до конца XV века все казаки, которые находились как в степях, так и в славянских землях, могли быть только татарами. Влияние татар проявлялось у казаков во всем – в образе жизни, военных действиях, способах борьбы за существование в условиях степи. Оно распространялось даже на духовную жизнь и внешний облик русских казаков.

Вскоре они сделались сущим бедствием для России, – казаки были неорганизованной, стихийной силой, способной в любой момент обратиться против государства, которое казаки якобы защищали, но на деле приносили ему больше вреда, чем пользы. Казаки часто действовали как свирепые, безжалостные, вероломные и беспринципные разбойники, что особенно проявилось в «Смутное время». Много бед принесли они тогда России и ее народу, который боялся казаков намного больше, чем поляков.