Народ и власть в России. От Рюрика до Путина - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Форд cтр.№ 16

Невзирая на явно прослеживающийся «классовый подход», характерный для советской исторической науки, нельзя не признать, что Покровский был во многом прав, однако его научная школа была разгромлена при Сталине. В нынешнее время исследования Покровского тоже вызывают озлобление «русских патриотов», а на того, кто пытается ссылаться на них, тут же навешивают ярлык «русофоба».

* * *

Ну, и конечно, настоящий русский патриот не может не искать в каждой неприятности, случающейся с Россией, следы Англии: она подозревается во всех мятежах, заговорах, войнах и политических убийствах, которые когда-либо были в России. Нечего и говорить, что организаторами «Смутного времени» русский патриот тоже считает англичан. Правда, исторические факты опровергают эту версию – как пишет уже известный нам Борис Кагарлицкий в своей книге «Периферийная империя», англичане, напротив, пытались оказать помощь русским торговым городам в годы смуты:

«Смута нанесла катастрофический удар по внешней торговле России, однако купцы из «Московской компании» страну не покинули. В 1612 году, когда Москва была захвачена поляками, головная контора компании эвакуировалась в Вологду. К тому времени Вологда превратилась в важнейший торговый центр. Здесь, как отмечает И. Любименко, возникло своего рода интернациональное купеческое сообщество, объединившее русских и иностранцев. «Еще зимою 1608 1609 гг., из-за осады Москвы поляками, в Вологде задержались русские и иностранные купцы, направлявшиеся в Москву с товарами. Узнав об этом, царь Василий приказал воеводам организовать оборону города, в котором неожиданно сосредоточилось столько ценностей. К этой обороне были привлечены и иностранные купцы – собственники застрявших товаров. Их выборные должны были участвовать в руководстве военными действиями, «быть с головами и ратными людьми за один». Таким образом, составился своего рода мирской совет, руководивший вообще городскими делами».

В это самое время некий капитан Чемберлен, служивший в русских войсках, направляет английскому королю Якову I Стюарту проект интервенции в Московию. Суть проекта состояла в том, чтобы высадить английские войска в Архангельске (где англичане, кстати, и высадились во время интервенции 1918 года), а потом продолжить движение на юг с целью освобождения Москвы. В результате русское государство было бы восстановлено, но уже под протекторатом Стюартов. При этом Чемберлен настаивал, что интервенция не будет стоить Лондону сколько-нибудь существенных денег. Все расходы оплатит русское купечество.

Советские историки, крайне негативно оценивавшие план Чемберлена, признают, что его проект действительно был основан на переговорах «с какими-то представителями русского общества», а англичане пытались «использовать страх некоторых представителей знати перед движением угнетенных масс». Между тем в проекте Чемберлена совершенно четко давалось понять, что речь идет не об аристократии, а именно о купечестве. Проект английской интервенции был явным порождением «вологодской обороны». Если учесть, что именно в это время в Нижнем Новгороде торговая буржуазия по инициативе купца Минина собирала деньги на создание русского ополчения, легко догадаться, что речь идет об одних и тех же социальных интересах.

Как отмечал М. Покровский, освободительному походу князя Пожарского на Москву в 1612 году предшествовал «наем» дворянской армии буржуазией. Однако после череды неудач русских войск на протяжении почти 20 лет доверие купечества к дворянской армии находилось на самой низкой точке. Иностранные военные специалисты и без того составляли существенную (и наиболее боеспособную) часть русской армии, а потому идея нанять англичан выглядела для купцов вполне привлекательной – тем более что русский и английский торговый капитал объединяли общие коммерческие интересы.

Показательно, что королевский двор в Лондоне отнесся к идее Чемберлена об английском протекторате как к фантазии авантюриста, но отнюдь не исключил возможность интервенции. Однако слишком многое оставалось неясным. В Лондоне хотели знать подробнее, кто с русской стороны просил об отправке английских войск и насколько эти люди представительны. Джон Мерик, главный агент «Московской компании» в России, был вызван в Англию, а затем направлен назад вместе с Уильямом Расселом, одним из директоров компании. В сопроводительных документах также упоминалось некое предложение, сделанное в прошлом году Мерику «видными и главными лицами», касавшееся вопросов «безопасности» и восстановления мира «при помощи нашего вмешательства».

Джон Мерик был своим человеком в среде русской бюрократии и купечества. Будучи сыном высокопоставленного сотрудника «Московской компании» Уильяма Мерика, он вырос в Москве на Английском дворе, свободно говорил по-русски и провел здесь значительную часть жизни. Среди русских он был известен под именем Ивана Ульянова. Это был просто идеальный посредник, прекрасно понимавший и отстаивавший не только английские интересы, но и интересы русского торгового капитала.

В 1612 году на севере России уже действовал английский отряд под предводительством Артура Астона. Когда в 1613 году «приходили на Колмогоры литовские люди и русские воры», этот отряд принимал участие в обороне города. Взять Холмогоры литовцам не удалось.

Прибыв в Архангельск, Мерик и Рассел обнаружили, что вопрос об отправке английского экспедиционного корпуса отпал сам собой: Москва уже была взята войсками князя Пожарского, а на царство был избран Михаил Романов. Англия немедленно признала нового царя, хотя, как отмечают русские историки, «прочность его положения представлялась многим сомнительной». Позиция Лондона тем более показательна, что остальные западные правительства не торопились признавать Романовых. Иоганн-Готтгильф Фоккеродт в своих мемуарах о России на рубеже XVII и XVIII веков напоминает, что Михаил Романов «не мог бы доказать своих прав ни в одном немецком учреждении»». [Конец цитаты].

* * *

В 1613 году на русском престоле воцарилась династия Романовых. Первым русским царем из этой династии был Михаил Романов, избранный на царство в шестнадцатилетнем возрасте. Его права на престол подтверждались родством с последним царем из династии Рюриковичей – Федором, сыном Ивана Грозного. Родство это было, однако, довольно отдаленным: Михаил приходился Федору всего лишь двоюродным племянником. Среди претендентов на царскую корону были более близкие родственники Федора, но Михаил имел могущественного покровителя – своего отца, патриарха русской православной церкви. К тому же за годы смуты Романовы сблизились с дворянством, принимавшим в ней активное участие, и это также определило избрание Михаила.

Если говорить об извечном русском делении на «чужих» и «своих», то Романовы были скорее «чужими» для России: как в случае с Рюриковичами, их предки были иностранцами – они приехали в Московское царство из Пруссии в начале XIV века. Но важнее этого была их политика в России, особенно показательная в «Смутное время». Историк Николай Коняев в своей книге «Романовы. Творцы Великой Смуты» доказывает, что Федор (Филарет) Романов, отец Михаила, был одним из главных организаторов смуты. Подвергшийся преследованиям при Борисе Годунове, он сделал ставку на подрыв русской государственности как таковой, чтобы в начавшейся буре вновь подняться наверх. Показательно, пишет Коняев, что Филарет Романов митрополичий сан принял из рук Лжедмитрия I, а патриархом его сделал Лжедмитрий II (самозваные русские цари; первый из них – Григорий Отрепьев, о котором мы упоминали, о втором мало известно. – Э.Ф.).