Список нежных жертв - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Соболева cтр.№ 3

Но вот она добралась до двери, распахнула ее и наконец вдохнула. Сжимая дверной косяк обеими руками, боясь упасть, она еще и еще вдыхала воздух, разбавленный влагой ливня. В голове шумело, перед глазами плавали цветные круги. Когда плавающие круги все до единого полопались, перед Оленькой открылись ночь и ливень. Темная, глухая ночь и холодный осенний ливень. Так же темно было на душе. Так же неуютно и так же холодно.

– Закройте дверь! – послышалось из приемной.

Оленька бессознательно сделала несколько шагов к колонне, подпирающей огромный козырек над входом в приемное отделение, под который заезжают «Скорые». Сзади громко хлопнула входная дверь, но не испугала. Неподалеку курили водители «Скорых», с удивлением наблюдая за странным поведением девушки. Оленька страстно желала одиночества, хотела уйти подальше, чтобы никто не видел потоков слез, катившихся по щекам. И она вышла из-под навеса под дождь. Сначала Оленька плакала беззвучно, но, чем дальше она отходила от больницы, тем сильнее прорывались рыдания. У ограды, отделяющей больничный парк от города, она и вовсе разревелась белугой, схватившись руками за мокрые и холодные прутья, а потом уткнувшись в них лбом...

* * *

Инга засиделась допоздна у подруги за шитьем нарядов к предстоящему осеннему балу и теперь бежала домой. У нее нет швейной машинки, а на руках платье не сошьешь. Да и фасоны обе выбрали сложные, не для дилетанток.

Подруги так увлеклись работой, что не заметили, как время предательски пронеслось. Они нашли единственно верное решение: на изнанку никто смотреть не будет, с лицевой стороны изделия выглядят очень даже неплохо. А потом, когда они закончат и отутюжат швы, и вовсе получится изумительно, любой модельер выпадет в осадок. Правильно говорят: портной гадит, утюг гладит. Осталось дошить всего ничего, но... Взглянув на часы, Инга в ужасе помчалась домой. Подруга предлагала ей остаться на ночь и предупредить родителей по телефону, ведь на улице ливень и поздно. Но разве объяснишь нормальным людям, что ее потом со света сживут? Ночевать у подруг ей строжайше запрещали родители. Они были убеждены, что девочки в подобных случаях идут на обман, что с ними ночуют мальчики, вот оттуда и берутся беременные.

Ингу угнетала предстоящая встреча с родителями. Несмотря на свои двадцать два года и четырехгодичный студенческий стаж, она совершенно лишена самостоятельности. За нее все решают родители, Инга боится их до сих пор. Нет-нет, ее никогда не били, но ответные методы мамы и папы на провинности дочери хуже кнута. Отец неделями может не разговаривать, мама столько же времени вздыхает и принимает вид, будто она делает одолжение, ставя перед дочерью тарелку супа. Разве в таких условиях полезет кусок в горло?

А сегодня возможен и худший вариант – родители способны запретить ей идти на вечер. Будет неловко перед однокурсниками, когда те не увидят ее в разрекламированном лиловом наряде и догадаются, почему Инга не пришла. Однажды она просидела взаперти месяц – из-за конкурса красоты. Тайком она бегала на репетиции с примерками и, к несчастью, заняла второе место. Ей предлагали работать моделью в самой Москве! Да куда там, родители просто озверели, даже кричали: «Проституткой хочешь стать?!» В общем, не пустили и замучили упреками. Но Инга настоять на своем не умеет, дрожит от одной мысли, что папа и мама разгневаются. А уж друга показать им – лучше заранее умереть. Ужасно!

Она мчалась сейчас домой, чуть задерживаясь у фонарей и беспокойно поглядывая на часы. Без пятнадцати двенадцать! С балом можно распроститься, а платье надолго застрянет в шкафу. Не помогут ни слезы, ни уговоры подруг. У папы и мамы поразительное содружество в вопросах воспитания дочери, которое с уверенностью можно назвать жандармским террором.

Нервно сжимая в руке большой черный зонт, Инга в нерешительности остановилась у лесопарка: в обход идти по освещенным улицам – значит, домой она попадет через сорок минут, если не через час. Напрямик – уже в двенадцать будет оправдываться перед родителями. Да только сердце замирало от страха, стоило взгляду остановиться на черном пространстве лесопарка. Фонарь горит единственный – у входа, на остальной протяженности темень, и чудится, что за каждым деревом притаилось чудовище.

Инга огляделась по сторонам, словно кто-то должен был сказать ей: все равно ты останешься без бала, так что иди, девочка, в обход. Но вокруг не угадывалось ни души. Город уже в десять часов вымирает, а в двенадцать вероятность встретить прохожего равна нулю. Ко всем плюсам можно присовокупить ливень и холод, нагрянувший внезапно и несвоевременно. Вряд ли кто бродит по улицам по своей воле. Только она тут, и то по необходимости. А дома папа с мамой сидят на теплой кухне за чистым столом, репетируя нотации, которые прочтут дочери по очереди и хором.

Инга нерешительно спустилась по каменным ступенькам, их всего-то штук семь. Но это было время принятия решения – продолжить путь через парк или сделать крюк. Инга приостановилась, раздумывая. Перевесил разум. Значит – короткий путь. И в следующее мгновение она уже бежала по главной аллее, ежесекундно оглядываясь – не преследует ли ее кто-нибудь.

Она очутилась в темноте, но не в тишине. По бокам шелестела листва деревьев и кустарников, громко лопались пузыри в лужах. Эти естественные шумы не только не избавляли от страха, свойственного многим людям, очутившимся в одиночестве и в темноте, а наоборот – добавляли нервной напряженности. Инга уговаривала себя, что скоро, совсем скоро наступит конец пути. И в самом деле, впереди замелькали слабые огоньки – это в окнах высотных домов за парком горел свет. Но страх и торопливость быстро утомили, девушка запыхалась, постепенно замедляла шаг. Она уже не оглядывалась, а только прислушивалась к звукам сзади. Пора было вообще остановиться, так как силы иссякли. Полностью встать и отдышаться Инга не решилась, однако ноги переставляла медленней и медленней. Кого бояться в это время и в такую погоду? Вот сейчас она немного передохнет и вновь помчится вперед. Вдруг...

Где-то рядом, но непонятно где, она услышала треск ветки. Словно некто большой и тяжелый наступил на нее. Инга остановилась, задержала дыхание, прислушалась. Ливень, шелест листьев... больше ничего и никого. Никого? Инга кожей ощутила, что она здесь не одна. Что, помимо нее, здесь есть кто-то еще, недалеко... совсем близко... возможно, рядом... Инга сделала несколько шагов по направлению к дому, где ее ждут родители, и... услышала чужие шаги. И еще дыхание. Не свое дыхание – постороннего человека. Она не могла определить, где, в какой стороне находится человек – да, это человек! – но он где-то близко и идет за ней. А надо определить, чтобы убежать от него. Интуиция назойливо подсказывала: беги, не останавливаясь. Только куда бежать? Можно же напороться на человека, который старается не выдать себя. Инга в панике огляделась.

Вот он! Она заметила его!

Кругом деревья, деревья... а между ними просвечивают окна домов. Свет этих окон на миг перекрыла чья-то тень. Всего на миг. Почти сразу окна вновь стали видны между деревьев. Человек таится, не хочет, чтобы Инга заметила его... Значит, он охотится на нее.

Охотится на нее!