ДНК Творца - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Мамаева cтр.№ 44

– А почему заклинанием не воспользовался?

Пауль вздохнул и, обернувшись, ответил:

– Понимаешь… магия вампиров – она весьма специфична. Мы можем воздействовать на чувства, эмоции, сознание, но в остальном… даже самые простые бытовые заклинания первого порядка нам недоступны.

Да уж, два недомага – это про нас с блондинчиком. Одна не может применить свою магию – сразу засекут, второй только и способен, что строить глазки.

Закончив с камуфляжем, мы вооружились пылесосом и каталкой со щетками-швабрами и, как два дозорных, покинули убежище, аккуратно приставив дверь на место. К слову, если ее не пытаться открыть, выглядела она так, словно Пауль над ней и не надругался.

То ли мы старательно вжились в роль, то ли число этажей и полицейских не совпадало, но мы с Паулем так никого из преследователей не встретили за те полдня, что изображали мастеров чистоты. Выбрались из злополучного здания уже ближе к вечеру, уставшие, успевшие обсудить с вампирчиком и нравы клыкастой общины, и его экзотикофилию, приносящую не меньше неприятностей, чем инквизиторский кагал по мою душу, и даже разобрать по косточкам истинную, а не приукрашенную и замазанную историками генеалогию рода Медичи. Касательно последней у меня возникло несколько вопросов, но прояснить их мог, увы, лишь сам Козимо, отправивший своего родича на костер. Как бы мне ни хотелось разобраться со всем как можно скорее, но организм требовал своего, низменного и насущного: отдыха и еды. Причем если утром меня рвало, то сейчас я жаждала крови. Свежий томатный сок, в меру соленый и приятно-холодный, служил хоть и неравноценной, но все же альтернативой, а горячая отбивная и вовсе будоражила как воображение, так и аппетит.

Пауль, расположившийся вместе со мной за столиком кафешки, с энтузиазмом поглощал картошку фри и стейк. Эспрессо перед ним ждал своего часа, дразня ароматом.

Новенькая футболка с провокационной надписью на английском «Хочешь меня? Если да, то улыбнись» и кроссовки вкупе с джинсами, прихватизированными из хостела, сделали Пауля совершенно неотличимым от праздной толпы. Надо ли говорить, что хозяйкой одной из лавок обновки были отданы вампирчику абсолютно добровольно и с широкой улыбкой.

Когда к нам подошла официантка в пятый раз поинтересоваться, не желает ли синьор что-нибудь еще, по ее рассеянной улыбке и затуманенному взгляду я поняла: из кафе мы также уйдем с заверениями, что ни единого евро от столь очаровательного юноши не нужно. Я же в сознании очарованных вампирьим обаянием дам была аналогом барсетки, которая вроде и есть, но ее наличие можно и нужно игнорировать.

С одной стороны, было совестно: правило «за все надо платить» никто не отменял. Я понимала, что, если за ужин рассчитаемся не мы, его стоимость вычтут из чаевых той, что нас обслуживала, но, увы, организм голодать не желал, шантажируя обмороком. Посему решила, что философия незабвенной О’Хара: «Убью, украду, солгу, но голодать не буду» – как раз мой случай. Вот только совесть с классикой была не согласна. Впрочем, ее плач становился все тише, по мере того как желудок наполнялся. Незабвенный орган пищеварения просто придавил ее своим весом.

После сытного то ли завтрака (судя по очередности), то ли ужина (по времени) захотелось еще и поспать, но я трезво оценила, что второй раз побудку в стиле «Пауль и экзотика» я не переживу. Посему, выбравшись на окраину города, приступила к тому, что хотела сделать еще в катакомбах: перенестись в пресловутый 1584 год. По уточненным у Пауля данным, лучше всего было появиться в указанном году 30 сентября в Риме.

Чертя пентаграмму переноса, поймала себя на мысли, что впервые с начала этой злополучной истории могу спокойно провести расчеты и задать вектор силы, не полагаясь на авось. Кто бы знал, к чему приведет этакая швейцарская точность.

Рим, 1584 г.

Временна́я воронка, в которую я начала вливать свои силы, извивалась подобно змее, образуя огромный крутящийся столб энергии. Эмоции переполняли, а память услужливо подбрасывала воспоминания, которые ударной волной проходили по телу. Боль, что разрывает душу, и радость, окрыляющая, возносящая до небес: признание Лима и лицо обезумевшего Распределителя, осторожное «можно?» из уст любимого и его руки, касающиеся моего живота, взгляд мужа во время нашей последней встречи и требовательное «обещай!».

Сейчас, осознанно балансируя на грани между столь противоречивыми чувствами, как ярость и спокойствие, я подчиняла свой дар, управляя им.

– Семь, – начала отсчет вслух, заставив Пауля, стоящего рядом, нервно вздрогнуть и прижаться еще сильнее, хотя площадь пентаграммы переноса и так вынуждала нас стоять впритирку.

– Это ты к чему? – сглотнув, уточнил вампирюга.

– К тому, как скоро появятся инквизиторы, почувствовав всплеск моей магии, – решила успокоить спутника и добавила: – Шесть.

Еще мгновение.

– Пять.

Пауль стиснул меня с такой силой, что я ощутила себя жмыхом после пресса.

– Четыре.

Сквозь лепестки огненного ветра, что окружали нас, я увидела открывающийся портал: законники работали быстро. Однако, прежде чем первый инквизитор появился из телепорта, края воронки схлопнулись над нашими головами, и мы окунулись в обжигающую боль временно́го переноса.

Еще никогда мне не доводилось совершать столь дальние прыжки. Ощущение, что мы с Паулем падаем с огромной высоты, все усиливалось, пламя, казалось, выжигало изнутри, струясь по венам. Воздуха не хватало.

Еще немного – и у меня банально не хватит сил выплыть на поверхность из этого палящего океана боли.

Все закончилось резко. Блондинчик, выполнивший роль соломки, на которую столь любят сетовать фанаты сослагательного наклонения, сдавленно охнул. Я же оказалась на вампиристом матрасе в позе «спасаемся от волны атомного взрыва»: лицом вниз, тело – прямая планка и даже мысочки вытянуты.

Некстати вспомнились слова из лекции военрука, который отвечал за готовность студиозусов к труду и обороне, заставляя нас падать именно таким образом при его окрике «ложись!». Дядька, бывший военный, а ныне любитель пампушек и борщей, обладатель сонма внуков, отличался специфическим чувством юмора. Чего только стоило его: «Вы – гражданские. Поэтому если оказались в зоне радиоактивного поражения, то немедленно накройтесь простыней и ползите. Лучше всего сразу на кладбище». На робкое студенческое: «А что в этом случае делают военные?» – преподаватель, не задумываясь, ответил: «Превращаются в радиоактивную пыль, с ветром поднимаются в верхние слои атмосферы и десантируются на головы обескураженных противников».

Поностальгировать подольше не дала пресловутая пыль, правда, не та самая, упомянутая военруком, а без бета-частиц. Она партизаном пробралась в гортань уже при первом вдохе, заставив надсадно закашлять.

Скатилась с блондинчика, который в этот момент по стонам мог переплюнуть любую бабку-симулянтку, что ежедневно вызывает бригаду «скорой», дабы не скучать в компании котов в однушке где-нибудь в Бирюлеве. Попыталась подняться и осмотреться. Безлунная ночь, что накинула черную шаль окрест, скрыв в причудливых тенях свои тайны, у романтичных барышень вызвала бы ассоциации со свиданием, в крайней случае – с похищением из-под венца. Увы, я была практичной, ибо в моем случае на ум приходили не рандеву, полные страсти и вздохов, а переломы. Закрытые, открытые и в различных комбинациях. Ибо такая темень была точно охарактеризована как уровень освещенности в анальном отверстии представителя негроидной расы – при оной гораздо легче навернуться, сломав шею, чем дойти до возлюбленной.