За холмом - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Шишкин cтр.№ 6

– А муж? – выдавила из себя путешественница.

– А что тебе муж? Тут он тебе не муж: нигде записей нет, обряда не было. Забудь о нём. Совет старейшин на днях решит вашу судьбу, будут слушать Великий голос. Но голос очень тихий и непонятный – они ещё потом совещаются, трактуют его. А Совет мой практически, – богач воровато оглянулся, видимо, были у него всё же сомнения, – решит, как мне выгоднее будет.

Женщина разрыдалась, потом внезапно вскочила, потерянно огляделась по сторонам и принялась что-то лихорадочно искать, переворачивая постельное бельё, заглядывая даже под ковры на полу.

– Где, где моя одежда? Я должна быть на похоронах! Как вы могли хоронить моего мальчика без матери?! – кажется, она впадала в безумие.

– Ляг ты! – грозно окрикнул толстяк, решительно подошёл к ней и с силой швырнул на кровать. – Я не знаю ничего, найдут пастуха мои люди, всё узнают.

– Я должна, я должна! Я должна там быть, я должна увидеть моего мальчика! – сквозь рыдания причитала мать, всё ещё пытаясь встать, но силы её уже покинули.

– Я сделаю для тебя это. Но ты должна вести себя хорошо!

Толстяк вышел, недовольно хлопнув тяжёлой дверью, люстра закачалась.

Весь день и всю ночь обезумевшая мать то наполняла старый замок криками, то затихала неподвижно надолго. В такие моменты прислуга каждые полчаса заглядывала проверить, не наложила ли пленница на себя руки. В уродливых служанок летели канделябры, картины, подушки, осколки венецианского зеркала в человеческий рост, разбитого голыми руками. Пол был залит кровью, шелка и ковры измазаны. Кровью же из своих изрезанных рук написала она стене напротив кровати, освобождённой от антикварной мазни, имя сына. Когда в последний раз она называла его этим именем? Сколько раз не купила ему желанные игрушки? Когда он улыбался ей в последний раз? Каким он мог вырасти? Почему? Почему? Почему?

От еды и от питья она отказывалась и к утру была похожа на многолетнюю узницу темницы. Вся в засохшей крови, с впалыми глазами и чёрными кругами под ними, в разорванной сорочке, без сил лежащая в неестественной позе на полу – такой она предстала перед вызванным богачом доктором.

Врач был из молодого поколения, уже с признаками вырождения на лице. Язык иноземный он знал кое-как, только в той мере, чтобы листать медицинский справочник, оставшийся со старых времён. Прочесть ему там удавалось едва ли треть. Толстые надбровные дуги и жёлтые торчавшие клыки придавали ему зверский вид. Кроме того, доктор был горбат и хромал на одну ногу, которая была короче второй. В руке у него был небольшой потёртый саквояж с сохранившимися от прежних докторов медицинскими инструментами (он оставил только простейшие, предназначение которых удалось узнать) и старыми лекарствами. Из нового с собой доктор носил лишь куски ткани для перевязки, спирт и какие-то травяные настои, что делали ему старушки с окраины, сохранившие рецепты народной медицины.

Доктора сопровождал сам богач. В этот раз он был не в домашнем. На нём был ярко-синий шёлковый сюртук и бордовые плюшевые штаны. На голову был водружён иссиня-чёрный парик, намазанный чем-то блестящим, на каждом пальце руки блистал перстень с камнем.

Доктор подсел к обессилевшей женщине, нащупал пульс, найдя его с четвёртой попытки. Что-то пробубнил богачу на их, полном непривычных то гортанных, то тягучих звуков, языке.

– Я без тебя вижу, что она живая, давай помогай ей! – прикрикнул на него толстяк и многозначительно посмотрел в лицо женщине, демонстрируя, очевидно, заботу.

– Я давать ей нюхать нашатырь! Она будет живая-живая! – с жутким акцентом и запахом изо рта ответил врач и полез в саквояж.

Толстяк, как будто извиняясь, что было ему несвойственно и что делал он так неуклюже (очевидно, впервые за многие-многие годы), обратился к пленнице:

– Это лучший врач в стране. Других нет. Были другие, пятеро. Причём трое из них – потомки пришельцев, которых здесь оставили, когда остальных выгоняли и казнили. Но вот вышла история там… – богач замялся, поглядывая искоса на доктора, видимо, оценивая, что тот сможет понять и потом разболтать. – В общем, Совет старейшин обвинил их в заговоре. Все пятеро не смогли вылечить дочку самого старого и уважаемого члена Совета.

Врач в это время откупорил, наконец, пузырёк и сунул женщине под нос. Нашатырь был выдохшийся, но действие всё же оказал: она скривилась и отвела голову назад, заставив себя чуть приподняться на локтях, закашлялась. Доктор потянулся за ней, намереваясь заставить дышать вонючей жидкостью и дальше, но толстяк отвёл его руку.

– Давай там снадобья свои!

Врач суетливо начал звенеть колбочками с народными настоями, готовя пациентке какое-то пойло.

– Вы узнали? – хрипло спросила женщина.

– Есть у меня для тебя новости! – хитро улыбнулся толстяк и подмигнул ей. – Доктор уйдёт, к этому приступим, а пока делай всё, что он говорит.

Женщина послушно выпила снадобье, омыла руки, лицо, дала обработать раны спиртом, не проронив ни звука. Пока доктор неуклюже обтирал её раны куском не очищенного от семян хлопка, смоченного в спирте, она смотрела на него задумчиво. Потом вдруг резко села, прищурилась и спросила:

– А это вы моего мальчика осматривали? Кто-то же решил, что он мёртв?

Врач несколько секунд переводил в уме её речь, потом осклабился и кивнул.

– Я-я! Я смотрел. Мёртв был совсем. Пульс нет.

– Так вы и у меня сейчас еле-еле пульс нашли! – глаза женщины осветились изнутри надеждой, на щеках появился румянец.

Она резко повернула голову к богачу, а вытянутым пальцем ткнула доктору прямо в нос:

– Он же не понимает ничего, он же самозванец, а не врач! Он мог ошибиться! Срочно, срочно найдите моего мальчика! – она сорвалась в истерику. – Откопайте его, если закопали, срочно! Это надо сделать прямо сейчас! Найдите его! Он жив, он жив! Я это чувствую!

– Уходи, – буркнул толстяк доктору и кивнул на дверь.

Тот поспешно, задом, удалился, собрав в охапку саквояж и склянки, что не успел сложить.

Женщина встала на кровати на колени, заломила руки:

– Я умоляю!

Толстяк рывком развязал шнурок, державший его бордовые лоснящиеся штаны:

– Я всё сделаю, но сначала ты!

– Прошу вас, потом, я обещаю, я всё сделаю, но нельзя терять ни минуты!

Толстяк отправился к выходу, путаясь в упавших штанах, что-то крикнул в коридор на своём языке и плотно прикрыл дверь.

– Всё, сейчас всё сделают. Давай!

Женщина сорвала с себя шёлковые, испачканные в крови лохмотья, легла на спину, раздвинула ноги и крепко зажмурилась.

Толстяк, слава богу, пыхтел не долго, но едва не выдавил из неё душу – его огромные в обхвате руки совсем не держали тушу. Закончив, он довольно отвалился в сторону, буквально скатился с кровати, надел штаны и, завязывая шнурок на необъятном поясе, громко сказал: