Возвышение Сталина. Оборона Царицына - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Гончаров cтр.№ 12

В этот переломный момент наступательных боев тов. Ворошилов увидел, что отряд тов. Латышева, не выполнивший указания о том, чтобы не слишком зарываться, вести разведку, держать связь с соседом, почти окружен противником и ему грозит полное истребление под перекрестным огнем противника. Тов. Ворошилов послал в отряд ординарцев с категорическим приказанием организованно отходить за реку Бол. Каменка, а сам, пустив коня в карьер, бросился к Луганскому отряду. Тов. Михайловский пишет:

«На взмыленном коне влетел он [К.Е. Ворошилов. – Вл. М.] на наш курган.

„Немедленно отходить назад. Нас обходят справа от Донца. Если не успеете, вас всех перерубят!”

Команда быстро воспринята Отстреливаясь, отходим цепью назад через пылающую Гундоровскую. У нас в тылу глубокая балка – самое опасное место. Под фланговым ружейно-пулеметным и артиллерийским обстрелом белых, что называется в последний момент удается проскочить через нее. Если бы мы задержались еще на полчаса, то уже было бы поздно».

Начинало смеркаться. Разосланные тов. Ворошиловым ординарцы с предупреждением об отходе на восток от Гундоровской не все справились с порученной им задачей, а контрнаступление и огонь противника продолжались. Тов. Ворошилов лично, верхом на коне, принужден был под непрерывным огнем противника принять меры к тому, чтобы упорядочить отступление за линию реки Большая Каменка. Участники этих боев пишут:

«Ряды смешались. Всем показалось, что из огненной ловушки не вырваться, не уйти из-под ураганного огня. Люди бежали, падали, поднимались и снова бежали. И именно здесь тов. Ворошилов проявил свое исключительное присутствие духа. Верхом на коне, под ураганным огнем, вместе с Сашей Пархоменко носился он среди бежавших людей. В панической толпе на лету он выхватывал лучших людей и через некоторое время организовал первую цепь из луганчан. А через два-три часа была установлена и вторая цепь. Огонь начал утихать».

После долгих усилий тов. Ворошилову удалось к вечеру навести порядок и начать медленный отход к станице Каменская.

В это время эшелоны 5-й армии двигались на юг к Лихой. Тов. Ворошилов приказал самым тщательным образом организовать боевое охранение эшелонов – так, чтобы впереди шел бронепоезд, по бокам двигались броневики. Целый ряд пульмановских вагонов был превращен в своего рода бронепоезда; в арьергарде двигались бронелетучки. Так как эшелонов было 80, и они шли друг за другом, а скорость была незначительной, до 20 км в час, бои в районе Гундоровской и к западу от железной дороги Глубокая, Каменская, Лихая позволили выиграть целых двое суток. Этот выигрыш имел огромное значение: он дал эшелонам возможность благополучно проскочить контрреволюционный очаг Каменская, Гундоровская, пересечь железнодорожный мост через Донец и проследовать далее на юг, к Лихой.

Кроме того, эти бои и исключительное мужество тов. Ворошилова необычайно подняли его авторитет как командующего. Надо иметь в виду, что многие из бойцов Донецкой армии, 3-й Украинской армии и др., влившиеся в 5-ю армию из Украины и Донбасса, еще не знали тов. Ворошилова как непосредственного руководителя и организатора боя. В этих же боях те, кто его не знал, увидели его исключительную смелость и геройство, умение вовремя находить выход из крайне тяжелой обстановки.

Кровавые бои у Каменской и Гундоровской фактически положили начало беспримерно тяжелым боевым испытаниям, которые 5-й армии пришлось перенести на протяжении 70 суток. Удачное продвижение эшелонов через железнодорожный мост у станицы Каменская, как очень скоро выяснилось, далеко еще не решало общего вопроса о благополучном проходе к Белой Калитве, так как к моменту подхода эшелонов 5-й армии к станции Лихая (20 км к югу от Каменской) здесь творилось что-то трудно описуемое. Оказалось, что к Лихой двигались со всех сторон эшелоны с отрядами других отступавших украинских армий. На станции Лихая скопилось такое количество вагонов, на которое никогда не была рассчитана пропускная способность станции, в силу чего получился затор, пробка.

Тяжелое положение осложнялось еще тем, что железнодорожный мост у Белой Калитвы был взорван и надо было потратить несколько дней для его исправления[30]. Почти беспрерывная бомбардировка авиацией оккупантов всего района Лихой вносила хаос и неразбериху. К станции Лихая продолжали двигаться потоки эшелонов, к западу от Гукова и к югу от Зверева. Начальники целого ряда эшелонов, двигавшихся от Гукова и Зверева к Лихой, находясь в силу всего пережитого и перенесенного за последние месяцы в нервном состоянии, не желали никому подчиняться, категорически требуя скорейшего пропуска именно их эшелонов. На станции царило полное безначалие. Об этом безотрадном положении было доложено командующему 5-й армией тов. Ворошилову. Надо было немедленно принимать решение, так как каждый упущенный час играл на руку противнику, который с запада вел решительное наступление на фронт Каменская, Лихая.

Тов. Ворошилов предложил Артему (Сергееву) проследовать к станции Зверево и попытаться навести там порядок. Начальник штаба 5-й армии Руднев получил приказ взять в свои руки все движение на станции Лихая. Сам тов. Ворошилов с Пархоменко, Щаденко, Куликом, Михайловским и др. некоторое время задерживался в районе Каменской. Здесь они организовали оборону по фронту от Каменской и к югу от станции, постепенно проталкивая к Лихой эшелон за эшелоном. Основная задача заключалась в том, чтобы не дать противнику осуществить его намерения – наброситься с запада на растянувшиеся к Лихой эшелоны 5-й армии и их захватить. Здесь тов. Ворошилов оставался до тех пор, пока все эшелоны 5-й армии не проследовали к Лихой, а затем он выехал на станцию Лихая. В своей автобиографии тов. Ворошилов пишет:

«На станции Лихая произошло большое сражение. Наши отряды в панике бежали в направлении на Белую, встретив восставших казаков и их пули»[31].

Несмотря на все усилия в период с 4 по 6 мая 1918 года боевых соратников тов. Ворошилова – Руднева, Пархоменко, Артема, Щаденко, Кулика, Михайловского, Алябьева и других, – в районе Лихая, Зверево продолжал царить невероятный хаос. Да и трудновато было установить здесь порядок, так как район Лихой находился под сильнейшим обстрелом германской артиллерии и бомбардировался с воздуха. Горели эшелоны, взрывались летучки с огнеприпасами. Обитатели эшелонов бросали вагоны и в панике разбегались кто куда. Германо-гайдамацкие отряды продолжали вести наступление на станцию Лихая.

На станции Лихая тов. Ворошилов стремился установить хотя бы какой-нибудь порядок. Он выдвинул отряд к западу от Лихой, стараясь пропустить возможно больше эшелонов на станцию Белая Калитва.

«На самой станции, – пишут участники, – оставаться было почти невозможно. К вечеру нам все же удалось много эшелонов продвинуть вперед. Чуть забрезжил рассвет. Началась канонада. В наш вагон попал снаряд, кому-то оторвало голову. Обстрел усилился. Часов в 8 утра стало известно, что наши бросают позиции и что по пятам их к станции продвигается противник. К полудню положение создалось невообразимое. Мчались группами, в одиночку кавалеристы, пехота, артиллерия, на ходу рубились постромки, бросались орудия, пулеметы. Трудно было установить, кто же бегущие».