Тонкая штучка - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Полякова cтр.№ 13

А потом Янис погиб. Забившись в угол больничного коридора, я блевала от ужаса и боли, билась головой о стены и вдруг сказала: «Господи, ты не прав». И замерла, испугавшись, что кощунствую. И повторила, теряя твердость: Господи, ты не прав. Хотя прошло с тех пор пять лет, но тот первый год после похорон до сих пор вспоминать страшно. Проще всего было уйти, но был сын. Я хитрила с собой: протяни год, а там сделаешь, что хочешь. Время шло, а боль не отступала. А потом мне приснился сон: Янис сидел в своем кресле у окна и, пряча глаза, сказал очень грустно: «Тебе некуда идти. Это вранье, что после смерти люди встречаются. Здесь ничего нет, и меня нет. Мне так жаль, что я не могу помочь тебе. Прости». Он встал, толкнул дверь и шагнул в никуда. А я проснулась в холодном поту и с пустотой в сердце. Я всегда верила ему и теперь поверила сразу. Смерть стала бессмысленной. Я вернулась в родной город и начала жизнь заново. У меня был сын, была работа и была жизнь, которую я должна прожить. Понемногу все наладилось. Я по-прежнему усердно молилась, но гибель Яниса все изменила: Господь больше не был добрым, заботливым отцом, он стал тем грозным библейским Богом, завистливым и жестоким, которого следовало опасаться и которому не следовало доверять. Впрочем, ладить с ним было можно, и мне это удавалось: сегодняшний день тому пример. Потому и молилась я очень усердно, надеясь что-нибудь наперед выторговать.

Воспоминания меня расстроили, и я решила выйти на крыльцо, воздухом подышать. Видно, та же мысль пришла и Витьку в голову.

— Посиди, — сказал он, — соловья послушай.

Все складывалось как нельзя лучше. Витек помолчал, потом спросил, точно нехотя:

— Мент твой гнилой мужик. Вот что.

Про мента мне было неинтересно. Я молча кивнула. Витек еще помедлил, видно, слова подыскивал.

— Как же ты после такого мужика за этого мента пошла?

Я бы с удовольствием послала его к черту, и это было бы правильно. Но маловыгодно. От меня ждали оправданий. Я пожала плечами и сказала грустно:

— Так вышло… Мы с Валеркой в одном дворе росли, в одном классе учились. Когда Янис погиб, я сюда вернулась, и он тут как тут. Заботливый. Гвоздь вобьет, полку повесит, звонок починит. С Роландом в шахматы играет. Вот и женились. Не очень понятно, да? — на мой вкус, вышло трогательно.

— Да чего не понять, ясней ясного. Бабе тяжело одной, — он помолчал. — Машину водишь, класс. Школа. Пацан как, спортом занимается?

— Учу понемногу. Он у меня стоящий парень.

— Есть в кого, — кивнул Витек, — я мужа твоего уважал и тебе зла не хочу, — решился он наконец. — Если ты каким боком в этом деле увязла, так скажи сразу.

— Каким таким боком? — усмехнулась я. — Влезла по самые уши. Вы в Москву вернетесь, а мне здесь жить. Так что или с врагами своими замиряйтесь, или их с собой берите.

Витек поразмышлял о чем-то, кивнул.

— Смотри, дело твое. С Павлом шутить не советую.

Я только вздохнула: какие тут шутки.

Утром после завтрака Гиви, Витек и Мишка куда-то отбыли, Павел на веранде смотрел видео и пило пил. А я подумала, может, чего узнаю, и спросила:

— Мы здесь прячемся или отдыхаем?

— Отдыхаем, — ответил он. По его тону ясно было, что я уже все узнала.

В десять ртуть в термометре подскочила до тридцати, я решила позагорать.

Все ж таки у меня отпуск. Взяла покрывало и улеглась на лужайке, на несколько часов став предметом почти неодушевленным. Правда, я не забывала переворачиваться со спины на живот, чтобы загар ровнее ложился, а в остальном больше походила на бревно: глаза не смотрят, уши не слышат, и мыслительные процессы приостановились. Из сонного оцепенения меня вывел голос Павла:

— Пива хочешь?

— Лучше чай, — ответила я, чтобы отвязаться. Через несколько минут он опять позвал:

— Иди, пей.

Никуда идти мне не хотелось, но есть предложения, от которых не отказываются, по моему мнению, это было из их числа. Я прошла в душ, постояла под холодной водичкой, чтобы немного прийти в себя, и вышла к чаю в купальном халате и полотенце на голове. Чай пили чинно и практически молча.

— Мы здесь надолго? — в пустоту спросила я.

— Расскажи мне еще раз про Серегу.

Я вздохнула и рассказала. Павел курил, думал.

— Что-то здесь не то, — сказал наконец.

— Что «не то»? — возмутилась я.

— Мало на него похоже.

— Господи, ты ведь не Господь Бог и не можешь знать о нем все.

— Что-то не то.

— Не знаю. Рассказываю, как есть.

— Сомневаюсь.

— Мне что, могу рассказать, как тебе больше нравится.

— Что это ты из себя все дурочку строишь? Ты ж за границей жила, в Англии, например. И кое-что повидала.

— Психологи рекомендуют разговаривать с индивидуумом на доступном ему языке.

— А, вон оно что. Выходит, это я дурак?

— Это ты сказал. Я с тобой ссориться не хочу, — торопливо заверила я, — сам говорил, запасной задницы у меня нет.

— Хорошо, что ты это понимаешь.

— Так вы сколько раз объясняли.

Павел усмехнулся. Настроение у него было мирное. Я сидела, ногой раскачивала и вдруг поймала его взгляд: пялился он на мои коленки. Тут я прикинула, что мы на турбазе, в уединенном домишке, где никому до меня дела нет, и перепугалась по-настоящему. Когда я всерьез испугаюсь, могу такого натворить… я одернула халат и рявкнула:

— Прекрати так смотреть.

Он поднял голову и на меня вытаращился.

— Что?

— Прекрати на меня так смотреть! — храбро повторила я, наверное, со мной все ж таки солнечный удар приключился… В таких случаях обычно говорят: лишился дара речи, вот Павел его и лишился. Посмотрел ошалело, пошевелил губами и вдруг выпалил:

— Да нужна ты мне… добра такого… У меня жена манекенщица, не тебе чета…

— А чего орешь-то? — успокоившись, миролюбиво спросила я. — Всем свойственно ошибаться. Показалось. Извини. А то, что боюсь, так это понять можно, кто б не испугался.

— Лучше иди куда-нибудь, загорай, — махнул рукой Павел.